Он позвонил ей из Австралии в тот же вечер.
— У тебя все в порядке? — спросила Кейт, глядя на сына, который нетерпеливо подпрыгивал рядом.
— Почему ты спрашиваешь?
— У тебя усталый голос.
— Да-а, приходится разгребать тут завалы после Шона, — нехотя признался Патрик.
— Я думала, ты не встречаешься с ним, — растерялась Кейт, ощутив подкатывающую тошноту.
— Его и нет здесь. Я бы не стал этим заниматься, но тетя Барбара попросила меня привести дела в порядок. Я даже не знал, что они поддерживают связь, но, по крайней мере, у тети Барбары хватило здравого смысла не пустить снова Шона в фонд. А еще я занялся этим потому, что он направо и налево использует мое имя. Ник дома? — спросил Патрик, резко изменив тему разговора.
— Дома. Дать ему трубку?
— Конечно.
Передав сыну трубку, Кейт налила себе стакан воды. Тошнота отступила, но от страха, который омрачал ее счастье, она избавиться не смогла.
Поговорив с Патриком несколько минут, Ник произнес:
— Ладно, сейчас передам. — Мальчик протянул трубку матери. — Папа хочет сказать тебе что-то.
— Кейт, — услышала она голос Патрика, я должен уже идти. Постараюсь позвонить тебе завтра примерно в это же время, чтобы заодно поговорить и с Ником. В среду мы уже увидимся. — Он замолчал, и Кейт услышала на том конце провода какие-то голоса. — Береги себя, — быстро сказал Патрик, перед тем как повесить трубку.
— Ты тоже береги себя, — ответила она, злясь на людей, которые помешали им попрощаться по-человечески.
Через несколько минут ее пульс пришел в норму, и Кейт успокоилась. Шон не сможет навредить мне или Нику, сказала себе она. Но, когда Патрик вернется, хочет он или нет, я скажу ему, кто отец Ника.
Второй звонок Патрика был еще более коротким и сумбурным, и у Кейт снова заскребли кошки на сердце.
Она долго не могла заснуть: мешали непрошеные мысли, постоянно крутившиеся в голове. Кейт включила лампу и стала читать. Но буквы расплывались перед глазами, пришлось отложить книгу. Она оглядела свою небольшую спаленку. Обои уже давно выцвели, занавески, которые она сшила сама, поистрепались. Но у нее не было денег ни на ремонт, ни на новые драпировки.
Когда Патрик находился рядом, Кейт была уверена, что они смогут преодолеть все, что уготовила им судьба. Сейчас же, глядя на жалкую подержанную мебель, дешевое постельное белье — свидетельства бедности — в ее душу закралось сомнение.
Сумею ли я быть достойной женой Патрику? Как любовница я подхожу ему — последние ночи, ночи любви, убедительно доказали это. Но как жена? Это совсем другое. Я ни разу в жизни не присутствовала ни на одном приеме, не говоря уже о том, чтобы быть на нем хозяйкой. Я слишком далека от тех людей, среди которых вращается Патрик. Вполне возможно, что они даже не понравятся мне.
Кроме того мать Патрика будет, разумеется, против меня. И, наконец, Шон и то, как Патрик отнесется к тому, что его кузен отец Ника.
В эту ночь Кейт так и не сомкнула глаз.
На следующий день она работала до половины пятого, поэтому после школы Ник пошел к Макартурам. Заезжая на стоянку у дома, Кейт подумала, что если — нет, поправила она себя, когда — она переедет к Патрику в Окленд, ей будет очень не хватать Нгаиры. Правда, от Окленда до Вангарея всего два часа езды на машине, значит, она сможет часто навещать своих старых друзей. Обхватив пакеты с продуктами обеими руками, Кейт вылезла из машины и направилась к боковой двери дома.
Войдя в свое жилище, она оставила дверь открытой, чтобы впустить в дом свежий воздух, и начала раскладывать покупки по полкам. День выдался прохладным и облачным, где-то в горах шел дождь, а птицы словно с ума посходили в разгар своего брачного периода.
Кейт так и не поняла, что заставило ее почувствовать: она в доме не одна. Возможно, что-то изменилось в самой атмосфере или сработал инстинкт, предупредивший ее об опасности. Но, как бы там ни было, осознала она это слишком поздно. Когда Кейт направилась к двери, чтобы закрыть ее, Шон Кьюсак уже проник в ее жилище.
Холодок страха ознобом пробежал по ее телу, вызвав приток адреналина в крови, и в следующую минуту молодая женщина была охвачена острой ненавистью. Она выдвинула ящик стола и достала оттуда большой кухонный нож.
— Если ты сделаешь хотя бы один шаг, я ударю тебя, — угрожающе процедила она сквозь зубы.
— О, смелая девочка, — с издевательской усмешечкой протянул Шон, ощупывая ее своими сальными бледно-голубыми глазками. — Но ты не бойся, я не трону тебя.
— Убирайся отсюда!
Кейт мысленно благодарила Бога, что Ника нет дома.
— Так-то ты встречаешь члена своей семьи? — наигранно удивился Шон, нахально осклабившись. — Боже, как же я смеялся, когда узнал, что мой братец-аристократ снова встречается с тобой! Ты должна быть осторожной, когда разговариваешь по телефону, — всегда существует опасность, что тебя могут подслушать, — с деланной заботой заметил он, лениво цедя слова. — Я, естественно, вскочил в самолет и помчался домой, горя желанием выяснить, что все-таки происходит. Моя бедная глупая мама сообщила мне, что Патрик зачастил в Вангарей. Я просмотрел местную телефонную книгу, и — 5а! — твоя фамилия значится там черным по белому. Мой дорогой кузен в курсе, что твой парень может быть моим сыном?
Кейт стояла с окаменелым лицом, держа нож перед собой. Но Шон, очевидно, уловил что-то в выражении ее глаз, поскольку тихо присвистнул, и его красивое упитанное лицо сморщилось от смеха.
— Вижу, он — мой. А Патрику ты сказала, что он — его. Я совершил глупость, расставшись с тобой, красотка. Ты ловко умеешь обтяпывать свои делишки.
— Вон отсюда! — ледяным тоном потребовала Кейт.
— Ни в коем случае, дорогая! — весело отозвался Шон. — Значит, он не знает, что ты переспала со мной.
— Радуйся, что он не знает, что ты изнасиловал меня, — уточнила Кейт, на мгновение стерев наглую ухмылку с его физиономии.
— Ты хотела этого, — злобно прошипел Шон. — И тебе очень даже понравилось. А сопротивлялась ты лишь для отвода глаз. Ты надеялась выскочить замуж за Патрика, зная, что у меня нет денег.
Кейт скривилась от отвращения и твердо повторила, глядя на Шона в упор:
— Ты изнасиловал меня.
Она содрогалась от одной только мысли о том, что этот омерзительный тип снова может до нее дотронуться.
— Попробуй убедить в этом моего кузена, а я посмотрю, что выйдет. Он всегда завидовал мне, потому что я красивее его. К тому же, — игриво добавил Шон, — ты уже не была девственницей.
Подонок уже не мог причинить Кейт боль, она даже не испытывала страха перед ним. Единственное, что он получил, напав на нее тогда, это ее помертвевшее, инертное тело. И злобствует Шон, потому что хочет унизить Патрика, чего ему пока сделать не удавалось.
