Линда знала, что это мог быть только Грэг. Она встала, схватила халат и, ругаясь сквозь зубы, с трудом напялила его на себя.
Что еще нужно этому человеку? Разве он не знает, что разбудит Томми, если будет продолжать стучать в дверь? Она споткнулась о Бозо, снова выругалась и направилась к двери.
В дверном проеме стоял Грэг, засунув руки в карманы и воинственно глядя на нее.
Она плотнее запахнула свой белый с голубой отделкой халат. Под ним была надета скромная бледно-голубая пижама.
— Что вам еще нужно? — усталость и отвращение сквозили в ее голосе.
— Вас, — сказал он. — Мне нужны вы. Пошли. Я хочу поговорить с вами.
Он взял ее за руку и попытался вывести из комнаты. Она вырвалась.
— Это может подождать.
— Нет, не может. — Он был очень сильным, и, если бы она стала сопротивляться, не обошлось бы без сцены. Он вынудил ее покинуть свое убежище и, не отпуская ее руки, сердито посмотрел на нее. — Пошли. Прогуляемся по пляжу. Мне сейчас трудно усидеть дома.
Грэг закрыл за ними дверь спальни, затем повел ее вниз по лестнице в полутемную гостиную. Света от фонарей в саду было достаточно, чтобы он мог безошибочно добраться до выхода, таща за собой, как на буксире, упирающуюся женщину.
Он распахнул дверь и остановился на пороге, потом не слишком вежливо притянул ее к себе.
Она затаила дыхание. Сейчас он был зол, и очень. Ей хотелось видеть выражение его лица, но было довольно темно. Его фигура черным силуэтом вырисовывалась на фоне подсвеченной зелени сада.
— Вам это не понравится, — сказал он жестко, — но нас сейчас могут видеть. Думаю, Бадави сейчас на балконе. Постарайтесь изобразить хоть какое-то удовольствие, черт подери.
— О, опять выступаем, мистер Хьюстон? — насмешливо спросила Линда.
Он привлек ее еще ближе к себе.
— Вы сейчас должны потянуть на Оскара своей игрой, миссис Хьюстон. Мне тоже придется притвориться, что вы — самая большая моя любовь.
Она вся напряглась в его руках, сердце ее заколотилось.
— Как же вас угораздило вляпаться во все это?
— Очень просто. — Он был так близок, что она могла ощущать его дыхание на своей щеке, на шее. — Сначала я встретил сумасшедшего мужчину. Потом сумасшедшую женщину. Добавьте сюда кота, и все станет ясно. Следующий бездомный кот, которого я встречу, так и останется бездомным. Больше никогда не буду Мистером Хороший Парень.
— Да, из вас вряд ли получится Святой Франциск Ассизский.
— Вряд ли я вообще тяну на святого.
— Догадываюсь, — с горечью сказала она.
Он окинул взглядом сад, взял ее за руку и вывел на патио. Как только на них упал мерцающий свет светильников, он сразу обнял ее за талию.
Она вздрогнула, но сдержала себя. Украдкой взглянув в ту сторону дома, где была комната гостя, она увидела на его балконе неясную тень. Должно быть, это действительно был Бадави.
Она повернулась к Грэгу с натянутой улыбкой.
— Так какое же важное дело заставило вас вытащить меня из постели среди ночи?
— Деньги. — Он ответил ей такой же фальшивой улыбкой.
— Мне следовало самой догадаться. А в чем дело? Разве Бадави не хочет подписывать с вами контракт? С таким-то чудесным семьянином, какого вы из себя корчите?
Он остановился под фонарем и с насмешливой почтительностью поцеловал ее в лоб.
— Злая дева, — пробормотал он.
— Не целуйте меня.
— А вы не дразните меня. И вообще. — Он снова поцеловал ее, на этот раз мягко и долго. Ей это послужило предупреждением. — Где вы достаете свои пижамы? — Он насмешливо приподнял бровь. — Уж, не у вестальских ли девственниц?
— Критиковать вы умеете, а сами-то — неужели вы так себе представляете вечерний костюм?
Она кивнула на его оранжевую майку, шорты и босые ноги.
Он улыбнулся и обнял ее. Она успела отвернуться, и его поцелуй достался ее волосам.
— Вот что меня привлекает в вас. Вы совершенно не стараетесь понравиться, — шепнул он ей в ухо.
Они дошли до конца сада. Далее лежала небольшая полоска пляжа, за которой начинался океан. Огромный и совершенно черный под темным небом, он простирался до горизонта. Мелкие волны едва плескались у берега, образуя бледную неровную линию.
Они с минуту постояли молча. На фоне неясного шума океана его притворные объятия вызывали в ней, как ни странно, чувство беспокойства и смутное желание. Она с трудом подавила их в себе.
Он взял ее руки в свои и стал игриво переплетать свои пальцы с ее пальцами. Со стороны может показаться, что мы нежная парочка, смущенно подумала Линда. Но чем дольше они так стояли, тем сильнее путались ее мысли и тем острее она ощущала опасность.
— Прекратите, — с раздражением прошептала она. — Переходите к делу. Для чего это все нужно?
— Дело в том, — низким голосом сказал он, — что Бадави почти готов подписать со мной контракт. Почти. Но сначала он хочет поговорить с вами одной.
Она с тревогой взглянула на него. Свет от фонаря смутно играл на его лице.
— Со мной? Зачем?
— Не знаю. Возможно, он хочет расспросить вас о нашем браке. Вам придется давать ему быстрые и убедительные ответы.
Ее ужаснула такая перспектива. Фейсал Бадави, как и Грэг, был очень хитрым. Какую ловушку он может уготовить ей?
— Но я… — ее голос угас.
— Я хотел предупредить вас. — Он сжал ей руки. — И узнать, нет ли у вас каких вопросов. Может, вы хотите снова пройтись по нашему прошлому?
Ее пальцы невольно сжали его руку, она задумалась.
— Нет, думаю, я все запомнила.
— Надеюсь, что это так. Это нужно нам обоим.
Она вырвала одну руку, вторую он продолжал удерживать. Так они и стояли, молча глядя друг на друга. У нее было настороженное выражение лица, у него — насмешливое.
— Если все получится, — нерешительно сказала она, — тогда все закончится для нас с Томми? Вы оставите нам кота? Никаких условий, кроме как пожить немного на вилле?
— Нет. Больше никаких условий. Кроме тех, что иногда, для дела, мне нужен будет кот. А вам придется ухаживать за ним, чтобы он был жив и здоров.
— А вы, — сказала она, — совсем уйдете из нашей жизни?
Он разглядывал ее какое-то время? В неясном свете совершенно нельзя было понять выражение его лица.
— Я уйду из вашей жизни. Навсегда.
Навсегда! Слово прозвучало для нее, как похоронный звон.
— Пока вы с Бадави будете беседовать, я отвезу Томми в дельфинарий. Дельфины приучены играть с детьми. Особенно с больными. Это своего рода терапия. Я думаю, что малышу будет полезно. Он столько всего перенес.
Она напрягла мышцы и попыталась вырваться из его рук.
