Но этим вечером, когда он вошел в квартиру, малыша слышно не было, зато повсюду разливался соблазнительный запах готовящейся еды. Эндрю снял рабочие ботинки и поставил их в шкаф, затем, на ходу снимая рубашку, прошел в кухню. День выдался тяжелый, он был разгорячен, потен и устал. В довершение всех бед, по дороге домой Эндрю попал в пробку, и это окончательно вывело его из себя.
Но напряжение спало, едва он увидел Мей. Она сидела у кухонного стола в ярко-желтом платье, обхватив длинными ногами ножки стула, и читала газету. Заметив его, она выпрямилась, ее глаза вспыхнули.
— Привет. Я не слышала, как ты вошел.
Эндрю не ответил. У него стало так тесно в груди, что он просто не мог говорить. Вместо этого он подошел к Мей, наклонился и поцеловал. Ее рот приоткрылся навстречу, она обхватила руками его шею. Вполне удовлетворенный этим поцелуем, Эндрю попытался отстраниться.
— Я испачкаю твое красивое платье.
Еще крепче обняв Эндрю за шею, она скользнула губами по его губам.
— Неважно.
Губы Мей были так мягки и медлительны, что для Эндрю вдруг все тоже стало неважным. Издав низкое рычание, он обхватил ее бедра руками и, прижав к себе, приподнял. Мей обвила его ногами, продолжая дразнить ленивыми движениями губ, и Эндрю, охваченный внезапной слабостью, опустился вместе с ней на стул. Он едва сдержал стон, когда ее тяжесть прижала пульсирующую выпуклость под молнией его джинсов.
С бешено бьющимся сердцем и срывающимся дыханием Эндрю, наконец, заставил себя немного отстраниться, и приник лицом к изгибу ее шеи. Она словно слилась с ним, словно проникла в него, и Эндрю закрыл глаза. Боже, она делает с ним что хочет!
— Ох, милая, — хрипло прошептал Эндрю. — Ты такая чудесная! Но я грязный, мне нужно в душ… Не стоило вообще прикасаться к тебе.
Вместо ответа Мей припала к его губам в изощренном поцелуе, и по телу Эндрю прокатилась волна нестерпимого желания. Медленно, очень медленно она переместилась на его коленях, и Эндрю резко втянул в себя воздух, не в силах удержаться от того, чтобы не отреагировать на ее движение.
Подол платья задрался, и, страстно стремясь прикоснуться к ее обнаженной коже, Эндрю провел рукой по внешней стороне бедра Мей. Сердце на мгновение остановилось, когда он понял, что под платьем ничего нет. Лаская языком внутреннюю поверхность его губ, она повела бедрами самым провокационным образом.
— Я ждала тебя, — прерывисто выдохнула она.
Эндрю едва не потерял голову, однако сумел отклониться и стиснул зубы, на его лбу выступил пот. Но Мей все было нипочем. Она снова нашла губы Эндрю и, опустив ноги на пол, приподнялась и стала расстегивать молнию его джинсов.
Тяжело и шумно дыша, он сказал:
— Я хотя бы возьму…
— Нет, — пробормотала она прямо в его губы, — сегодня это ни к чему.
Положив руки на талию, он все-таки попытался снять Мей со своих колен. Но тут ее пальцы коснулись его напряженной плоти, и после этого ни что уже было не в силах заставить Эндрю уйти. Он замер в пароксизме удовольствия, когда Мей медленно, очень медленно опустилась на него, ощущая лишь влажную упругость, окружившую его плоть.
Потом Эндрю очень удивлялся, как им удалось не сломать этот проклятый стул. Ему хотелось смеяться от счастья, прижимая к себе ее щедрое тело. Он крепче обнял Мей, чувствуя себя чертовски хорошо.
— Боже, неудивительно, если мне понравится приходить домой! — воскликнул Эндрю.
Она рассмеялась в ответ.
— Я делаю все, чтобы порадовать тебя.
Нет, не все, посерьезнев, подумал он. Ты до сих пор не пропускаешь меня за последнюю линию обороны. Чувствуя себя предателем, он постарался выбросить из головы подобные мысли и поцеловал Мей в плечо. Тот, кто сказал «живи одним днем», наверное, был знаком с женщиной, вроде мисс Поллард.
— Что еще запланировано у тебя на сегодняшний вечер?
Она усмехнулась и легонько куснула его за ухо.
— Это тебе не парк аттракционов, Макги.
— Проклятье!
Она отстранилась и посмотрела на Эндрю такими сияющими глазами, что у того сжалось сердце. Она была веселой, полной жизни. И такой прекрасной! Он растрепал ее безукоризненную прическу, и пряди волос упали на лицо. С бесконечной нежностью он осторожно погладил белокурые волосы. Боже, он не хочет потерять эту женщину! Эндрю снова усадил ее к себе на колени и еще раз поцеловал, попытавшись без слов передать, как она нужна ему…
У них получился настоящий традиционный обед, с ножами, лезвия которых были повернуты в нужную сторону, и с десертной ложкой, положенной точно по центру блюда. Мей приготовила бефстроганов, которые были вершиной того, что приходилось пробовать Эндрю, — он ей так и сказал. Она отмахнулась от похвалы, но у нее был такой довольный вид, когда он в третий раз попросил добавки.
С проснувшимся малышом они вышли на балкон и сидели на ласковом осеннем солнышке, пока Мей кормила его, со смехом вспоминая иные времена. Он искупал Алекса, пока она принимала ванну, а затем, положив сына на бабули-но одеяло, расстеленное на полу, уселся рядом с Мей перед телевизором. Они не делали ничего особенного — просто были семьей, и Эндрю наслаждался каждым мгновением.
Передача закончилась в девять, и в конце концов они оказались вдвоем в кухне. Эндрю приканчивал то, что осталось от десерта, а Мей готовила себе травяной чай, который, насколько было ему известно, ненавидела. Он, забавляясь, наблюдал за тем, как с отвращением она наливала вскипевшую воду в чашку с положенным туда пакетиком. Крест, который приходится нести кормящим матерям!
Зазвонил телефон, стоявший на стойке рядом с ней, и, с ненавистью посмотрев на чашку, Мей подняла трубку.
— Алло. — На ее лице мелькнуло странное выражение, а голос прозвучал неожиданно холодно: — Минутку. — Она подала Эндрю трубку. — Это тебя.
Он вопросительно нахмурился, а затем поднес трубку к уху. Это была Джина Лаццари, специалист по драпировкам. Она была замужем, кажется, за кузеном Витторио — в общем, его фамилия тоже оканчивалась на гласную. Эндрю был знаком с ней лет сто.
— Привет, Джина. Что стряслось?
— Ничего, если не считать подскочившего давления. Боже, иногда мне хочется собрать всех поставщиков в большую бочку и утопить их в заливе.
Откачнувшись назад вместе со стулом, Эндрю усмехнулся.
— Какая ты кровожадная!
Пока Джина объясняла, какая проблема возникла у нее с поставщиками тканей, он время от времени посматривал на Мей, которая допила травяной чай. Такого выражения на ее лице он еще не видел. С задранным подбородком она прошествовала мимо него в коридор, и Эндрю качнулся на стуле вперед. Что, черт возьми, происходит? Странное ощущение возникло у него под ложечкой, и он тряхнул головой. Нет, это невозможно! Но затем его губы медленно расплылись в улыбке. А вдруг, может? Это следовало выяснить.
