— Не успели бы?
— Ну да. Это могло оказаться слишком поздно. Линия моей обороны укреплялась с каждым днем.
— Это не имеет никакого значения, — возразила Делия. — Как бы ни крепка была твоя оборона, я бы все равно нашла в ней слабые места. Я бы сделала это больше для себя, чем для тебя. Ты мне так нужен!
— Я… нужен тебе?
— Ты единственный сумел как следует меня разглядеть.
Он не стал спрашивать, что она имеет в виду, только крепко обнял ее. А потом сказал:
— Так что я действительно обязан Александре.
— И что ты собираешься делать?
Он усмехнулся.
— Думаю, все-таки повышу ее в должности. Делия, любовь моя…
Но как только она прильнула к нему, раздался телефонный звонок.
— Алисон! — воскликнули они одновременно.
— Я обожаю свою дочь, — простонал Крейг, — но у нее совершенно нет чувства времени. — Он поднял трубку. — Алло, дорогая!
Делия ясно услышала голос Алисон, когда та задала свой первый вопрос.
— У меня все хорошо, — ответил Крейг, потом спохватившись, добавил: — Кроме того, конечно, что я соскучился по тебе.
— А разве мисс Саммерс плохо ухаживает за тобой? — с беспокойством спросила Алисон.
— Нет, нет, ухаживает… но… — Крейг отчаянно замахал рукой, призывая Делию помочь ему.
Делия зажала трубку рукой и прошептала:
— И все же совсем другое дело, когда моя девочка рядом со мной.
Крейг повторил эти слова, надеясь, что у Алисон не возникло никаких подозрений. В ответ в трубке прозвучал ее голосок, наполненный такой радостью и готовностью помочь, что у Делии навернулись слезы на глаза.
— Ты, правда, скучаешь по мне, папочка?
— Больше, чем ты думаешь, дорогая. Особенно за завтраком, когда ты обычно читаешь мне выдержки из газет. И вечерами, когда ты вбегаешь в комнату… и когда пересказываешь то, что видела по телевизору.
Делия шепотом продолжала подсказывать ему:
— …и когда ты целуешь меня на ночь, и еще много-много всего.
— Хочешь, я приеду?
— И не думай даже. Оставайся и веселись там в свое удовольствие. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я все время помню о тебе.
Делия вышла из комнаты. Крейгу нужно поговорить с дочерью наедине, рассказать ей, что у него на сердце. Может быть, в этот раз у него не получится, но начало положено.
Без нее Крейгу было трудно подбирать нужные слова, но он был тронут до глубины души, когда Алисон спросила: «Ты, правда, скучаешь по мне, папочка?» — «Больше, чем ты думаешь, дорогая», — ответил Крейг. Как много он значил для своей дочери! А он даже не догадывался об этом.
Алисон, как жаждущий в пустыне, впитывала каждое его слово. И к концу их разговора почувствовала себя счастливой. Насколько же я был занят собственными проблемами, думал Крейг, что не сумел догадаться о том, что творилось в душе моей единственной дочери!
Вечером, накануне возвращения Алисон, Крейг приехал домой раньше и занялся приготовлением ужина для Делии. Он раздобыл новый рецепт и хотел сделать ей сюрприз.
Последняя неделя была самой счастливой не только за годы слепоты, но и за всю его жизнь. Он думал, что обрел счастье, когда женился на Филиппе, но на самом деле всегда знал, что в их совместной жизни чего-то не хватает и предчувствовал, что Филиппа, в один прекрасный день, хладнокровно предаст его. Теперь же, встретив Делию, он не сомневался, что нашел идеальную для себя женщину: теплую, любящую, преданную.
Он верил, что у него безошибочное внутреннее чутье, и гордился этим. Но Делия открыла ему нечто такое, чего он в своей духовной слепоте до нее не замечал. Она увидела опасность в их отношениях с Алисон и вовремя подсказала ему, как избежать ее. И он был благодарен ей за это.
Делия предупредила его и об опасности, грозящей ему самому, о том, что он позволил горечи разъедать свой характер. В ее объятьях, он снова становился самим собой.
Крейг улыбнулся, отметив, что про себя называет Филиппу первой своей женой, это значило, что он подумывает о втором браке. Но хотя подсознательно он понимал, что хочет жениться на Делии, что-то его удерживало.
Любовь для Крейга представляла опасность, риск. Он привык к миру, где царит порядок, где все находится на своих местах. А теперь женщина, не похожая ни на кого другого, предлагала ему ступить в неизведанное. Впрочем, храбреца ждет награда.
Но храбрец ли он? Раньше он никогда в этом не сомневался. Именно храбрость позволила ему благополучно пройти сквозь ад. Теперь же он был в полной растерянности.
Он много раз твердил сам себе, что рисковать не стоит, но как может мужчина удержаться от риска, вспоминая эти руки и губы, это щедрое сердце? С каждым днем сомнения ослабевали. Может быть, именно сегодня вечером, при свете свечей…
Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя, когда у него был ответственный момент на кухне. Крейг выругался и прикрутил газ. Потом взял трубку.
— Алло!
— Мне необходимо срочно поговорить с Делией, — раздался голос Лоуренса.
— Ее нет. Передать ей, чтобы перезвонила?
— А когда она придет? Это очень важно.
— Думаю, через полчаса, — ответил Крейг, стараясь не обращать внимания на почти грубый тон Лоуренса.
— Скажите ей, чтобы она сразу же позвонила мне. Сразу же. Вы уверены, что поняли меня?
— Совершенно уверен, — холодно ответил Крейг. — Я слеп, но пока в своем уме.
— Ну, не знаю. Вы за многое в ответе.
— Может быть, вы все-таки объясните мне, в чем дело?
— Она потеряла работу. На ее место назначен Марк Горхэм. Я говорил ей, что это произойдет, если она будет тратить столько времени на вас. Надо было бороться, а не сидеть, сложа руки. А теперь уже поздно. Можете радоваться.
— Вы закончили? — ледяным тоном спросил Крейг.
— Нет еще. Делия прекрасно понимала ситуацию, пока вы не вцепились в нее, заставив ее чувствовать себя виноватой. Почему она должна жертвовать собой из-за ваших проблем? Передайте ей, чтобы она мне позвонила.
И Лоуренс бросил трубку.
Спустя полчаса, Делия вернулась домой. Крейг сидел на кожаном диване, откинув голову назад. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но он едва ответил на поцелуй.
— Тебе надо позвонить Лоуренсу, — сказал он.
— Лоуренсу? Но между нами все кончено, — рассмеялась Делия. — И я прекрасно знаю, что он очень быстро утешился с Норой Хедвин.
— Позвони ему, — повторил Крейг.
Лоуренс почти сразу же взял трубку.
— В чем дело, Лоуренс?
— Я предупреждал тебя, что ты потеряешь это место, если не проявишь максимум осторожности, но ты меня не послушала.
