Скорее, он будет подсчитывать налоги на счетах!
Покачав головой, он посмотрел Люси в глаза.
— Послушай, ты молода и романтична. — Люси гордо выпрямилась, и Брэд продолжил:
— В этом нет ничего плохого. Но Мэтти практична. Ей нужна финансовая стабильность. И я могу это ей предложить.
Три женщины обменялись понимающими взглядами.
— И ты это ей сказал? — с сомнением спросила Эбигейл. — Именно в эти слова ты облек свое предложение?
— Ну да, разумеется. Мы оба уже состояли в браке. Я высказал те аргументы, которые имели значение для Мэтти. Дети, стабильность, финансовая защищенность. Практические доводы.
— Практические доводы? — фыркнула Эдит. Чертовски глупо, если хочешь знать мое мнение!
Ты просил ее замуж за тебя выйти или на работу устроиться?! Скажи-ка мне кое-что: ты наверняка предложил ей еще и великолепный план?
Брэду пришлось с усилием разжать челюсти, чтобы он мог ответить.
— Мэтти — практичная женщина.
Эдит снова фыркнула.
— Знаешь, тебе повезло, что после такого предложения она тебя не похоронила заживо!
— В моем предложении нет ничего не правильного! Я предложил ей все, что у меня есть. Мои деньги, все мое состояние.
— А ты предложил ей свое сердце? — спросила Эдит.
— Мое сердце?
— Да, свое сердце! — Люси смотрела на него, как на идиота. — Ей не нужны твои деньги, ей нужна твоя любовь!
— Ты же любишь ее, не так ли? — спросила Эбигейл.
Брэд замолчал, не зная, что сказать. Он повернулся, прошелся по магазину и оглянулся. Он пристально посмотрел на трех женщин, прежде чем засунуть руки в карманы и бессмысленно уставиться на зеленую ткань.
Брэд вспомнил, что Мэтти тогда ему сказала.
Глаз человека различает больше всего оттенков зеленого цвета. Тогда он подумал, что она преувеличивает. Забавно, глядя на разные ткани, он точно знал, какой из них соответствует цвету ее глаз.
— Конечно, я люблю ее.
— А ты сказал ей об этом?
Нет, он ей этого не сказал. Почему? Почему он этого не сказал?
Потому, что он так хотел выиграть. Потому, что он начал представлять себе их с Мэтти отношения как игру. Соревнование. Он был настолько сосредоточен на победе, что не остановился, чтобы подумать о том, чего хочет Мэтти. Он думал только о том, чего хочет он сам.
Да, Мэтти была практична. Но она также была веселой и игривой. Ей не нужен был спасатель, ей нужен был товарищ по играм. Так же как и ему.
Боже, она была права. Брэд ничего не знал о женщинах.
Со вздохом он вытащил руки из карманов и провел ими по лицу. И вновь повернулся к женщинам.
— Черт, ну какой же я идиот! — Он безвольно опустил руки и встретился взглядом с Эдит.
— Хмм… — Выражение ее лица почему-то смягчилось. — Мужчины обычно именно такие.
— Но не всегда, — поправила Люси с удивительной убежденностью.
— Да, не всегда, — подтвердила Эбигейл.
— Так ты скажешь мне, где она? — спросил он Люси. Он должен был встретиться с ней, должен был рассказать ей о своих чувствах, которые были для него так новы.
Девушка на мгновение задумалась, а затем покачала головой.
— Нет. Ты все испортил. И теперь тебе нужно придумать, как все исправить, иначе ты снова ее ранишь.
— Черт, и как же мне это сделать?
Уголки губ Люси поползли вверх в таинственной улыбке.
— Ты что-нибудь придумаешь.
— О, да, — добавила Эбигейл. — Только самые сильные мужчины способны устранить препятствия на пути к сердцу женщины.
— Не подведи, парень, — встряла Эдит. — Последнюю неделю она провела, пытаясь научить тебя хоть чему-то о женщинах. Наверняка ты узнал что-нибудь полезное!
Потеря Брэда в двадцать один, когда он и не принадлежала Мэтти, была опустошающей. Потеря Брэда в двадцать девять — после того, как она лежала в его объятиях, спала рядом с ним и каждую ночь занималась с ним любовью? Не было слов, способных описать состояние Мэтти.
Она удивлялась, почему комиссия Нобелевской премии давала награды за такие простые вещи, как медицинское исследование или борьба за мир во всем мире, но игнорировала усилия людей с разбитым сердцем жить дальше, словно ничего не случилось.
И что хуже всего, Мэтти даже не с кем было поговорить о своей сердечной ране. Джессика звонила каждые два-три дня, но их разговоры были краткими. Мэтти отвечала на вопросы Джессики вроде «Как там все с Брэдом?» так быстро, как только было возможно, а затем меняла тему разговора. Джессика только забеспокоилась бы, узнай она, что на самом деле чувствовала Мэтти.
Эдит, Эбигейл и Люси старались оказывать, ей поддержку и внимание. Но Мэтти не хотела нагружать их. И ради них она настаивала на том, что все прекрасно, что она рада вновь получить дом целиком в свое пользование, но они ей не верили.
Несколько дней они слонялись по магазину, выглядя такими же мрачными и печальными, как и сама Мэтти. Затем их отношение изменилось. Дважды Мэтти заставала их за тайными перешептываниями друг с другом, которые прекращались, стоило ей только пройти мимо. Они беззаботно улыбались ей и подмигивали друг другу, когда думали, что Мэтти этого не видит.
О, они явно что-то замышляли. Она могла только надеяться, что это не будет похоже на то сводничество, которым они занялись после ее развода.
Племянник Эдит был очень мил, однако ей не очень интересен был человек, у которого шестеро детей, и ей было безразлично, как поправилось его здоровье благодаря дыхательной гимнастике.
Большую часть времени Мэтти проводила в магазине, заперевшись в кабинете или комнате для инвентаря наверху, где она могла делать вид, что работает, прячась от внимательных глаз. Именно там Люси и нашла ее, занятую сортировкой и оценкой привезенной ткани, через неделю после ухода Брэда.
Сперва Мэтти услышала тяжелую поступь беременной женщины, которая быстро поднималась по ступенькам. Недовольно покачав головой, она стряхнула с рук пыль и поднялась с колен. Дверь открылась и в комнату ворвалась Люси.
Мэтти тут же накинулась на нее:
— Доктор сказал, что нужно воспринимать все спокойно! Бежать вверх по лестнице…
Люси подняла руку, прерывая Мэтти на полуслове.
— Кое-кто хочет видеть владельца магазина.
На мгновение рот Мэтти приоткрылся. Затем она его захлопнула. Вновь попытавшись отряхнуть руки, она произнесла:
— Что ж, я не могу ни с кем встречаться прямо сейчас. Им нужно назначить встречу и вернуться завтра утром. — Но затем любопытство победило, и Мэтти спросила:
— А они сказали, что им нужно?
