— Я делаю тебе больно?
У Элис словно отнялся язык, и она лишь покачала головой.
— Я буду очень осторожен, — нежно пообещал Майкл, целуя ее. — Я без ума от тебя.
Она отвечала ему радостной, доверчивой улыбкой.
Майкла прилагал отчаянные усилия к тому, чтобы не дать своей страсти выплеснуться наружу до того, как к этому будет готова и Элис, извивавшаяся в эротических конвульсиях. Закрыв глаза, Майкл наслаждался сладостным томлением оттого, что находился внутри мягкой, податливой женской плоти.
— Да, да! — выкрикнула наконец Элис, широко распахнув глаза в самый долгожданный Майклом момент.
Он врывался все глубже и глубже, пока не наступило головокружительное, как взрыв, последнее мгновение, и вся его стремительная сила и нежность не слились в единое целое со страстью Элис.
— Я даже не подозревала, что это может быть так бесподобно, — прошептала Элис.
У Майкла в висках сильно стучала кровь, и он не сразу сообразил, что она имеет в виду.
— Теперь всегда будет только так, — сказал он, поняв наконец, что бывший возлюбленный Элис был эгоистом не только в работе.
Майкл чувствовал себя счастливым. Все эти годы он считал, что для хорошей жизни достаточно быть удачливым в бизнесе, но, несмотря на успехи в работе, полностью счастливым назвать себя не мог. Каждая новая удача в деле приносила ему большое удовлетворение, однако при этом чего-то всегда недоставало. Сейчас Майкл понимал, чего был лишен все это время. Ему нужна Элис.
— Знаешь, — сказал он, радостно глядя на нее, — сегодня у меня, кажется, первый выходной за много лет. И я счастлив. Теперь у меня все есть — царство буфетов, лотков, кафе и, наконец, «Ностальгия» — мечта всей моей жизни. — Майкл помолчал, прежде чем произнести то, чего он еще не говорил ни одной женщине. — Я очень рад, что рассказал тебе о своем прошлом. Это помогло мне посмотреть на вещи по-другому. До сих пор я занимался тем, что доказывал себе и другим: я уже не тот толстый шалопай, из-за которого погиб мой отец.
Элис улыбнулась и провела пальцами по его щеке.
— А я рада, что смогла помочь тебе.
— Ты показала мне, что я уже никому ничего не должен, — сказал Майкл, целуя кончик ее носа. — И наконец могу быть счастливым.
«Быть счастливым»… Могу ли я сказать то же самое о себе, думала Элис. Конечно да, если рядом будет любимый человек. Майкл. Надо только признаться ему в том, что я являюсь автором колонки «Рестораторы и гурманы».
Но не сейчас, решила Элис, устраиваясь поудобнее на руке Майкла. Завтра он все узнает.
Когда-то она думала, что хорошо знает Клайда, но он лишь играл, притворяясь, что собирается жениться на ней. А сам тем временем обхаживал дочку владельца компании. Узнать получше Майкла не было времени, уж очень стремительно развивался их роман. Элис, например, не могла представить себе, как он отреагирует на ее признание. Даже лучшие из мужчин вряд ли смогли бы простить крушение их идеалов.
— Когда дела в «Ностальгии» окончательно наладятся, я устрою себе длительный перерыв в работе — никаких новых проектов, — мечтательно сказал Майкл.
Элис молила Бога, чтобы ее оценка «Ностальгии» оказалась ошибочной, и от всего сердца желала Майклу успеха. Он вытащил себя из бедности ценой огромного труда, а кроме того, дал возможность и другим реализовать свой талант.
— Я хочу сократить свой бесконечный рабочий день, — продолжал Майкл, гладя Элис по бедру. — Тогда мы сможем проводить вместе вечера.
Вот хороший момент для признания, подумала Элис. Но у нее опять не повернулся язык сказать Майклу правду. Они проговорили несколько часов, лежа у огня и занимаясь любовью. Потом, изведя две банки шоколадного крема, перебрались в спальню и, прижавшись друг к другу, заснули.
Утром Майкл уехал по делам, и, прощаясь, Элис едва расслышала его обещание вернуться как можно скорее. Она уже знала, что газета с ее обзором разошлась по всему городу.
— Но я ведь все правильно написала? — по привычке обратилась Элис к Гордону.
Тот, естественно, не ответил, его больше волновало, когда хозяйка покормит его.
Через час в дверь громко постучали, и Элис поняла, что вернулся Майкл. У нее даже мелькнула трусливая мыслишка сделать вид, что ее нет дома.
— Ты не поверишь! — бросил он на ходу, врываясь в квартиру и потрясая сложенной вдоль газетой. — Рэмбо дал «Ностальгии» всего одну паршивую звезду и разнес мой ресторан в клочья. Теперь можно поставить крест на деньгах, которые я в него вбухал. Придется уволить немало хороших людей.
— Майкл, я…
— Ты только послушай, что он пишет, — кипятился Майкл, тыча пальцем в колонку. — «Интерьер ресторана убийственный». А тебе понравился, помнишь?
— Я…
— Слушай дальше. «Нежнейшие кусочки трески, политые горчичным соусом с базиликом, своим видом и вкусом напоминают грязь, добытую со дна соседнего пруда». Блестяще!
У Элис внутри все перевернулось. В такой ярости Майкла она видела впервые. Элис вспомнила, как изменился Клайд в роковой для их отношений день. Из обходительного улыбчивого человека он на глазах превратился в эгоистичного монстра. Что уж говорить о Майкле, которого она совсем не знает! Элис даже подумала, что, может, лучше ничего не рассказывать ему. Но тогда они не смогут встречаться, рано или поздно Майкл обязательно узнает правду.
— Газета вышла еще вчера, но искать меня у тебя, естественно, Генри и в голову не пришло. Многие тут же отказались от зарезервированных столиков, в результате в зале вчера сидело всего два человека, которые проездом в нашем замечательном городе. Бартоломью подал заявление об уходе — не хочет работать там, где не могут оценить его изыски.
— Ты мог бы нанять другого шеф-повара.
— Это ничего не даст. Горожане верят каждому слову этого Рэмбо.
— Майкл, неужели в этой статье нет ни одного доброго слова в адрес твоего заведения? — спросила Элис, пытаясь найти подходящий момент для признания.
— Как же, есть. Например, он написал, что от десерта можно сойти с ума, так хорош. Скажите, какая похвала! Критики всегда находят что-нибудь положительное, чтобы подсластить пилюлю. Только послушай: «В картофельном пюре столько чеснока, что им можно уничтожить гастрономических вампиров всего Западного побережья». Если это не разгром ресторана, тогда я не знаю, что это такое.
Когда Элис писала эти строки, они казались ей весьма удачными, но сейчас, в устах Майкла, звучали злобно и глупо.
— Вампиры… чеснок… Бред зажравшегося гурмана, — с горечью сказал Майкл.
