Однако маменьку то ли заботит судьба бывшего зятя, то ли просто любопытно. Ведь Зинаида Федоровна в курсе, чем закончилась бойня в особняке Золотова.
— И что теперь сталось с Олегом? — мама интересуется, когда мы практически подъехали к зданию суда.
Лютольф на удивление не злится.
— Хм… Амир отжал у него дом и фабрику… на добровольной основе.
— Это ж как?
— Оформил дарственные, а я проконтролировал, — Марк притормаживает на парковке. — Разве у него был выбор?
И тут не выдерживаю я:
— У Золотова есть еще куча счетов и банковских вкладов. Без штанов не останется точно.
— И пусть, — отвечает Марк. — Зато послужит ему уроком.
— Дай бог…
Несмотря на поражение, Золотов не отступился и не забрал заявление. Для чего он по-прежнему развязывает войну мне неясно.
Мы выходим из авто и вдалеке среди серых иномарок красным пятном выделяется Мерседес Золотова. Поддержки в виде тещи Олег лишился. Может, теперь притащил за собой Милану? Плевать.
Лютольф просит меня прихватить кучу папок с документами и сам забирает из машины Стефанию. Доченька успела привыкнуть к именитому адвокату и с радостью идет с ним на контакт.
Дожидаемся пока Зинаида Федоровна кряхтя, вылезет из тачки, и все вместе шагаем внутрь здания. Лютольф опускает взгляд на брендовые часы, застегнутые на запястье.
— Мы задержались в пробке. Надо ускориться.
И правда, желательно было появиться в суде хотя бы за полчаса до начала. Но мы прилично опоздали, потому что Марк Яковлевич настоял на повторном…кхм… утреннем «осмотре» моего тела.
Поэтому мы с Лютольфом почти бежим. Зинаида Федоровна сильно отстает от нас и кричит, чтобы ее не ждали.
Маме нужно войти в здание максимально эффектно ведь внутри столько мужчин в погонах! Наверное, Зинаида считает, что они все с ума по ней сходят и хотят познакомиться.
Глава 20
Спешно раздеваемся в гардеробе. Я напрягаюсь, когда Марк Яковлевич желает симпатичной сотруднице доброго утра, а она расплывается в фанатской улыбке.
Впрочем, на этом их любезности и заканчиваются. Марк замечает мой хмурый взгляд и замолкает.
Стефания, свесив ноги, сидит в надежных руках отца. Стеше немного боязно от такого количества чужих людей, она вцепилась маленькими ручками в пиджак Марка и удивленно осматривается по сторонам. Но молчит и не плачет.
И у гардероба стоять в предвкушении пока Зинаида Федоровна утонченно скинет с себя норковую шубу, потом передаст сотруднице, мы тоже не можем.
Взмываем по каменной лестнице наверх, шагаем по коридору с одинаковыми деревянными дверьми и диванчиками к нужному залу.
— Уфф, еще не началось?
— Нет, ты же обещала не беспокоиться, — с легкой укоризной реагирует Марк на мою тревогу. — Текст, который я тебе написал, выучила?
— Да.
— Точно запомнила? Не будет как в прошлый раз?
— Марк Лютольф! — теперь раздражаюсь я.
Возле нашего зала никого нет, а быть так не должно. Марк решает чуть открыть дверь. Все собравшиеся уже сидят внутри. Очевидно, их пригласили раньше, но это не страшно, как сказал адвокат.
Мы тоже входим в зал. За нашими спинами вышагивает подоспевшая Зинаида Федоровна в своей шляпке с вуалью и малиновыми губами.
По просторному помещению с высоким потолком стук моих каблуков разносится громким эхом и привлекает всеобщее внимание.
На меня оборачиваются две женщины из органов опеки, молоденькая секретарша у компьютера, лейтенант, что следит за порядком. Представитель Олега Золотова — коренастый мужичок в темно-синей форме. Он сидит рядом с бизнесменом.
Я выпрямляю осанку и топаю дальше.
Грешно и неправильно испытывать превосходство по отношению к другим, однако я не могу унять себя, когда мы глаза в глаза встречаемся с Миланой.
Девушка хлопает наращенными «подстилками». Одета она весьма простенько — светлый джемперок и юбка. Милана симпатична и юна, не более.
