Шерил тоже этого не сделает. Он знал это. Знал, что, несмотря на стоящую в ее глазах боль, она его отпустит. Так будет лучше для них обоих. Шерил найдет себе более достойного человека. В конце концов ей придется понять это. А он сам?
С ним все будет в порядке. Все будет в порядке. Надо только постоянно повторять это себе – и все сбудется.
– Утром я улечу, – повторил Джордано. – Должен улететь.
Она не поверила ему. Нет, не может Джордано бросить ее с такой легкостью, твердила себе Шерил. Ведь он тоже любит ее, она это знает.
Однако настаивать Шерил не стала, слово было за ним. Ведь слова ничего не значат, если вытягивать их из него клещами. Скажи, безмолвно молила она, скажи, что любишь меня. Но Джордано не произнес ни слова.
Он одумается, сказала себе Шерил и с самой приветливой улыбкой, какую только могла изобразить, повезла Луиджи обратно в больницу, к родителям и новорожденной сестренке. По дорогe они купили воздушные шары, по одному на каждого, и Луиджи гордо разнес их по палатам. Сначала в детскую, к Аурелии. Под наблюдением Луиджи медицинская сестра привязала розовый с серебром шар к кроватке девочки.
– Чтобы она могла увидеть его, когда посмотрит вверх, – объяснил Луиджи Шерил. Он осмотрел сестру через стекло. – Сейчас она выглядит лучше, – решил мальчик. – Когда я увидел ее в первый раз, она походила на обезьянку.
Шерил сдержала улыбку.
– Это пройдет, – обещала она.
– Джордано тоже так сказал, – кивнул Луиджи.
Шерил уже потеряла счет тому, сколько раз за последние несколько дней мальчик упомянул брата. Было ясно, что в его глазах Джордано – герой. Луиджи будет недоставать брата.
Следующий шар они понесли Изабелле. Та уже совсем оправилась и выглядела гораздо лучше. Обрадовавшись подарку, Изабелла привязала его в ногах постели.
– Чтобы я могла его все время видеть.
– Как Релия, – радостно сказал Луиджи, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. – Мы с Шерил принесли и ей тоже. А вот этот для папы. – Он покачал шаром с нарисованной на нем веселой рожицей.
– Чудесно, – сказала Изабелла. – Он будет очень рад. Мы с Аурелией завтра возвращаемся домой, а папа останется здесь еще на несколько дней.
– Почему? – спросил Луиджи.
– Ему нужно еще немного отдохнуть.
– А с ним все хорошо?
Изабелла похлопала по кровати, и он взобрался к матери под бок.
– С ним все хорошо, дорогой. Он будет здоров. – Она прижала сына к себе. В это время зазвонил внутренний телефон, и глаза ее зажглись.
– Он сейчас здесь, – сказала Изабелла. – Да. Прекрасная идея. Но ты уверен, что тебе это не повредит? Тогда хорошо, милый – Она повесила трубку. – Это папа. Он хочет знать, не встретишь ли ты его возле детской. Там и подаришь ему шар.
Луиджи расцвел и, соскочив с кровати, сломя голову бросился к двери.
– Потише, – сказала ему вслед мать.
Он замедлил движение, но ненамного. Изабелла улыбнулась.
– Какой неугомонный, – сказала она, покачав головой. – Хотела бы я, чтобы вы остались помочь мне с ним.
У Шерил словно все опустилось внутри.
– А я не остаюсь?
Ей не следовало говорить подобные слова. Это непрофессионально. Если Изабелла не хочет, чтобы она осталась, то у нее нет никакого права задавать вопросы.
– Видите ли, я полагала, что вы уедете с Джордано. Увидела вас вдвоем, – добавила Изабелла, кивая в сторону окна, – там, на стоянке, и подумала…
Да, Шерил тоже думала. А может быть, «надеялась» – более верное слово. Она покачала головой.
– Джордано улетает. Завтра утром.
– Что?
– Он должен быть там. – Шерил пожала плечами.
– Вы его любите… – В голосе Изабеллы не прозвучало ни малейшего сомнения.
Шерил понимала, что не имеет смысла отрицать очевидное.
– И все же он улетает, – сказала она.
– Но он тоже любит вас.
С этим Шерил тоже не стала бы спорить, хотя подозревала, что Джордано мог бы.
– Мне кажется, что он просто не хочет никого любить. – Она взглянула на Изабеллу, пытаясь улыбаться, казаться храброй и решительной, но в глазах молодой матери было столько сочувствия и сострадания, что ей пришлось отвести взгляд.
– Ох уж этот Джордано, – грустно пробормотала Изабелла и, покачав головой, вновь взглянула на Шерил. – О моя дорогая…
По дороге из больницы Луиджи уснул. Вскочив в машину, он возбужденно рассказал, как понравился отцу его шар и как хорошо, что завтра его мать и Релия возвращаются домой.
– А скоро и папа вернется, – радостно добавил он. – Тогда мы опять будем все вместе.
Когда Шерил взглянула на него в следующий раз, мальчик уже спал мертвым сном на сиденье.
Подъехав поближе к дому, она подняла Луиджи на руки, чтобы отнести в спальню, но в это время дверь открылась и навстречу ей вышел Джордано. Не говоря ни слова, он взял спящего мальчика и с непринужденностью отца отнес его в комнату и положил на кровать.
Шерил сняла с Луиджи обувь и накрыла его покрывалом. Если он проснется позднее, она переоденет его в пижаму. Но это маловероятно, день у него был тяжелый. Наклонившись, Шерил поцеловала его и чуть отступила назад.
Опустившись возле кровати на колени, Джордано долго смотрел на спящего брата, потом, потрепав его по голове и легко поцеловав в лоб, вышел вместе с Шерил из комнаты.
Она понимала, что это было прощание. Если до сих пор у нее еще оставалась надежда на то, что Джордано останется, теперь она исчезла. Может быть, именно потому Шерил позволила ему ночью прийти к ней. Чтобы в ее дальнейшей жизни было еще одно горькое – или сладкое? – воспоминание.
Сегодняшняя ночь не шла ни в какое сравнение с той, первой. Было все, что тогда, а кроме того – нежность. Его ласки заставляли ее стонать от наслаждения. Шерил тоже вносила свой посильный вклад, пытаясь за одну только ночь научить его любви. Она ощупывала лицо Джордано; стараясь запечатлеть в памяти высокие скулы, решительную линию подбородка, орлиный нос, изучала его губы, прослеживая их линию сначала пальцами, а потом языком, целовала его веки, запускала пальцы в волосы и вновь целовала – грудь, живот…
Он ушел, когда она еще спала. Уйти, не попрощавшись, было правильным решением. Они ведь прощались всю ночь. Любили друг друга… любили… и любили. Слова не могут добавить к этому ничего большего. Так будет лучше.
«Так будет лучше». Эти слова, подобно заклинанию, звучали в его мозгу всю дорогу до аэропорта. Он сделал то, что хотел сделать. Что нужно было сделать. Он поступил правильно.
По приезде в аэропорт ему захотелось улететь как можно скорее. Почему, черт возьми, его заставляют ждать два часа? Если уж он здесь, то готов к вылету. Лететь – так лететь.
