– Мне показалось, он напоминает домики в испанском стиле, на которые ты засматриваешься, мечтательно вздыхая, когда мы проезжаем мимо. Только это место оказалось лучше. Дом больше и просторнее. В нем восемь спален и десять ванных.
Он думал о ней.
– Мне показалось, в этом доме есть все, кроме семьи, которой бы он принадлежал.
О боже!
У нее задрожали и подкосились колени, она ухватилась рукой за стену, сохраняя равновесие. Джефф и тут оказался рядом, взял ее за руку и, крепко сжав, повел дальше.
– Мы пока не сможем заполнить все это пространство, зато положили хорошее начало, ведь с малышом нас будет больше. И возможно, если тебя это заинтересовало, через год или около того мы сможем подумать о братике или сестричке для него.
– Джефф…
Ее глаза наполнились слезами от нереальности происходящего и оттого, что внезапно она поняла, как бесконечно, всем своим существом хочет, чтобы так и было. Джефф уже стоит перед ней, опустившись на одно колено. Держит ее руку, согревая теплом своих ладоней, смотрит на нее, переполненный светлых ожиданий и радостного волнения. Счастья.
Она велела себе не надеяться на это. Не верить даже в вероятность такого исхода, но сейчас, глядя на человека, в которого была влюблена, так беспомощно и безнадежно, призналась в этом и себе.
– Дарси, я знаю, мы говорили с тобой не об этом. Но последние несколько месяцев мне было так хорошо с тобой рядом. Приближается день, когда ты должна будешь покинуть меня, я не хочу даже думать об этом, не в силах вынести даже мысли о том, что я не всегда буду видеть нашего ребенка. Страшно подумать, что я пропущу выходной или рождественское утро, не хочу пропустить ни минуты из его жизни. Ты, я знаю, тоже не хочешь этого.
Ее сердце внезапно замерло, едва смысл его слов дошел до нее. Вдруг поразило осознание того, что он сказал.
«Как же ты глупа».
– Мы хорошо ладим друг с другом. Время от времени между нами возникает искра. Конечно, не таким каждый из нас представлял себе семейный союз, но людям постоянно приходится идти на жертвы ради детей.
У нее перехватило дыхание, очертания предметов вдруг стали расплываться.
Дарси никогда не тратила время на фантазии.
– Джефф, меня такая причина не устраивает. Прости, я не могу пойти на это.
«Прости». Это слово поразило его.
Он не мог поверить в происходящее.
И не собирался мириться с этим.
– Дарси, давай поговорим.
– Не сейчас. Мы же договорились.
Она начинала паниковать. Взгляд метался по сторонам, будто она искала выход, через который можно сбежать.
– Хорошо, хорошо, успокойся, милая. Расслабься. Да, мы не договаривались об этом, но, думаю, если посидим спокойно несколько минут и все обсудим, ты увидишь.
– Что увижу? Как скоро ты снова найдешь способ сказать мне именно то, что я хочу услышать, оправдать очередное исключение из правил, заставить меня поступиться собственными принципами и убедить в том, что я никогда не пожалею об этом? Но я продолжаю верить тебе. Ошибаясь снова и снова. Что же до моих сожалений и разочарований… Я словно в тупике, не вижу даже той жизни, о которой мечтала. Но самое ужасное мне некого винить, кроме себя самой, ведь я знала, что так и будет!
В квартиру Джеффа они возвращались молча. Оба сожалели о том, что нельзя забрать назад слова, произнесенные в пылу. Сделанного не воротишь.
– Я не должна была говорить тебе всего этого, Джефф. Твои поступки после того, как ты узнал о ребенке, были направлены на то, чтобы сделать мою жизнь лучше. Нашу жизнь. Твоя щедрость не знала границ. Ты оказывал мне огромную поддержку, делал для меня больше, чем можно было мечтать.
– Не извиняйся. Ты права. Каждый раз, когда ты, как говорят, давала мне палец, я готов был откусить всю руку. Да, мы не договаривались, но, черт возьми, по мере приближения дня родов я думал, что, быть может, найдется способ осуществить это.
Она замотала головой:
– Это говоришь не ты, Джефф.
– Разве? А у меня такое чувство, что все-таки я.
Она была очень рассержена, скорее на себя, чем на него. Теперь наконец покончено с ложью, которой она успокаивала себя, скрывая то, что происходило между ними на самом деле. Ее истинные чувства и ощущения, что она справится, самообман. Она влюблена. Хуже всего, она уже начала верить в то, что Джефф способен подарить ей ту сказку, о которой прежде она не смела и мечтать. Она собиралась рассказать ему правду, заставить понять, не раскрывая при этом того, насколько глубоко он проник в ее сердце.
– Вот ты упомянул сказку. Ты заметил, что я ничуть не заинтересована в этом. Пока все в моей жизни шло своим чередом, мне было не интересно связывать свою судьбу с кем бы то ни было. Я уже давно привыкла сама о себе заботиться, и меня это устраивало. Но мои взгляды начали меняться, когда я стала частью вашей семьи. Ведь именно здесь я услышала о том, каково это – расти в доме, полном любви, уважения и заботы, в доме, которого я никогда не знала. Не знала, как это – не встречать каждый вызов судьбы один на один. Чувствовать, что есть кто-то рядом с тобой. У меня ощущение, будто я собственными руками продаю свою жизнь. Когда мы встретились, я всячески избегала любых рисков. Да что там, самой жизни. Оттого и не смогла противостоять тебе. Мне хотелось ощутить хоть немного этой жизни. Но за те месяцы, что я с твоей мамой и с тобой, я почувствовала, что значит быть частью чего-то единого. И это что-то позволяет мне чувствовать себя важной и значимой. Только здесь я смогла увидеть возможности того мира, той жизни, от которой так старательно отгораживалась. Узнала, какой может быть любовь. Ты невероятный, чудесный человек, Джефф. И любая женщина будет счастлива с таким мужчиной, как ты. Но мы оба пришли к единому мнению, что ты и я – это отнюдь не сказка, а я еще не готова лишить себя шанса когда-нибудь обрести ее. Мне кажется, в какой-то мере я в долгу, и перед собой, и перед нашим ребенком, и перед тобой, и не могу позволить никому из нас довольствоваться меньшим, чем он заслуживает.
Их ребенок заслуживал мать, которая была бы более достойным образцом для подражания, чем она.
Ту, что преподносила бы свои уроки с улыбкой, а не со слезами на глазах, проявляла силу, а не слабость. Храбрость, а не страх.
Джефф заслуживал семью, подобную той, что создали когда-то его родители. Жену, в которой бы он видел партнера, равного ему, вторую половину, которая превратила бы их в единое целое. Он заслуживал женитьбы на ком-то, кого по-настоящему полюбит.
А она заслуживала чего-то большего, чем жизнь, проведенная в постоянном ощущении неравенства в отношениях и дисбаланса чувств. Она не хотела всю жизнь любить человека, который видел бы в их союзе только жертву, принесенную ради создания полной семьи. Она заслуживала хотя бы иметь надежду на то, что однажды встретит человека, который заставит ее пережить чувства, что пробудил в ней Джефф, и сам будет нуждаться в ней ради нее самой.
