– Словно не узнаешь или боишься.
– Я соскучилась и немножко отвыкла от тебя, – искренне призналась она.
Оливье медленно провел ладонью по ее спине. Колетт замерла, боясь пошевелиться.
– Ты на меня уже не сердишься?
– Нет, Оливье. Это ты должен злиться на меня. Я была идиоткой, когда поверила Катрин. Я ведь чувствовала, что ты любишь меня по-настоящему, что дело вовсе не в жалости или в чувстве вины. Однако я заставила свое сердце молчать.
– Я люблю тебя. Я так боялся, что потерял тебя навсегда… Эти полгода показались мне каторгой. Я завалил себя работой, чтобы у меня не осталось ни одной свободной минуты. Стоило же мне отвлечься от очередного пациента, как я тут же вспоминал о тебе. Словно ты стояла рядом, и я мог прикоснуться к тебе… В общем, я понимал, что схожу с ума.
– Со мной было то же самое.
– Да? – Оливье помедлил, не решаясь задать волновавший его вопрос. – А как же твой друг?
– Какой еще друг? – озадаченно спросила Колетт.
– Тот, который провожал тебя на процедуры к Крюшо.
– А, Луи! – Колетт улыбнулась. – Мы с ним вместе учились в колледже, затем он переехал в Лондон… Мы случайно встретились в день моего рождения.
– …Который я пропустил, – грустно заметил Оливье.
– Ничего, мы еще успеем отметить не один десяток вместе, – заверила его Колетт.
Оливье не удержался от очередного поцелуя. Они все еще стояли на пороге квартиры Колетт. Никто не хотел разжимать объятия первым.
– Кроме того, – добавила Колетт с лукавой улыбкой, – на Луи положила глаз Натали. А уж она, если поставила перед собой какую-то цель, наверняка ее достигнет.
– Бедняга Луи! – рассмеялся Оливье. – Твоя Натали будет держать его в строгости.
– Ничего подобного! – неожиданно возразила Колетт, словно ее задели за живое. – Натали – мягкая и очень ранимая женщина. Вся ее бравада, феминистские замашки – всего лишь способ обезопасить свое сердце от слишком грубого посягательства.
– Все женщины, какими бы стервами ни были, в глубине души считают себя белыми и пушистыми, – с сарказмом заметил Оливье. – Во всем обвиняют мужчин. Мол, я была принцесса и Золушка… пока мужчины не превратили меня в мегеру.
– Оливье, прекрати. – Колетт рассмеялась и шутливо ударила Оливье по плечу. – Я, по-твоему, тоже стерва?
– Еще та! – беззаботно согласился он. Однако в его голосе не было даже намека на раздражение или недовольство. – В женщине должна быть стервоточинка. За это мы вас и любим. Только посмотри: ты послала ко всем чертям Жан-Пьера, затем соблазнила своего лечащего врача… Потом послала и его по тому же адресу, что и предыдущего бойфренда, а сама принялась за старого дружка. Ни секунды не сомневаюсь, что Луи грезит о тебе со студенческой скамьи.
– Что касается Луи, то мы только друзья, – твердо повторила Колетт.
– Говори за себя, дорогая. Это ты считаешь Луи другом, а вот он относится к тебе далеко не как к закадычной подружке, с которой можно обсудить новинки кино или очередную любовницу.
– Насчет новинок кино ты ошибаешься, – с мягкой улыбкой парировала Колетт. – А совсем скоро мы с Луи совершенно спокойно будем разговаривать и о его любовнице. Потому что ею станет моя лучшая подруга Натали. А если ты и дальше будешь терять время и болтать со мной о пустяках, то я обижусь и запру дверь своей спальни на ключ.
– Ах вот как! – Оливье поднял ее на руки и понес в сторону пока не запертой спальни.
Все мысли смешались и отступили перед пьянящим ощущением – она обнимала Оливье и отвечала на нетерпеливые, жадные поцелуи. Взгляды слились, глаза затуманились от охватившей обоих страсти.
От Оливье пахло сигаретным дымом, мускусом, одеколоном и чем-то еще. Дурманящий аромат мужского тела, обретенный вновь, заставил Колетт забыть обо всем на свете. Огонь опалил живот, разлился по венам, затем по всему телу, наполняя каждую клеточку тела будоражащим ощущением.
Она упивалась сладостными ощущениями. Языки встретились, переплелись, отступили и столкнулись вновь. Так может продолжаться бесконечно… – последнее, что успела подумать Колетт, перед тем как окончательно раствориться в любовной неге.
– Мсье Буве, я снова вынужден обратиться к вам с просьбой.
– Доктор Лоран, если вы намерены просить у меня восстановить вас в должности в госпитале Мирабо, то…
– Как вы догадались?
Оливье выглядел не просто удивленным поразительной проницательностью патрона. Он был ошеломлен. Всего три часа назад, после ночи любви с Колетт, он принял решение вернуться в Париж и отказаться от выгодного и многообещающего в плане карьеры места в Гренобле, а мсье Буве уже в курсе дела!
– Не забывайте, что больница – одна большая семья. Правда, – усмехнулся он, – периодически в ней случаются инцесты. Вот вы, например, в курсе, что наш Крюшо надумал жениться на Франсуазе?
– Что вы говорите? – неумело изобразил удивление Оливье.
– А ведь я был уверен, что он все-таки уломает Катрин.
Оливье не переставал изумляться. Все врачи и медсестры больницы принимали мсье Буве за слепца с черствым сердцем, которому нет ни малейшего дела до подчиненных. Лишь бы пациенты не подавали в суд и не требовали возмещения морального вреда.
– Я даже провел несколько разъяснительно-доверительных бесед с мадмуазель Бертран, но… – Мсье Буве пожал плечами.
– Не беспокойтесь. У меня вчера возникло подозрение, что Катрин еще может передумать.
– Но ведь Крюшо уже и думать забыл о ней. Хотя не представляю, как можно сравнивать Франсуазу и Катрин!
– Поживем – увидим, – закрыл тему Оливье. Не хватало еще сплетничать с боссом о коллегах!
– Надеюсь, вы осознаете, мсье Лоран, в какое положение вы меня ставите? Сначала вы прибегаете ко мне и просите срочно перевести вас в Гренобль. Я поднимаю старые связи. Прошу об услуге… – Мсье Буве обожал подчеркивать собственную значимость. Впрочем, он и в самом деле был важной птицей, а потому его напыщенность вызывала у подчиненных недоумение и шуточки.
– Конечно, мсье Буве. Я вам крайне признателен за ту неоценимую услугу, которую вы мне оказали полгода назад…
– Однако теперь обстоятельства изменились, – спокойно продолжил мсье Буве, будто лесть и благодарность Оливье не произвели на него благотворного действия бальзама.
– Верно. – Оливье кивнул и замолчал в ожидании «приговора».
– Еще раз повторю: это очень непросто. Скажу вам по секрету: мсье Шатрон несколько раз звонил мне из Гренобля, чтобы сообщить о ваших успехах, доктор Лоран. Разве он не носил вас на руках?
Оливье смущенно улыбнулся. Ну почему мысли о Колетт посещают его в самый неподходящий момент?!
