Бедная девочка, с жалостью подумал Дэвид. Она так устала от всей этой ответственности, связанной с клиникой… Нужно будет придумать, как заставить ее снять с себя хотя бы часть этого бремени. Она слишком много на себя взвалила с того момента, как ей пришлось выгнать Берна. У Кэролайн, как и у ее отца, гипертрофированное чувство ответственности. Иногда это мешает жить.
Дэвиду очень не хотелось отводить взгляд. Он мог бы так всю жизнь сидеть и любоваться спящей Кэролайн. Но в планы Дэвида не входило окончить свою жизнь на трассе в груде искореженного металла, когда до свадьбы с любимой женщиной оставалось всего-то семь дней и пять часов.
Дэвид разбудил Кэролайн, лишь когда они подъехали к Гриффин-холлу. Сейчас в нем постоянно жила леди Анна. Она решила не возвращаться в Лондон до свадьбы сына, чтобы лично контролировать подготовку имения к радостному событию. Кэролайн и леди Анна созванивались чуть ли не каждый вечер, обсуждая разнообразные мелкие детали и подробности. Дэвид был очень рад, что его никто не пытается привлекать к этому обсуждению. Еще он был рад тому, как быстро сблизились его мать и невеста. Кэролайн всю жизнь не хватало рядом опытной и мудрой женщины, с которой можно обсудить любой вопрос, начиная от фасона свадебного платья и заканчивая некоторыми щекотливыми вопросами о здоровье и развитии Дэвида. Кэролайн тайком от будущего мужа уже прошла обследование в клинике, чтобы убедиться, что сможет без проблем родить Дэвиду ребенка, как только они будут готовы к этому. Ей не хотелось посвящать Дэвида в подробности результатов своих анализов. Кэролайн казалось, что рождение ребенка – тайна, и мужчине совсем не обязательно знать все подробности. Леди Анна вполне разделяла ее взгляды. И теперь Кэролайн могла часами болтать о чем-то с матерью Дэвида, отгоняя его от телефона грозными взглядами. Время от времени Дэвид начинал сожалеть, что вообще решил познакомить Кэролайн с родителями…
Анна и Эдвард ждали их. Их лица сияли от радости, и Дэвид почувствовал, как сжалось его сердце. Слишком долго из-за каких-то глупостей он лишал себя и родителей тепла общения родных людей.
– Добрый день! – поприветствовала их Кэролайн.
С леди Анной они сразу же обнялись и поцеловались, как будто были знакомы уже тысячу лет. С лордом Эдвардом Кэролайн вела себя более скованно: он внушал ей необъяснимый трепет.
Дэвид обнялся с матерью и пожал руку отцу.
– Вы как раз вовремя, – сказала леди Анна. – Чай подадут через пятнадцать минут в голубую гостиную. У вас есть время привести себя в порядок.
Дэвид подхватил их чемоданы, не желая ждать слуг, и пошел с Кэролайн в свою детскую комнату. Там все осталось по-прежнему, разве что исчезли дорогие игрушки, которыми родители пытались заменить ласки и поцелуи.
Дэвид бросил вещи и подмигнул Кэролайн.
– У нас есть целых пятнадцать минут.
– Вот только я боюсь, что наша одежда окажется в большем беспорядке, – усмехнулась Кэролайн.
Она подошла к Дэвиду и положила ладонь ему на грудь. Ей нравилось чувствовать, как движется грудная клетка Дэвида и как бьется его сердце.
Дэвид зарылся лицом в волосы Кэролайн и с наслаждением вдохнул ее запах. Уже знакомый тонкий аромат розы с ноткой жасмина.
– Ты пахнешь как цветок, – прошептал он.
Кэролайн и Дэвид спустились в гостиную через двадцать минут. Они даже успели умыться и переодеться, не без приключений, правда. Кэролайн казалось, будто их медовый месяц уже начался. Жизнь была прекрасна и должна такой оставаться еще долгие-долгие годы.
Рука об руку они вошли в гостиную и замерли в растерянности.
Леди Анна и лорд Эдвард сидели в креслах с неестественно прямыми спинами. У камина в сгущающихся сумерках с максимально возможным удобством расположилась та, кого они меньше всего ожидали увидеть в Гриффин-холле за неделю до свадьбы.
– Мне жаль портить эту идиллию, – сообщила Эрика, – но я приехала с новостями, которыми не могу не поделиться.
Кэролайн испуганно посмотрела на Дэвида. Что все это значит? Он крепко сжал ее руку и с вежливым интересом уставился на Эрику.
– Полагаю, все в этой комнате имеют право знать чудесную новость: я жду ребенка от Дэвида.
Никто не пошевелился. Эрика обвела присутствующих торжествующим взглядом.
– Наследник Гриффин-холла должен появиться на свет в конце марта. Ты рад, Дэвид?
Дэвид бросил на нее всего один взгляд, и Эрика почувствовала, что ей очень хочется оказаться как можно дальше отсюда. Идея Стенли нравилась ей уже не так сильно. Но отступать было глупо и бессмысленно. Она собрала волю в кулак, обворожительно улыбнулась и протянула Дэвиду какие-то бумаги.
– Конечно, ты имеешь право сомневаться. Поэтому я подготовилась. Ознакомься.
Дэвид отпустил руку Кэролайн и просмотрел документы. Лицо его побледнело, губы начали подрагивать. Он оторвал взгляд от бумаг и беспомощно посмотрел на Кэролайн.
– Давай, скажи ей. – Эрика усмехнулась и эффектно закинула ногу на ногу. Испуг прошел, и она почувствовала себя хозяйкой положения. – Уж она-то точно имеет право знать!
– Все верно: генетически это мой ребенок. Но, Кэролайн, ты должна…
Кэролайн не стала слушать. Она развернулась и вышла из гостиной. Только оказавшись за дверями, Кэролайн бросилась бежать. Она должна немедленно покинуть этот дом! Сейчас же.
– Бедняжка! Как же ты мог? – прошептала леди Анна и бросилась за Кэролайн.
– Ну знаешь ли! – Лорд Эдвард сердито посмотрел на сына и, резко поднявшись с кресла, вышел за женой.
Кэролайн была рада, что не успела разобрать чемодан. В этом ужасном состоянии она ни за что не смогла бы сложить вещи в него. Только одна мысль сейчас преследовала Кэролайн: сейчас же уехать прочь отсюда. Вернуться в клинику и с головой уйти в дела. Однажды это ее спасло, так почему же не поможет и в этот раз?
Потому что все зашло слишком далеко, честно призналась самой себе Кэролайн. Я люблю Дэвида и буду любить его всегда, но простить не смогу ни за что.
Тихий стук в дверь остановил ее поспешные сборы. Кэролайн хотела побыть одна, но как можно не разрешить войти хозяйке этого дома?
– Войдите! – слабым, дрожащим голосом откликнулась Кэролайн.
Леди Анна пришла не одна. За ней в комнату, явно испытывая неловкость, вошел лорд Эдвард.
– Кэролайн, милая, ты не должна совершать поступки, о которых потом будешь сожалеть, – мягко сказала леди Анна.
– Я уже совершила один поступок, о котором буду сожалеть до конца жизни: позволила себе полюбить Дэвида.
– Разве в наших силах решать, кого любить, а кого нет? – В голосе леди Анны слышался грустный упрек.
Но Кэролайн сейчас было не до философских рассуждений о природе любви. Ее предали, опять предали тогда, когда она только начала мечтать о счастливом конце.
