Он рассмеялся.
— А что, если мне понравилась твоя шутка?
— Эван, это уже не шутка, — испугалась она. — Люди…
Но было поздно. Он толкнул коленом стеклянную дверь и внес ее в фойе. Головы всех, кто был в фойе, разом повернулись в их сторону. Лесли поймала на себе взгляды Колина и Сэма, сидящих в креслах. Они улыбнулись и подмигнули ей. Потом она заметила Молли и наконец — вытянувшееся лицо Аманды.
Эван остановился посреди фойе и вдруг закачался.
— Всем прив-вет! — крикнул он, имитируя голос пьяного. — Не п-пугайтесь, господа! Мы в полном пор-рядке! Пр-равда, Мария? — Он склонил к ней голову и громким шепотом продолжил: — Я ведь предупреждал тебя, дор-ро-гая, не умеешь пить — н-не бер-рись!
Лесли не выдержала и расхохоталась. Шатаясь, он пошел к лестнице. Лесли продолжала хохотать, уткнувшись ему в грудь.
У двери ее номера он остановился. Она наконец перестала хохотать и перешла на хихиканье.
— Ну и шоу ты устроил! Здесь-то можешь уже опустить меня?
— М-молчи, женщина. Р-рыцарь я или не р-рыцарь? — продолжал дурачиться он. — Или ты р-решила, что я могу бросить даму на полпути? Лучше найди свой ключ.
Она поняла, что возражать бесполезно, полезла в рюкзак, нашла ключ и, вися у него на руках, открыла дверь. Он внес ее в комнату, включил свет, захлопнул ногой дверь и бросил ее на кровать. И тут же, опираясь на руки, склонился над ней.
Его глаза пробежали по ее лицу: тревожные, темные, жадные и трезвые. Потом скользнули по шее и груди и уставились прямо в ее глаза. Она перестала хихикать и замерла. Его теплое, частое дыхание ласкало ей щеки. Губы тянулись к ее губам. Она обвила руками его шею.
— Поцелуй меня, Эван, — прошептала она.
— О, Мария…
И в тот же миг их губы слились. Лесли почувствовала на себе тяжесть его тела: жесткость и силу, трепет и огонь. Она чувствовала, как его огонь проникает в ее тело, и она снова плавится, снова безумно хочет его. Сейчас. И ждать она совсем не намерена.
Их тела обвились друг вокруг друга, дурманящий хмель любви овладел головами. Не помня себя от желания, Лесли стащила с него футболку. Он сделал то же с ее блузкой. Потом через комнату пролетели ее шорты, а следом за ними — его джинсы. Катаясь по кровати и не переставая ласкать друг друга, они избавились от остального…
Тяжело дыша, он на миг замер.
— Мария… Что мы делаем?
Она улыбнулась ему.
— Любим друг друга. К черту благоразумие, Эван. Я хочу тебя.
Они проснулись на рассвете. Она лежала, уютно свернувшись в его объятиях. Ее голова покоилась на его плече, рука — на гладкой широкой груди. Она осторожно погладила его по груди.
— Доброе утро, девочка. — Легкий поцелуй коснулся ее лба. — Как спалось?
— Как никогда раньше. — Она подняла на него глаза и нежно улыбнулась. — Наверное, потому, что я больше не девочка.
— Да. — Он вздохнул. — Теперь ты — женщина. Моя женщина… У меня вчера чуть сердце не остановилось, когда ты вскрикнула от боли. Малышка… Любимая… Ты понимаешь, что мы наделали?
— Я понимаю только то, что люблю тебя, Эван…
— Но почему ты не сказала мне, что делаешь это впервые?
— Боялась, что к тебе вернется благоразумие.
Он потрепал ее по волосам.
— Безумная. Хотя чему тут удивляться? Я знал это, когда впервые увидел тебя.
— Я не безумная. Я просто люблю тебя, вот и все.
— И я люблю тебя, девочка. Но учти, это ты меня соблазнила.
— Я помню. И собираюсь сделать это снова.
Она нежно укусила его за мочку уха, в котором поблескивало золотое колечко. Он вздрогнул и потянулся к ее губам.
И снова огненный вихрь охватил их тела, заставил сплавиться в одно целое и вознестись на волнах блаженства и восторга к просторам неведомых вселенных.
Потом они снова заснули, а когда Лесли проснулась, его уже рядом не было. Только примятая подушка…
Но он по-прежнему был с ней. Она ощущала его в себе, в каждой клетке тела. Ее тело продолжало вибрировать, словно откликаясь на его ласки. Ее груди налились и стали похожи на два спелых, сочных плода. Она стала другой. Ее тело стало другим, как будто за одну ночь она воплотилась в новом теле. И теперь все в ее жизни будет по-другому. Она стала женщиной. Любящей и любимой.
Нет, она не жалеет о том, что все произошло так быстро. Эван любит ее, и прошлая ночь была залогом их любви. Теперь они никогда не расстанутся, потому что он принадлежит ей, а она — ему.
Она откинула простыню, посмотрела на часы, лежащие на тумбочке, и усмехнулась. Девять тридцать. Похоже, Эван сегодня впервые не опоздал на съемку.
Когда она появилась на пляже, съемки уже шли полным ходом. Пляж был усеян туристами и зеваками. Аманда, в открытом купальнике и с подколотыми на затылке волосами, стояла по щиколотки в воде и оживленно говорила что-то. Обе камеры были направлены на нее. Но Лесли меньше всего интересовала Аманда. Она видела только его — своего возлюбленного, своего мужчину, своего будущего мужа. И он был так красив, так спокоен и сосредоточен… И так умопомрачительно сексуален…
Краем глаза она заметила, как Аманда, закончив говорить, махнула рукой и с разбегу бросилась в океан.
Сейчас он почувствует на себе ее любящий взгляд и повернет камеру в ее сторону.
Стоило этой мысли мелькнуть в ее голове, и она заметила, как камера Эвана стала медленно поворачиваться к ней. Она почувствовала на себе его взгляд. И вдруг разволновалась. Ее щеки залились густым румянцем, она растерялась и принялась оглядываться по сторонам. И тут увидела приближающихся к ней Жан-Поля и Фатиха.
— О Боже! Как я рада вас видеть! — воскликнула она и бросилась им навстречу.
— Соскучилась по своим верным слугам, принцесса? — сказал Фатих и поцеловал ей ручку.
— Она теперь не принцесса, а кинозвезда, — покосившись на камеру, поправил его Жан-Поль и тоже приложился к ее руке.
Радостная Лесли поочередно обняла их.
— Вы всегда появляетесь так вовремя, — прощебетала она.
— Не уверен, — ответил Жан-Поль и снова скосил глаза на камеру. — Подозреваю, что наше появление рядом с тобой может кому-то очень не понравиться.
Но Лесли не обращала внимание на его ворчание.
— Ну что, вам удалось снять в Калангуте комнаты? — продолжала она.
— Конечно, — ответил Жан-Поль. — Нам везет во всем, кроме любви.
Она стукнула его кулачком в плечо.
— Обманщик. Лучше признайся, скольким девушкам ты успел за вчерашний день признаться в любви.
Жан-Поль щелкнул языком.
— Ты никогда мне не верила, — сказал он и снова покосился на камеру. Потом вдруг дернул Фатиха за руку. — Послушай, друг, похоже, если мы с тобой сейчас не отойдем от Лесли, нам придется на ближайшую неделю забыть о женщинах. С подбитыми глазами мы будем гораздо менее привлекательны.
