— И ты немедленно заподозрил меня в заговоре на пару с Френком? Естественно, что меня считают замешанной. Я ведь говорила тебе о том, как пыталась беседовать с учредителями. Но я сейчас о другом. Почему тебя так интересует это дело? Только не говори о чистом альтруизме — я не поверю. Ты даже не знаешь значения этого слова.
Коннор перевел глаза на ночного гостя, хранившего молчание и лишь вставшего с места при появлении Линды.
— Подожди меня снаружи, будь добр.
Тон был вежливый, но в голосе звучала сталь. Незнакомец покорно направился к двери. Линда даже не взглянула на него. Все ее внимание было приковано к смуглому лицу Коннора. Ненавистному. Любимому.
Как она могла быть так слепа?! Почему доверилась ему?
Сердце разрывалось от боли, и это чувство было Линде в новинку. С Ником все совсем по-другому. Его предательство потрясло ее, но не разорвало душу. Она просто вычеркнула Ника из своей жизни. Коннор нанес рану, от которой нельзя оправиться. Душа истекала кровью и билась в агонии. Линда держалась на пределе своих сил.
Дождавшись ухода незнакомца, Коннор тихо произнес:
— Я не пошел со всем этим в полицию, потому что решил: если есть хоть один шанс распутать это дело без их вмешательства — я сделаю это.
Линда рассмеялась коротким истерическим смешком.
— И заодно ты решил, что если переспать со мной, то все получится куда быстрее и лучше! Неважно, виновна я или нет.
— Спать с тобой в мои планы вообще не входило. Если помнишь, это была твоя идея.
Адреналин взорвался в крови. Румянец вспыхнул на точеных скулах. Если она сломается сейчас, то не выживет!
— Конечно. Как я могла забыть! К счастью для тебя, разоблачения Пенни меня и впрямь выбили из колеи, так что тебе не составило труда уговорить меня спрятаться от всех на твоем острове.
— Мне нужно было время, чтобы все выяснить. Тони был категоричен. Он сказал, что ты стояла за каждым решением Френка Суини.
— Он лгал.
— Кое-кто в этой истории неминуемо лгал. Пару часов назад я звонил Тони, и он сообщил, что Френк убедил всех в твоей полной осведомленности насчет всех предпринятых им шагов.
Коннор Брендон занимался с ней любовью, будучи уверен, что она — воровка и мошенница. Он искал доказательства ее вины, а значит, врал ей точно так же, как врал Ник.
Линда стиснула зубы и прошипела:
— Ты сразу поверил в то, что я воровка!
— Я надеялся, что ты лучше знаешь меня. Это было только предположение. Одно из. Твоя амнезия на фоне общей картины вполне могла оказаться уловкой. Скажем, ты поняла, что Френк удрал и оставил тебя на произвол судьбы. Одновременно ты поняла, что можешь соблазнить меня. Согласись, твоя потеря памяти выглядела достаточно подозрительной, кроме того, ее возвращение произошло резко и сразу, а это тоже, знаешь ли, наводит на мысли. Некоторые.
Губы Линды побелели от бессильной ярости и унижения.
— Я удивлена, что Коннор Брендон мог спать с воровкой, обманщицей и шлюхой.
— Хватит!
— Да еще с идиоткой. Я сама отдала тебе ключи от своего дома, так что обыск трудностей не доставил.
Коннор приблизился к ней бесшумно и мягко, и вот тут Линда действительно испугалась. Ее охватила настоящая паника при виде этого красивого и жестокого лица, искривленного циничной ухмылкой.
Коннор процедил сквозь зубы:
— Это как забрать игрушку у ребенка, да?
Она уже испытывала такое чувство. Леденящий холод в теле и тьма перед глазами, полная безысходность и нежелание жить. Так было, когда умирал ее отец. Оставлял ее одну, бросал на растерзание всему миру. Человек, которого она боготворила.
Сейчас ее убивал человек, которого она любила больше жизни. У Линды не осталось ничего, кроме остатков гордости. Именно эти жалкие остатки и позволили ей овладеть собой хотя бы на мгновение и спросить абсолютно ледяным голосом:
— В таком случае я не понимаю, почему ты до сих пор считаешь, что я могу быть невиновна. Как сказал твой человек, отсутствие улик еще не доказывает этого.
— Если ты мне скажешь, что не подписывала чеки, я тебе поверю.
Она ослышалась? Не поняла? Коннор шутит?
— Я не могу этого сказать. Я пыталась вспомнить точно, но я не могу. Думаю, что не делала этого, но могла и подписать. Но даже если предположить, что я их подписала, это еще не делает меня воровкой!
— Да, но это чертовски затрудняет доказательство обратного.
Коннор помолчал и чуть сбавил обороты.
— Френка видели во Франкфурте три дня назад, с тех пор о нем ни слуху ни духу.
Линда вспыхнула еще жарче.
— Ты думаешь, я что-то знаю?!
— Неважно, что я думаю. Ты можешь выступать в суде и отстаивать свою правоту.
— Спасибо!
Она повернулась и направилась к дверям.
— Куда ты собралась?
— Куда угодно, лишь бы подальше от тебя. Не волнуйся, из страны я не уеду, так что можешь придержать своих цепных псов.
Бесстрастным голосом и на удивление вяло Коннор произнес:
— Я вызову кого-нибудь, чтобы тебя отвезли в отель.
— Не стоит беспокоиться.
— Если не хочешь с боем прорываться сквозь репортеров всех мастей, позволь обеспечить твою безопасность.
— Тебе я не позволила бы обеспечить меня даже зубной пастой — в ней может оказаться стрихнин!
— А как насчет оргазма? Его я тоже тебе могу обеспечить. В любое время!
Он сопроводил эти слова циничной усмешкой и наверняка не предполагал, какую адскую боль они ей причинили. Линда схватилась за дверную ручку как утопающий за соломинку.
— Для меня это больше ничего не значит.
Пытка не кончалась. Коннор заступил ей дорогу.
— Зато это много значит для меня. Ладно, когда ты успокоишься и усмиришь свою дьявольскую гордыню — вспомни обо мне.
— Я не обращусь к тебе, даже если от этого будет зависеть моя жизнь!
Мужчина с орлиными глазами склонился перед ней в издевательском поклоне и молча проводил до двери. Негромко сказал в темноту:
— Миссис Чериш отправляется в «Амбассадор». Ее никто не должен видеть. Проследите.
Линда упала на сиденье машины и закрыла глаза.
— Второй зуб! Малышка, скоро ты начнешь кусаться!
Элли сияла и улыбалась всему миру сразу, демонстрируя два крохотных рисовых зернышка на розовых деснах. Линда нежно поцеловала шелковистые волосики. Джой Свенссон хмыкнула.
― Она уже вовсю кусается.
Элли зевнула и, подобно всем детям земли, мгновенно уснула, решив, что именно это ей сейчас и нужно. Джой посмотрела на дочь с нежностью, а на Линду с тревогой.
— Линда, ты с каждым днем все больше напоминаешь смерть, только без косы. Почему бы не попробовать расставить все точки над «i»?
