А у Дани к концу дня просто не оставалось ни моральных, ни физических сил на болтовню, тем более – на откровения о своей прошлой жизни. Она не встречалась с мужчинами и не испытывала в этом необходимости. Иногда Дани казалось, что в ее жизни уже никогда не найдется места мужчине. С подобного рода привязанностями она покончила навсегда.
Вот почему в первый момент их знакомства Кристоф Шануар не произвел на нее ни малейшего впечатления.
Это произошло на вечеринке, устроенной организаторами Осеннего показа мод в Бостоне. После демонстрации мод участников и самых почетных зрителей пригласили в зал, где был сервирован шведский стол.
Дани стояла в стороне от основной толпы, крутя в руках бокал с вином и рассеянно разглядывая туалеты гостей, когда к ней подошел невысокий пожилой мужчина.
– Вы позволите познакомиться с вами?
Он улыбался, и Дани вежливо улыбнулась ответ, кивнула головой, уверенная, что знакомство их закончится через несколько минут крайнем случае – через полчаса.
– Даниэль.
– Кристоф Шануар. Я в восторге от вас, мисс Даниэль, вы показались мне самой прекрасной девушкой не только в этом зале, но и во всей жизни.
Ее улыбка стала слегка напряженной.
– Благодарю вас за комплимент.
– Ну что вы, какой комплимент. Я говорю чистую правду, мисс. Или мадемуазель? Мне показалось, что вы говорите с легким акцентом. Возможно ли, что вы француженка?
– Да, я француженка, – ответила Дани с легким вызовом.
Упоминание об акценте было ей неприятно. Она столько времени потратила на то, чтобы усвоить американское произношение. Она хотела забыть все свое прошлое – страну, язык, людей. Хотела полностью измениться, стать совершенно другим человеком.
– Так мы с вами соотечественники! Какая приятная неожиданность! И давно вы здесь живете? Расскажите же мне немного о себе.
Господин Шануар говорил очень любезно, но в голосе его и во всем облике чувствовалась спокойная властность, которой почти невозможно было противиться. Удивляясь самой себе, Дани в общих словах рассказала о том, чем занималась во Франции, как приехала в Америку, как ей здесь жилось. В довершение ко всему, не переставая мысленно удивляться, она дала Шануару номер своего телефона.
Он слушал Дани очень внимательно, кивая головой, почти не перебивая и, похоже, домысливая то, о чем она умалчивала. Временами он бросал на девушку какие-то странные взгляды, значение которых она не могла понять. Что-то в нем было не так, в этом господине Шануаре.
Когда вечер закончился, он не сделал никакой попытки напроситься в гости, не стал приглашать Дани в ресторан, но пообещал, вскоре позвонить. Совершенно озадаченная поведением господина Шануара, она ответила, что будет ждать звонка, хотя в душе вовсе не была уверена в том, что это общение стоит продолжать.
Откуда здесь взялся этот французский господин? Да еще среди знатных гостей и почетных членов агентства. Он не похож ни на модельера, ни на фотографа, ни на журналиста. Бизнесмен? Дани ломала над этим голову всю дорогу домой. Но дома мысли сбились, потекли по накатанной дорожке, и таинственный господин Шануар отошел куда-то на задний план, а потом и вовсе исчез.
Звонок раздался через неделю. К этому моменту Дани уже почти полностью забыла о существовании загадочного поклонника.
– Мадемуазель Дани? Вы еще помните меня? Надеюсь, вы не откажетесь поужинать со мной сегодня вечером? – Словно почувствовав, что она колеблется и ищет повод отказать ему. Шануар внезапно добавил: – Не отказывайтесь, Даниэль. Вас ждет очень приятный вечер и весьма любопытный разговор.
У Дани почему-то стало тревожно на душе. Но отказаться она уже не могла.
– Хорошо, – сказала она тихо. – Где мы встретимся?
– Я заеду за вами в восемь. Будьте готовы к этому времени.
И положил трубку.
Что за разговор? Что ему нужно? Он не похож на обычного ухажера. Может, у них есть во Франции какие-то общие знакомые? Вряд ли.
Господин Шануар значительно старше нее, и совершенно очевидно, что он не имеет никакого отношения к миру моды.
Даниэль сгорала от лихорадочного любопытства весь день. Когда Шануар заехал за ней вечером, она уже готова была на все, лишь бы поскорее узнать, о чем пойдет разговор.
Господин Шануар привез ее в небольшой, тихий, но дорогой ресторан. Столик у стены, отделенный от остального зала кадками с экзотическими растениями, был идеальным местом для конфиденциальной беседы.
Но разговор начался не сразу. Дани была вынуждена поддерживать светскую беседу в течение трех перемен блюд. Она даже не поняла точно, каких именно, поскольку все ее внимание было сконцентрировано только на господине Шануаре Он же поглядывал на девушку понимающе и чуть насмешливо, но продолжал вести себя так, как будто не замечает ее беспокойства, и ел не спеша, с аппетитом.
– Ну хорошо, – сказал он наконец, когда с шоколадным суфле в ореховом соусе было покончено. – Теперь давайте поговорим о деле. Вы, может быть, задавали себе вопрос, как и по какому делу я оказался в Америке?
Дани молча кивнула. Господин Шануар закурил сигару, мечтательно глядя в се бледное встревоженное лицо.
– Человек я не бедный и со связями, имею собственное дело, но никакого бизнеса в Америке не веду. Дело в том, что у меня здесь живет сестра. Точнее, жила до недавнего времени, – поправился он. – Она была на много лет старше меня. Давным-давно вышла замуж за очень богатого американца и уехала к нему жить. Мы почти не поддерживали отношений; так, перезванивались изредка. Пару лет назад она овдовела. А две недели назад умерла. Дани испуганно охнула.
– Мне очень жаль, – пробормотала она растерянно.
Господин Шануар поднял ладонь.
– Не надо, прошу вас. Я рассказываю все это вовсе не для того, чтобы поделиться с вами своим горем… Говоря откровенно, никакого горя у меня нет. Дело совсем не в этом.
– А в чем же?
– Оказывается, все свое имущество, которое перешло к ней от мужа, сестра завешала мне.
– Так значит, вас надо поздравить? – неуверенно сказала Дани.
– К сожалению, пока еще рано. Я получу наследство, но с одним условием… – Шануар не отрывал взгляда от Дани.
– С каким?
– Я должен быть женат.
– А вы женаты?
– В том-то и дело, что нет. И я узнал об этом только здесь, когда прилетел на похороны. Если через месяц после вскрытия завещания я все еще буду холост, все наследство пойдет на благотворительные нужды. Я, конечно, гуманист. Но все же не до такой степени.
Наступило молчание. Дани и Шануар молча смотрели друг на друга.
– Послушайте, Даниэль, – заговорил наконец Шануар. – Я хочу сделать вам чисто деловое предложение.