Зато я просто извергаю пламенную харизму. Мой внешний облик безупречен и прибавляет уверенности.
Марк передает Стефанию Зинаиде и ведет меня к левому столу.
Успеваю обменяться с Олегом мимолетными взглядами.
Да уж, а вот по Золотову и не скажешь что он в полной боевой готовности. Муж в отличие от меня какой-то потухший, бледный. Олег очень похудел и постарел за этот месяц. Кажется, он просто устал, но в меру своего упертого характера не отказался от задуманного.
— Всем встать. Суд идет, — объявляет секретарша.
Мы покорно исполняем приказ. Судья, правда, как и в прошлый раз замотанный. Ему бы поскорее от нас отделаться.
Слушание начинается стандартно с оглашения имен всех присутствующих. Потом для показаний первым приглашают истца за трибуну.
Золотов корчит недовольную рожу, встает и широким шагом двигается говорить. Ухватывается двумя руками за бортики трибуны и бесстыже прячет от меня глаза.
Я же напрягаюсь до последнего волоска на голове. Мне не терпится узнать, что хочет наплести вот этот неблагодарный мужчина.
Сначала Олег расхваливает себя, мол, какой он праведник. Кажется, от слащавых речей у Золотова сохнет горло, поэтому муж делает перерыв и глушит воду из бутылочки.
— Анастасия Романова, — продолжает Олег, — асоциальная женщина, — внезапно начинает грозить пальцем в мою сторону. — Истеричка, которая неоднократно поднимала руку как на меня, так и на весь персонал в доме! Запугивала охрану, бранно ругалась и убила мою собаку!
— Про собаку не ври! — не выдерживаю, подскакиваю, но Лютольф сразу меня осаживает.
Плюсом получаю предупреждение от судьи.
Я никогда не была зашуганной жертвой, которая вздрагивает от каждого шороха. Да, в семейной жизни скандалы были, но не такие, как преподносит Золотов, добавляя, что я периодически набрасывалась с кулаками на Фила, душила от ревности всех служанок. И они могут это подтвердить…
Золотов продолжает стоять за трибуной и красноречиво лгать, припоминая мою выходку на прошлом заседании.
— Ваша честь, — с ангельской миной Олег оборачивается к судье, — как можно доверить малолетнего ребенка этой особе?
Не слишком эмоционально вовлеченный судья кивает и указывает Золотову вернуться за стол.
Следующей приглашает меня.
Я просто сгораю от несправедливости так, что руки дрожат. Под кожей будто пульсирует ток.
— Ваша честь, — теперь я занимаю место у трибуны, — я очень люблю свою дочь, а все, что говорил Олег Эдуардович ложь…
— У вас все?
— Да.
— Краткость — сестра таланта.
На самом деле мне есть много чего сказать, однако, прошлым вечером Лютольф с умным видом нацарапал на листе всего одно предложение. После предупредил, что если я начну нести отсебятину, то мало не покажется. Я скептически приняла столь немногословную речь, но доверилась адвокату.
Крепко стискиваю зубы, наблюдаю ухмылку Золотова. Он думает, что я растерялась и позабыла все на свете.
Действительно, пока двигаюсь к столу мои ноги, будто превращаются в два столбика и совсем не гнутся. Коряво плюхаюсь на стул и облокачиваюсь. Всей стратегии я не знаю, поэтому исподлобья взираю на Марка.
Он же просит дополнительное слово, кажется, теперь Лютольф будет говорить за меня.
Адвокат вальяжно встает так, точно находится не в зале суда, а блистает при свете софитов. По-хозяйски расслабленно он начинает прогуливаться по залу. Медленно переступает, обаятельно улыбается.
Дьявол такой. Интригующий.
Я мобилизуюсь и вся во внимание наблюдаю за каждым движением адвоката. Впрочем, как и Олег.
— Начну издалека, — произносит Марк, — но мы же никуда не торопимся? Ведь дело серьезное?..
Судья одобрительно кивает.
— Мало кому известно, что до брака с Анастасией Олег Эдуардович уже был женат. Четыре раза. И все эти четыре раза он оказывался богатым вдовцом. Его жены умирали, спустя год-два после брака оставляя истцу баснословное наследство. Причины смерти, кстати, весьма нелепые. Вот, например, третья жена…
