Натали закатила глаза.
— Слушай, я четыре года жила одна, и никто не знал, что я там делаю. Мне надоели наставления родителей. Я сбежала от них сюда, а тут ты…
— Ага, мамино руководство все-таки надоело?!
Натали было стыдно, но она не стала показывать этого:
— Не твое дело.
Жан-Люк еще раз осмотрел комнату:
— Что ты еще здесь натворила?
— Больше ничего, времени не было.
— А мебель для спальни? — спросил он.
Натали покраснела, вспомнив его недвусмысленный совет, какую именно кровать предпочтительнее купить.
— Только не начинай снова, — предупредила она. — Я уже приобрела все, что сочла нужным.
Он хмыкнул:
— Я просто спросил, не надо ли что-нибудь передвинуть в спальне?
— Нет. Когда привезли кровать, ее сразу поставили на место.
— Ладно, — не расстроился он, — всему свое время.
— Почему тебе доставляет удовольствие говорить мне неприятные вещи?
Он не посчитал для себя нужным ответить на ее вопрос. Выгнув бровь дугой, Жан-Люк изобразил на лице самое невинное выражение, на какое только был способен, и попросил:
— Ты сваришь мне кофе? Я с удовольствием выпью его, когда справлюсь с лужайкой.
— Не занимайся ерундой! — возмутилась Натали. — Тебе совершенно не обязательно стричь лужайку. Что касается кофе, ты имеешь на него право. Я должна тебе за труды.
Жан-Люк улыбнулся и отправился заниматься тем, что наметил. Этот мужчина всегда поступал только так, как считал нужным.
Вернулся он довольно быстро. Видимо, это занятие действительно было его детской мечтой. Натали видела, что стрижка травы давалась ему легко. Более того, он умудрялся делать эту работу красиво.
Жан-Люк вошел в кухню и занял самый удобный стул. Он внимательно наблюдал за тем, как Натали ставит воду на огонь и достает чашки. В самой ситуации не было ничего необычного. Сто раз они находились рядом в доме. Иногда Натали угощала его сандвичами и делала кофе, но никогда она так не нервничала.
Может быть, виной тому была его массивная фигура, которая занимала все пространство этого небольшого помещения? Когда кофе был готов и разлит по чашкам, Натали поставила их на поднос и собралась было перейти в гостиную. Но Жан-Люк предложил выпить кофе на свежем воздухе.
Они спустились в сад, там было довольно холодно. Но запах свежескошенной травы мешался с запахом кофе, создавая тем самым совершенно изумительный букет ароматов.
Какое-то время оба молчали. Слишком спокойно и хорошо было вокруг, чтобы нарушать очарование воскресного дня какими-то там разговорами. Натали подумала, что хотела бы сидеть так вечно. Однако ее друг придерживался иного мнения. Он поставил чашку на стол и наклонился к ней.
— Итак, — начал он, — что ты собираешься делать с Пьером?
— Ничего.
Натали ожидала бурной реакции на свой ответ, но ее не последовало. Жан-Люк еще какое-то время сидел молча, разглядывая сад, потом решительно поднялся. Он дошел почти до ступенек крыльца, затем развернулся и направился к ней обратно.
— Я с самого начала вел себя неправильно, — выпалил он. — Когда ты вернулась домой, я уже почти сделал Соланж предложение. В ней есть все, что мужчина хочет видеть в своей жене: благородство, доброта, верность, способность любить, И она влюблена в меня, как ты правильно заметила.
Он помолчал, потом внимательно поглядел на Натали, видимо, ожидая реакции. Девушка молчала, не зная, что сказать.
— А потом, — продолжил он, и голос его зазвенел, — явилась ты и устроила тут черт знает что!
— Я ничего не устраивала, — попробовала защититься Натали.
— А тебе и не нужно было ничего делать! Ты просто вернулась и осталась здесь жить. Это я… я сам стал испытывать такие эмоции, о существовании которых даже не подозревал.
— Какие, например? — попыталась пошутить Натали.
— Во-первых, ревность, — совершенно серьезно начал перечислять он. — Мне никогда не приходило в голову, что я могу ревновать тебя. Ведь я с детства знал, что ты принадлежишь мне и никому другому.
— Удобно, правда? — горько заметила Натали.
— Удобно — не то слово. Я просто знал, что когда ты повзрослеешь, то будешь моей. Ничего другого мне не приходило в голову. Тут уж наши родители постарались, надо отдать им должное. Но при этом запретили мне дотрагиваться до тебя.
— Не думаю, что они были бы в шоке, если б все произошло до свадьбы.
— Нет. Только после свадьбы!
— Но когда ты уже сделал мне предложение, почему ты сам ни разу не предложил мне остаться у тебя? Ведь все уже было решено.
— Я собирался на тебе жениться. И хотел, чтобы все было по правилам. А ты сама, что же — желала, чтобы все случилось до свадьбы?
— Да! По-твоему, я не могла желать этого? Я похожа на маленькую глупую бесчувственную овцу? Ты такую женщину мечтал взять в жены?
Он выпрямился, засунул руки в карманы и улыбнулся, весьма довольный собой.
— Я готов был поспорить с кем угодно, что ты не могла испытывать подобного желания, потому что была девственницей.
Естественно, была. Но Натали даже глазом не повела, чтобы подтвердить или опровергнуть это.
— А вот ты не был, — уколола она его.
Он опустил голову:
— Мне очень жаль, что так получилось, — покачал головой Жан-Люк. — Когда ты исчезла, я узнал что такое горе. И просто не мог поверить в то, что ты бросила меня. Я был очень привязан к тебе. Только когда ты вернулась, я понял, что меня толкает к тебе другое чувство.
— Злость?
— Да. Нерассуждающая, ослепляющая злость! Мне хотелось крушить все вокруг, избить кого-нибудь до потери сознания. Все равно, кого… С той самой минуты, когда я опять увидел тебя, я не в состоянии был трезво мыслить. Хуже всего, что при этом я постоянно думал о том, как затащить тебя в постель и заняться с тобой сумасшедшей любовью. И я все еще хочу этого!
Натали сглотнула слюну. Она хотела того же самого, но при этом боялась последствий, к которым могла привести такая бешеная, слепая страсть.
— Я пытался с этим бороться, — продолжал он, — старался уговорить себя, что рано или поздно смирюсь с фактом твоего существования где-то совсем близко. Перестану бодрствовать по ночам, жестоко страдая от того, что не могу обнять тебя и прижать к себе. Я хотел успокоиться, прийти в норму, но становилось только хуже. Наконец, я поймал себя на том, что придумываю самые немыслимые предлоги, чтобы увидеть тебя. Мои аргументы выглядели довольно нелепо. Например, я говорил себе, что рядом с тобой успокаиваюсь. Господи, какая глупость!
Натали понимала, о чем он говорит. Каждый раз она сопротивлялась встречам, после которых увязала в сетях его обаяния, в воспоминаниях, которые гнала из своей памяти. Они были похожи на сообщников, которые знают тайну и отблеск ее читают на лицах друг друга.
