Джессика посмотрела на стену прочитанных и перечитанных книг — среди них не было ни одной, которая могла бы помочь. Единственное, что могло преодолеть все это, — ее любовь к Каттеру.
Джессика ехала по навигатору к высококлассному индустриального парку, расположенному в престижном деловом районе. Здание Каттера было нетрудно вычислить — его выдавала припаркованная «Барракуда».
Непривычно было увидеть автомобиль на стоянке, припаркованный в один ряд с другими. Свежий слой глянцевой черной краски блестел на солнце. Автомобиль источал грубую силу, готовность в любой момент продемонстрировать свои скоростные возможности. Одно правильное прикосновение — и вся сдерживаемая энергия вырвется на волю. Как у его владельца.
Воспоминания нахлынули на Джессику, и тело ее напряглось, когда она припарковалась рядом с «Барракудой». С растущим опасением она посмотрела на фасад здания — из-за гигантской закрытой двери гаража доносилась приглушенная музыка.
Она перевела взгляд на небольшую дверь офиса справа, кусая губы и собираясь с силами. Любить Каттера и жить без него было мучением. Ее сердце екало каждый раз, когда она думала о нем. А это было так часто, что напоминало бегущую рекламную строку в ее мозгу — как новостная лента на канале Си-эн-эн.
Когда дверь офиса открылась и появился Каттер, новостная лента в голове у Джессики завертелась на бешеной скорости, она с трудом могла дышать. Поношенные джинсы и футболка обтягивали его тело — Каттер выглядел великолепно.
С колотящимся сердцем она вышла из машины и закрыла дверцу, не спуская глаз с Каттера. Он стоял с напряженным лицом, прислонившись к открытой двери. И Джессика сразу поняла, что легким этот разговор не будет. С Каттером вообще все нелегко.
Не представляя, с чего начать, она спросила:
— Как прошел благотворительный ужин с твоей интернет-поклонницей?
— Поклонницами, — поправил он. — Оказалось, Ураган Джейн — это четыре любительницы бриджа, пенсионерки в возрасте от семидесяти восьми до восьмидесяти двух лет.
Джессика приложила все усилия, чтобы не вытаращиться на него, пытаясь представить себе их ужин.
— Это было адское свидание, — добавил Каттер сухо.
Тень улыбки мелькнула на его лице. Джессике хотелось броситься на землю и сказать ему, что сожалеет о том, что она позволила своим сомнениям руководить ею. Она хотела перевести часы назад и попробовать еще раз.
Джессика почувствовала, как слезы подступают к глазам, но взяла себя в руки.
— Я говорила сегодня со Стивом. Ты был прав. Я оттолкнула его.
Каттер пересек дорожку и прислонился спиной к дверце «Барракуды». Стоя теперь на расстоянии четырех футов от нее, он скрестил свои красивые руки на груди. Он ждал.
Джессика откашлялась, чтобы прогнать страх.
— Я всегда хотела все контролировать, каждую мелочь, — сказала она. — Боялась пропустить хоть намек на проблему в отношениях.
На лице Каттера ничего не отразилось, но слова его были осторожны:
— Понятно, учитывая то, как расстались твои родители.
— Думаю, да, — пробормотала она. — Просто… все эти годы я считала, что мой брак не удался, потому что я выбрала не того парня… Трудно признать ошибки, которые сама сделала.
Он смотрел на нее все тем же открытым честным взглядом:
— Уверен, у тебя были хорошие намерения.
Нахлынувшая волна раскаяния угрожала потопить ее. Она не заслуживала Каттера. Еще ни разу, столкнувшись с его сомнительным поведением, Джессика не проявляла к нему такой терпимости и великодушия. Она всегда была настроена критически. Каждый раз когда у него не получалось соответствовать ее ожиданиям, она давала ему понять это.
— Четырнадцать лет я была абсолютно уверена, что мои родители любят друг друга. А потом вдруг оказалось, что нет. И с тех пор я не верила, что смогу распознать любовь. — Это было жалкое оправдание, и Джессика знала это. — Так что я слишком давила на Стива и оттолкнула его от себя. Мне просто нужна была…
— Гарантия, что все получится?
— Да.
Каттер смотрел на нее с опаской:
— Отсюда правила и списки.
Джессику бросило в жар:
— Это была жалкая попытка… Я хотела быть уверена, что нашла правильного парня. А ты так сильно отличался от того, что, как мне казалось, было необходимо для успешных отношений, что это испугало меня. — Слезы душили ее, и голос звучал слабо. — Но я так сильно хотела тебя… — Продолжать было трудно. — И потому все время пыталась превратить тебя во что-то знакомое мне. — Она устало потерла висок и хмуро взглянула на него: — Но ты не следовал правилам.
— Я вообще редко следую правилам, — ответил Каттер.
Джессика наконец оторвалась от машины и подошла ближе к нему.
— Каттер, ты тот самый мужчина. — Она посмотрела на него. — Мы идеальны вместе. Ты идеален для меня. — Она попробовала неуверенно улыбнуться. — Много оттенков серого и все такое. — Когда он не ответил, она достала свой последний козырь. Джессика вдохнула и проговорила самые честные слова за всю свою двадцатисемилетнюю жизнь: — Каттер, я влюблена в тебя.
Каждый мускул ее тела напрягся, и она замедлила дыхание, чтобы хоть как-то справиться с бешеным сердцебиением. Кроны деревьев шуршали на ветру. И мир ждал реакции Каттера. Она не знала, сколько длилась пауза, но ей казалось, что она сто раз умерла и воскресла.
Вдруг дверь гаража со скрипом открылась, и мужской голос позвал:
— Мистер Томпсон?
Сердце Джессики все еще бешено колотилось, она умирала от желания услышать ответ Каттера на свое признание. Она обернулась и увидела Эммануэля, стоящего в дверном проеме.
Взгляд подростка неуверенно блуждал между Джессикой и Каттером.
— Я готов укрепить тормозные колодки.
Прошло несколько секунд, прежде чем Каттер ответил:
— Возьми другой ключ. — Он кивнул на двухфутовый ключ, который подросток держал в руке: — Это чудовище у тебя в руке сломает болт.
Выражение непокорности на лице мальчика исчезло.
— А-а, — сказал Эммануэль. Затем он повернулся и направился обратно в мастерскую.
Ошеломленная этим диалогом, Джессика все еще пыталась оправиться от появления мальчика:
— Сколько он уже здесь?
— Два часа.
— А сколько он занимается тормозами?
— Два часа.
Что-то в его тоне насторожило ее и выдало его разочарование.
— Сколько времени понадобилось бы тебе в его возрасте?
— Полчаса.
Джессика поняла, как неуклюже Эммануэль обращается с инструментами, а затем снова взглянула на Каттера:
— А какая же тут выгода для Каттера Томпсона?
