— О да, — протянул он, смахивая воду с лица, — я в восторге! А теперь передай-ка мне Бетси через окошко.
— Прости, мне очень жаль, что так вышло с машиной, — пробормотала Ноэль, когда девочка благополучно перекочевала в руки отца.
Удивительно, но стоило ему прошептать малышке что-то на ухо, как та сей же миг обрела обычную жизнерадостность. Испепеляющий взгляд Филипа тем временем сообщил Ноэль, что он потрясен ее неразумием.
— А теперь ты.
— Что — я?
— Протискивайся в окно, а я тебя поймаю.
— Я не желаю протискиваться ни в какое окно и уж тем более не желаю, чтобы ты меня ловил! — заявила Ноэль с прискорбным отсутствием признательности.
Филип возвел глаза к небу, точно моля ниспослать ему терпения.
— Я вообще-то человек незлобивый, — сообщил он, — но ты меня просто вынуждаешь. А ну вылезай! Живо!!!
Ноэль вздернула подбородок.
— Не вижу решительно никакой необходимости грубить, — с достоинством ответила она.
Однако в следующую минуту Ноэль утратила какие бы то ни было претензии на чувство собственного достоинства.
— Я застряла! Филип, я не пролезаю!
Свободной рукой он поддерживал ее за талию, так что Ноэль висела вниз головой, созерцая свежие царапины на машине. Бедра у нее застряли начисто — ни взад ни вперед!
— Ну давай старайся, — ободрил ее Филип. — Все у тебя получится!
Должно быть, злость помогла Ноэль лучше любого другого средства. Со сдавленным воплем она дернулась вперед и вырвалась из западни.
— Осторожнее! — воскликнул Филип, но предостережение запоздало.
Радуясь обретенной свободе, Ноэль так прытко вывернулась из его объятий, что не устояла на ногах и с громким плеском шлепнулась на спину.
Отплевываясь и отфыркиваясь, она поднялась и попыталась отряхнуться. В волосах у нее запутались водоросли, из низкого выреза платья торчала ветка с листьями. Ноэль хотела вытереть воду с лица, но лишь сильнее размазала по нему грязь.
— И что теперь? — напустилась она на Филипа. — Мы так и будем торчать всю ночь посреди этого гнусного ручья?
Если он только посмеет засмеяться, я его убью, честное слово! — решила Ноэль. Но Филип сдержался, хотя это и далось ему нелегко. Подобрав подол мокрого платья, Ноэль величественно зашагала к берегу, благо тот находился в считанных ярдах от них. Она, разумеется, ни за что не призналась бы, что очень обрадовалась, когда Филип догнал ее и взял под руку — поток был хоть и не глубок, но едва не сшибал с ног.
— Напомни мне об этой истории в следующий раз, когда скажешь, что знаешь, где можно срезать дорогу, — попросил Филип, когда они выбрались на сушу. — Подержи Бетси.
Сунув ей малышку, он снова полез в воду.
— Не ходи туда! Не надо! — отчаянно закричала Ноэль.
— Какая трогательная забота о моем здоровье! — Филип сардонически приподнял брови. — Не волнуйся, я вернусь и придушу тебя голыми руками.
Вот так всегда… Пока Филип отсутствовал, Ноэль мысленно ругала его на все корки, всячески пытаясь отвлечь Бетси, которой непременно надо отправиться вслед за драгоценным папочкой.
Наконец он вернулся, неся над головой какие-то вещи, спасенные из застрявшей машины. Он заметно хромал. И Ноэль запоздало вспомнила, что у него болит колено. Хотя чувства ее к Филипу были весьма далеки от материнских, на нее нахлынула вдруг волна нежности и участия.
— Заверни Бетси, — сказал он, протягивая ей дождевик.
— Спасибо, — неловко поблагодарила Ноэль. — Как нога, очень болит?
— Не поднимай шума из-за пустяков, — отрезал он.
Ну и ладно! Не хочет сочувствия — так и не получит. Пусть хоть гангрену себе заработает! Однако Ноэль невольно с тревогой покосилась на колено Филипа.
— А ты возьми вот это. — И он накинул ей на плечи куртку, хоть и не непромокаемую, зато теплую. — А теперь давай-ка отойдем подальше от этих деревьев. С нынешней моей удачей я, верно, притяну к ним первую же молнию. Кажется, где-то чуть дальше по дороге я видел телефонную будку.
Ноэль покосилась на Филипа с опаской. Он не распекал ее за глупость и бестолковость, но это был лишь вопрос времени. А хуже всего сознавать было то, что она это заслужила. И как только она могла вести себя столь неразумно?
Они медленно побрели вверх по склону. Чуть ниже вершины холма одиноко стояла телефонная будка. Прежде Ноэль недоумевала, чего ради ее там поставили, сейчас же готова была расцеловать тех, кто это сделал.
Филип наскоро переговорил с кем-то и повернулся к спутнице.
— Я все уладил. Сейчас за нами вышлют машину. Давай-ка мне Бетси, она тяжелая.
У Ноэль и впрямь уже ныли плечи.
— Ты, надо полагать, вне себя от злости? Она посмотрела на полузатопленный «порше».
— Это вопрос или обвинение?
Ноэль смахнула с глаз прядь мокрых волос. Она понимала, что сама ступила на скользкую почву.
— Честно говоря, эту стадию я уже миновал. «Вне себя от злости» — и в слабой степени не описывало приступа щемящего ужаса, который он испытал, когда машина направилась мимо него к реке. Филипу хотелось бы объяснять этот страх недавней своей встречей с разбушевавшейся водной стихией во Франции, но он знал: дело совсем в другом. Даже намек на то, чтобы потерять свою новообретенную семью, страшил его как ничто в жизни.
— Обычно здесь совсем не глубоко.
— Да, ты уже говорила.
Острое желание придушить Ноэль собственными руками прошло. Другие желания — остались. Лиф намокшего платья опустился еще на пару дюймов, так что стали видны розовеющие соски. По здравому размышлению Филип решил не обременять Ноэль этими сведениями.
Она вздохнула, сдаваясь.
— Ну ладно, прости… Я не хотела топить твою машину в ручье.
— Реке, — не преминул поправить он.
Что ж, если он ждет от нее признания ошибки, — его право.
— В реке, — не без труда выдавила Ноэль. — Я возмещу ущерб.
— А костюм и ботинки? — поинтересовался он, оглядывая то, во что превратилась его одежда.
— И их тоже.
Филип присвистнул, приведя этим Бетси в восторг.
— Все вместе влетит тебе в кругленькую сумму! И снова свистнул, уже только ради дочкиного удовольствия.
Малышка взирала на отца с собачьим обожанием в глазах. Да уж, подумала Ноэль, что мать, что дочь — одного поля ягоды.
— И ты, конечно, столь стеснен в средствах, что потребуешь возмещения прямо сейчас? — не удержалась она от язвительного укола.
— Да нет, сойдет и на следующей неделе.
Лицо у Ноэль вытянулось. Однако в следующую секунду подбородок снова воинственно взлетел вверх.
— Отлично!
— Значит, договорились.
