Мэгги поднялась и тоже подошла к окну.
– Я приучал себя быть ко всему равнодушным и ни к кому и ни к чему не чувствовать привязанности. Так было легче. Ты не чувствуешь боли, потому что больно только тогда, когда любишь что-то... или кого-то... Я стал создавать невидимую стену, которая не подпускала ко мне людей, спасала меня от ударов, и это сработало, – продолжил Дилан. – Но когда я сидел в машине на обочине, перебирая воспоминания одно за другим, то вдруг понял, что я поступаю точно так, как моя мать и мой отец, – бросаю собственного сына. Это потрясло меня. Я рос, ненавидя своих родителей, и поклялся никогда не походить на них, но оказалось, что я такой же, как они... – Голос его прервался, и он замолк.
– Дилан, не думай так о себе! – Мэгги была не в силах больше молчать. – Даже когда ты не смог вспомнить ту нашу ночь или когда не был уверен в том, правду ли я тебе сказала, что это твой ребенок, ты все равно продолжал предлагать мне выйти замуж. Разве это не говорит о том, что ты стремился, ты хотел совершить благородный, честный поступок? Это не бегство, это откровенное признание своей ответственности.
Дилан повернулся к ней, на лице его появилось облегчение.
– Спасибо, Мэгги, за такое доверие... но я действительно хотел сбежать, – признался он.
– Но ты же вернулся, – стояла на своем Мэгги. – И я знаю, почему. – Она молилась, чтобы то, что она говорит, было правдой.
– Тогда скажи мне, почему, – потребовал Дилан.
– Хорошо, я скажу. Ты вернулся потому, что тебе небезразлично то, что произошло, потому, что ты хочешь быть частью жизни своего сына. Ты не хочешь, чтобы он рос, как ты, без отца.
Что-то мелькнуло в глазах Дилана, и это подтверждало инстинктивные догадки Мэгги. Она решила больше не осторожничать и быть предельно откровенной.
– Ты вернулся потому, что мы твоя семья и ты любишь нас, – твердо заявила Мэгги, хотя сердце ее трепетало от страха. – И это правда. Но ты должен забыть свое прошлое, Дилан, и позволить нам стать твоим будущим.
Поднявшись на цыпочки, Мэгги коснулась губ Дилана поцелуем, таким легким и мимолетным, как дуновение ветерка, и тут же отстранилась, словно ничего не было, однако заметила, как в его потемневших глазах засверкали знакомые серебристые искорки. Прошло мгновение, и Дилан уже осыпал поцелуями ее лицо. Жадно целуя губы Мэгги, прижимая к себе ее теплое мягкое тело, он впервые почувствовал, что наконец дома. Он благодарил те силы, которые вернули его назад, к ней... к ним...
Подавив в себе желание, он медленно и неохотно оторвался от уже распухших губ Мэгги и посмотрел ей в глаза.
– Я действительно не стану отрицать свое чувство к тебе. Ничего подобного я ранее не испытывал. Оно так сильно, что даже пугает меня, – сбивчиво признался Дилан, и сердце Мэгги переполнилось любовью, а сомнения бесследно растворились.
– То, что ты чувствуешь, Дилан, – это любовь, – счастливо воскликнула она. – Я же полюбила тебя сразу, в тот миг, как увидела, и я тоже тогда ужасно испугалась. – Мэгги улыбнулась, увидев его удивленное лицо. – Если мы хотим выяснить, что же такое наша любовь, то проверим это в браке, – промолвила Мэгги с уверенностью. – Твой сын нуждается в тебе, я тоже, и, мне кажется, ты тоже нуждаешься в нас. И каким бы ни было наше будущее, мы вместе преодолеем все трудности.
Дилан вдруг подумал, что его сердце не выдержит и разорвется. Никто и никогда не говорил ему таких слов, никто не говорил ему, что любит его и нуждается в нем. Дилан чувствовал, как внутри его что-то рухнуло, и он знал, что это наконец упала и разбилась вдребезги построенная им стена отчуждения.
Ночную тишину нарушил плач ребенка.
– Но я совсем не знаю, как быть отцом, – с болью произнес Дилан.
– Ты научишься... мы оба будем учиться, – успокоила его Мэгги. – Только есть одна проблема.
– Проблема? – испуганно спросил Дилан.
– Для того, чтобы это получилось, требуется целая жизнь, – предупредила его с улыбкой Мэгги. – Хочешь попробовать?
Плач ребенка становился все громче.
– Я попробую, – быстро заверил ее Дилан и тоже попытался улыбнуться. – Боюсь, на это не хватит даже жизни. – Он уже шутил, и ответом ему был легкий смешок жены.
Дилан снова прижал ее к себе и стал целовать.
– Мне, пожалуй, надо к твоему сыну, – сказала наконец Мэгги.
– К нашему сыну... – поправил ее Дилан.
– Добро пожаловать домой, папа, – прошептала Мэгги. – Пойдем, и я преподам тебе первый урок: как менять пеленки.
Дилан рассмеялся и снова поцеловал ее.
– Я люблю тебя, Мэгги О'Коннор, – промолвил он, обняв жену за талию, и они вместе сделали первые шаги в будущее.
