замахала руками Яна.
Я выдохнула. По-хорошему, Яна права. Мои слова выглядят и правда «не айс».
— Я не злюсь. Извини, если резко ответила. Достал он меня просто, понимаешь? И мне не нравится, что ты будто бы связываешь нас…
— Это ты сказала, а не я, — Яна хитро сощурилась, словно лисица, почуявшая дичь.
— Яна!
— Все-все, молчу. Но позвонить все же могла бы. Это корпоративная этика.
Корпоративная этика. А что? Может быть она и права. Да и Виктор Петрович сказал это сделать. Если б это был не Ветров, а любой другой, я бы, может, и навестить съездила. Между прочим, однажды, такое уже было. Моей заказчице аппендицит удаляли, и я привозила ей куриный бульон.
— Может и позвоню. Но позже. А теперь давай сменим тему, хорошо? Не хочу говорить про Ветрова.
И Яна нервно защебетала что-то о своем новом парне. У него «гелик», своя фирма и торс с восемью кубиками, который ей довелось заценить, когда он водил ее в дорогущее спа. А я… Мне стало ее жаль. Понятно ведь, что нет никакого «чертовски богатого мужика» и врет она от отчаяния. Хорошая ведь девчонка. Да, полноватая, да любительница сплетен, ну и что с того? Почему у мужиков все нормально даже если они самые настоящие сволочи, а девушкам…
— Злата, ты меня слушаешь?
— А? Да! Да, конечно! Чем ты говоришь он занимается?
Он просто заказчик. Клиент, с которым нужно поддерживать добрые деловые отношения. А они, эти самые отношения, предполагают вопросы о том, как дела. Тем более в каких-то форс-мажорных обстоятельствах. Так что, это ничего не значит, если я…
Судя по тому, что пишут в прессе, серьезных травм он не получил. Но, сегодня только первый день после аварии, человеку явно не до формальных переписок. Боссу я соврала, что ни он, ни Стеклов не в сети. Прекрасно. Уже начала обманывать начальство. Нужно все же написать Стеклову. Ну уж нет, ему точно не буду. Лучше завтра напишу Ветрову.
Договорившись с самой собой, я выпила таблетку успокоительного и легла спать. Но, даже несмотря на лекарство, сон не шел. Господи, машина всмятку. Чертов идиот! Бессмертный, думает, а на других людей вообще плевать. Как и всегда, впрочем. Это ему карма прилетела за все, что мне сделал!
Может хоть сообщение написать? Wild был в сети недавно. Нет, сейчас поздно. Утром. Дождаться бы этого утра.
Промучавшись до рассвета, я с квадратной головой пошла в душ. Сделала контрастный, чтоб хоть немного прийти в себя. Потом затолкала в себя тарелку овсяной каши с бананом, замазала следы бессонной ночи тоном и консилером и поехала в офис.
Раз в десятый зашла в мессенджер. Wild был в сети недавно. Вот будет онлайн — напишу. А сейчас выпить большую чашку кофе и за работу. И смартфон в ящик стола! Звук включен, если зазвонит или сообщение придет — услышу. Ровно в двенадцать тридцать он тихо пискнул. Посмотрев на дисплей, я не поверила глазам. Сообщение от Стеклова.
Steklov Nikita: «Злата, если возможно, давайте назначим встречу на понедельник?»
В смысле на понедельник? Никита приедет сам, без Ветрова? Ведь тот уж точно не сможет… Получается, что так. Ну а что, бизнес превыше всего. Я написала начальнику.
Zlata Frolova: «Виктор Петрович, мне написал Стеклов, хочет встретиться в понедельник для финального утверждения проекта. Когда сможете выделить время?»
Viktor Kuprin: «Спроси, когда они смогут, я подстроюсь. А что Ветров будет? Я ему звонил, он трубку не брал. На сообщения не отвечает. Ты узнавала, как его дела?»
Zlata Frolova: «Как раз собиралась снова написать, Стеклов опередил».
Сделала глубокий вздох и зашла в переписку с Никитой.
Zlata Frolova: «На пятнадцать ноль-ноль либо на 16 ноль-ноль? Сколько будет человек?».
Steklov Nikita: «На шестнадцать. Только я».
Zlata Frolova: «А как Ветров?»
Steklov Nikita: «Ну как… Ребра и правая рука сломаны, сотряс. Еле дышит, от этого бесится и всех кошмарит. Вообще домой уже собрался.»
О, Боже!
Zlata Frolova: «Ясно. Пусть поправляется. Ладно, тогда до встречи в понедельник. Если что-то изменится, дай, пожалуйста, знать».
Вот так, правильно, Злата. Твою переписку можно использовать в примера того, как поддерживать добрые деловые отношения с партнерами.
Отчитавшись Виктору Петровичу что узнала о состоянии Ветрова, я запустила «Автокад» и принялась за чертежи, которые потом, много позже превратятся в красивые и уютные шестнадцатиэтажные дома. Как же это успокаивает. Словно погружаешься в другой мир — простой и понятный, в котором абсолютно все контролируешь. В котором абсолютно все получается так, как хочешь ты.
А вечером, когда шла домой, в вестибюле бизнес-центра увидела Стеклова. Внутри все сжалось. Зачем он приехал? Вдруг что-то случилось с Ветровым? Вдруг ему стало хуже? Вдруг он и правда свалил из больницы, чем навредил себе? Вдруг…
Самую страшную мысль додумать я просто не смогла.
Стеклов поднялся мне навстречу.
— Привет! Мы можем поговорить?
— Что случилось? — прошелестела одними губами.
— Давай не здесь, ладно?
— Никита, — я вцепилась в его обтянутые серым пиджаком предплечья, — что с Русланом?
Он медленно исследовал взглядом мое лицо, а потом ухмыльнулся.
— С ним все нормально. Ну, настолько, насколько может быть с учетом аварии. Не волнуйся.
И честное слово, сейчас мне было глубоко безразлично, не посмеивается ли надо мной Стеклов. Облегчение было таким сильным, что на глаза навернулись слезы. Заметил ли он мне тоже все равно.
Я убрала руки.
— Зачем ты приехал?
— Поговорить. Давай кофе выпьем? А потом я тебя домой отвезу.
— Хорошо.
Выйдя на улицу, я поглубже вдохнула теплый вечерний воздух, пахнущий весной. Еще немного потряхивало от нервов.
— Погода хорошая, — сказал Стеклов.
— Да. Даже жаль в такой день на работе сидеть.
— Не думал, что когда-то от тебя такое услышу, — усмехнулся мужчина.
— А что еще ты не думал? — я поймала его взгляд.
— Ладно… Смотрю до кофейни разговор не дотерпит. Да и лучше здесь. Ну, предметов всяких нет, которыми в меня запустить можно…
— Ясно, — я развернулась, намереваясь пойти в обратную сторону.
— Подожди, Злата. Я, — он посмотрел мне в глаза, — на самом деле, я приехал чтоб перед тобой извиниться.
— Вот как? И за что же?
— Да ты сама знаешь, за что. За ту ситуацию. Мы были малые, дурные мажоры, не видевшие жизни. Подло поступили с тобой…
К горлу подкатил комок. Боль от предательства, от пережитого унижения, казалось давно забытая, вспыхнула с новой силой. Обожгла собранное из осколков и покрытое старыми рубцами сердце.
— … как мрази
