«Купидон» был мальчик на побегушках, которого посылали с поручениями из одного отделения в другое. И хотя в игрушечном царстве были куклы, больших, чем он размеров, но не было ни одной красивее его. Его настоящее имя было Вилли Слэт, но он пользовался другими, более благозвучными, как, например, «Почка», «Рождественская картинка», «Валентин». К этому ряду имен мисс Чайльд прибавила «Купидона». Вилли, или «Почка» был неотъемлемой принадлежностью фирмы Питера Рольса, долгое время занимая свою теперешнюю должность и не стремясь к повышению, хотя он уже достиг солидного возраста двенадцати, почти тринадцати лег. Он оставался равнодушным к ласкам всех самых красивых девушек в магазине, но, в силу неизвестных причин, при первом же взгляде пал жертвой мисс Чайльд, может быть, потому, что она была англичанкой (его родители были из Манчестера), или потому, что она обращалась с ним не как с маленьким мальчиком, а как с мужчиной и равным. Он сразу стал страстно обожать ее и она тоже отвечала ему большой симпатией.
«Купидон» получал иногда, в виде подарка, фиалки и гвоздики от восхищавшихся им покупательниц; к этим дарам он относился с презрением избалованного ребенка и охотно обменивал их на различные суммы, от одного цента до пяти, в зависимости от степени свежести цветов. Но когда на горизонте его жизни появилась Вин, он стал приносить на ее алтарь всю получаемую им дань. Он не хотел брать за это денег. Ее благодарная улыбка имела для него больше цены, чем самые блестящие медяки, получаемые от других, а предложение с ее стороны конфект вежливо, но решительно отклонялось им.
— Ба! Мисс Чайльд, я могу получать, сколько мне вздумается, этого добра за свою наружность от девушек в кондитерской, — заявлял он пренебрежительно. — Вы же возьмите это для себя и своих друзей, а я достану для вас еще. Мне надоели уже эти сладости.
Начиная с этого времени, скудное питание Вин стало пополняться подносимыми «Купидоном» шоколадом и засахаренными фруктами. Последние и она, и Сэди очень любили. Кроме того, сладости приходятся очень кстати, когда позволяешь себе тратить на завтрак всего пять центов. Как только «Купидон» узнал о склонности Вин к засахаренным фруктам, он начал ежедневно доставать их понемногу, даже если ему приходилось тащить их так, чтобы этого не видали девушки в кондитерской.
В утро Сочельника, в день, когда, как это знала Вин, должна была решиться ее судьба в «Руках», — Купидон появился с целой коробкой ее любимого лакомства, вместо обычных пяти или шести помятых штук, завернутых в кусок чистой бумаги.
— По какому случаю, Купидон, такая торжественность? — спросила Вин, у которой осталось несколько свободных минут от завтрака.
— Не сердитесь и не хмурьтесь, деточка, — отвечал мальчик, которому было милостиво разрешено называть ее любым ласкательным именем по своему вкусу. — Это, конечно принадлежит мне, а теперь оно ваше. Только не подумайте, что я это стащил. Если бы было так, вы могли бы выбросить и коробку, и то, что ней находится. Поняли?
— Конечно, я не думаю, что вы стащили; вы не способны на это. Но следует ли мне брать, вот в чем вопрос!
— Это нелепый вопрос за номером 796245, — отвечал усмехаясь, Купидон. — Я парень, который всегда умеет устроиться и раздобыть сладости!
Вин взглянула на него с беспокойством. Она где-то уже слышала выражение «нелепый вопрос». Да ведь эти вульгарные слова произнес только сегодня утром, получасом раньше, мистер Логан в оживленном разговоре с мисс Ливитт. Он появлялся теперь почти каждый день, чтобы купить что-нибудь для «рождественской елки своей маленькой сестры», о чем он позабыл вчера, или же для серьезных разговоров относительно, якобы изобретенной им, механической лягушки которую он собирался продать фирме Питера Рольса. Ему никогда не удавалось добиться, чтобы Вин услуживала ему, но он сколько угодно мог смотреть на нее, как кошке разрешается смотреть на царя.
Внезапно в голове Вин промелькнула одна мысль.
— Может быть, какой-нибудь мужчина передал вам эту коробку для меня? — спросила она Купидона.
— А разве я не настоящий мужчина? — Купидон хотел шуткой замаскировать румянец, заливший его лицо до самых корней его желтых кудрей.
— Вы должны мне ответить правду.
— Зачем вам задавать глупые вопросы насчет хороших вещей? Вы должны взять это, деточка, и быть благодарной.
— Я не могу, Купидон. Я думала, что вы любите меня. Я…
— Клянусь вам, что да, конфетка моя!
— В таком случае, вы не должны обманывать меня в этом деле, Я вас люблю, Купидон, и мы друзья и потому я могу принимать подарки от вас. Но не могу брать их от посторонних мужчин, и мне неприятно знать, что вы недостаточно считаетесь со мной, раз могли сыграть со мной такую штуку. Это значит, что вы плохо меня знаете.
Польщенный таким обращением и признанием своей взрослости, Купидон признался во всем.
— Ладно, забудьте эту гадкую историю. Я думал, что доставлю вам удовольствие. Девушки любят, чтобы посторонние мужчины делали им подарки. Парень сказал мне, что это будет хорошо и для вас, и для меня. И он всунул мне 50 центов, чтобы я передал вам коробку. Мне кажется, что я должен теперь вернуть ему их вместе с коробкой. Но знаете, может быть, вы сперва заглянете в нее, нет ли там под крышкой записки. Может быть, он вложил, в виде рождественского подарка, банковский билет в 100 долларов, или бриллиантовую диадему?
— Я не любопытна, — отвечала Вин, — вы можете сказать вашему другу, что…
— О, я понимаю! Я скажу ему, чтобы он не смел больше повторять таких штук.
— Именно так, — рассмеялась Вин.
Мальчик убежал разыскивать ожидавшего его внизу Логана.
Вин ни одной минуты не сомневалась, что подарок исходил именно от последнего, и она втайне желала, чтобы внутри коробки была записка и чтобы он понял, что она вернулась к нему нераскрытой. Она надеялась, кроме того, что полученное им разочарование будет уроком, который м-р Логан усвоит, и не будет больше делать попыток вторжения в занятое делом игрушечное царство.
Однако, через час Логан вернулся и шатался без дела, явно ожидая, пока освободится мисс Ливитт. Вин в это время показывала куклы требовательной женщине, которую не могли удовлетворить самые очаровательные фарфоровые или восковые улыбающиеся куклы. Наконец, пересмотрев несколько дюжин, она удалилась, заявив, что пойдет в магазин Бингеля. Эта угроза, нарочно произнесенная визгливым голосом, была услышана мистером Тобиасом.
У него еще ни разу не было случая сделать выговор № 2884. И действительно, он отметил ее как очень расторопную приказчицу. Он видел, что, если у № 2884 оставалось пять минут свободных, она тратила их обыкновенно не на полирование ногтей или на разговоры о вчерашнем танцовальном вечере, как это делало не мало девушек, а на изучение товаров, заглядывание в ящики и на полки, чтобы знать, что предложить покупателю, не спрашивая у приказчиц, дольше ее служивших в отделении.
