Когда его рука коснулась ее груди, когда он тронул кончиком большого пальца сосок, ее наслаждение усилилось, а когда он приподнял футболку, чтобы погладить ее обнаженное тело, ей захотелось кричать от невыносимо сладкой муки.
Но настоящая мука началась, когда он нагнул голову и прикоснулся губами к ее возбужденному соску, щекоча его языком и покусывая зубами. Ее голова откинулась назад, и она полностью сдалась. Время потеряло для нее всякий смысл. Сара не представляла себе, чем все это могло бы кончиться, если бы их грубо не прервал настойчивый звонок телефона. Джеррет выругался и предложил не отвечать. Но чары уже спали, и после того как выяснилось, что это кто-то ошибся номером, Сара не позволила Джеррету прикасаться к ней.
— Это было ошибкой, большой ошибкой, — бормотала она, пытаясь прийти в себя.
— Не понимаю, как это могло быть ошибкой, когда ты явно наслаждалась этим, — прорычал он. — Когда ты так отдалась своему чувству. Милейшая Сара, ты хочешь этого так же сильно, как я.
— Не говори мне «милейшая Сара», — возмутилась она, будучи на самом деле более сердитой на себя, чем на него. Она что, сошла с ума? Ее оставил здравый смысл? Если она позволит ему это один раз, то все повторится на следующий день, и на следующий, и вообще неизвестно как долго.
— Я не хотела этого. Я не хочу этого. Я ненавижу тебя.
Сара твердила это, как урок, понимая, что это выглядит жалко и глупо, и ненавидела и презирала себя за это. Но остановиться не могла.
Он как обычно был невозмутим, полностью владел собой, неизменная улыбка кривила его губы.
— Мне кажется, что ты сама не знаешь, чего хочешь в действительности. Вместо того чтобы бороться со мной, тебе следует позволить событиям развиваться самостоятельно.
— То есть вступить с тобой в любовные отношения? — язвительно спросила она, раздраженная его спокойствием. — Это тебе нужно? Я знала, что делаю большую ошибку, принимая твое предложение. Господи, какой же я была глупой!
Сара не знала, как выпутаться из всего этого. Она уже проиграла борьбу с ним. Она дала понять Джеррету, как легко можно заставить ее уступить. Теперь он воспользуется этим.
— Сара, ты не глупая, — произнес Джеррет медленно. Он внимательно смотрел на нее, стоя в расслабленной позе, засунув руки в карманы джинсов. — Ты ненавидишь себя за свою слабость, но я не думаю, что это плохо.
— Конечно, ведь это тебе выгодно, — парировала она, сверкнув кошачьими глазами. Она переступала с ноги на ногу, составляя полный контраст спокойному Джеррету. Но он был прав, ее злоба была в основном направлена на себя, а не на него.
Прежде всего ее выводило из себя, что она постоянно теряла над собой контроль. Она всегда сама распоряжалась своей жизнью, а теперь этот человек разбил все вдребезги. Господи, она любила его, пожалуй, так же сильно, как ненавидела. Положение было совершенно нелепым, и она увязла в нем. Бросила работу, не хотела возвращаться домой, ей нравилось жить в коттедже бабушки, но она желала, чтобы ее оставили в покое, чтобы не ломали ее жизнь. Она просто желала остаться самою собой. Как ей внушить ему это?
Сара снова взяла чайник и включила его в сеть, потом достала чашки, блюдца, кофейник и сахарницу, вынула молоко из холодильника. Все это время она избегала смотреть на него, ибо не была уверена, что сделает вслед за этим.
Но он смотрел на нее очень внимательно, наблюдая за каждым ее движением, и ее нервы с каждой секундой становились все напряженнее. Ее рука зацепила одну из чашек, и та полетела на пол, разбившись вдребезги.
Сара в сердцах выругалась и опустилась на колени. Как она могла быть такой неосторожной? Она принялась собирать осколки. Эти чашки служили ей долгие годы. Она помнила, как пила из них в детстве, любуясь красочными фруктами, изображенными на них, прикасаясь к золотым ободкам и всегда помня, что нужно быть очень осторожной, чтобы не разбить их. Теперь она и в этом винила Джеррета, ну кто же еще, как не он, был виноват в случившемся? Если бы он не возбудил ее так, если бы не привел ее в такое состояние, ничего бы не произошло.
Неожиданно он оказался рядом с ней с веником и совком, хотя Сара не заметила, как он сдвинулся с места.
— Подожди, дай мне.
Сара, стиснув зубы, посмотрела на него. Ей хотелось топать ногами и визжать, чтобы он убирался отсюда, но она в бессильной ярости поняла, что это было бы бесполезно. Она отошла, позволив ему подмести осколки фарфора. Когда он закончил работу, она уже снова овладела собой и была способна приготовить кофе.
Сара подала ему чашку, не улыбаясь, чтобы дать понять, что она по-прежнему возмущена его присутствием, что он здесь никогда не будет желанным гостем. Он понес свою чашку в гостиную, и Саре пришлось последовать за ним. Он уселся в кресло-качалку ее бабушки, а Сара на стоявшую напротив софу. На его лице по-прежнему была та же бесящая ее самодовольная, самоуверенная улыбка, и Сара кипела от негодования.
— Как твоя мать отнеслась к тому, что ты переехала сюда жить? — спросил он. Нежная фарфоровая чашка казалась крошечной в его громадной руке.
— Ей это не понравилось, — нехотя ответила Сара.
— Она по-прежнему думает, что ты должна жить в ее доме? — удивился он. — Разве она не хочет, чтобы у тебя была личная жизнь? Сара, ты не можешь оставаться с ней до конца своей жизни.
Он сделал ошибку, сказав ей это. У нее пробудились воспоминания, которые она предпочла бы забыть. Она сверкнула на него быстрым взглядом, полным злобы.
— А кто виноват в том, что она вдова?
Он сжал губы.
— Неужели ты все еще винишь в этом моего отца? — Он пристально взглянул на нее.
— Кого же еще мне винить? — воскликнула она.
— Никого, — заявил он. — Это просто случайность. Мне жаль, что так получилось, но у тебя нет никаких оснований утверждать, что мой отец стал причиной его смерти.
Сара покачала головой, ее зеленые глаза змеились ненавистью.
— В этом вопросе мы никогда не придем к согласию, — холодно заявила она. — Мне известно, Вильям Армстронг-Брент был виновен в этом. Иначе я это не воспринимаю. И если ты хочешь передумать в отношении коттеджа, только скажи. Я с радостью исчезну отсюда и из твоей жизни.
Он все еще внимательно наблюдал за ней.
— Я не собираюсь передумывать, — коротко сказал он.
— Потому что все еще думаешь, что компенсируешь это со мной? — грубо сказала она, поигрывая своей косой и безуспешно пытаясь держать себя в руках.
— Почему ты так унижаешь меня, Сара? — Его голос стал холодным, а взгляд тяжелым. В такие моменты Сара быстро забывала, что влюблена в него.
