— Мари-Лу и ее дружки попали в тюрьму. Родители одного вовлеченного в дело юноши нашли очень ловкого адвоката, который пытался доказать, что все случившееся просто неудачный розыгрыш, но ввиду большой суммы выкупа, полученной похитителями, его аргументы не были приняты. Тут же выяснилось, что Мари-Лу дарила свою благосклонность не только Полю, но и этому юноше.
Эйлин покачала головой. Когда первая любовь заканчивается неудачей, это уже плохо, но в таких обстоятельствах…
— После этого Поль, конечно, встречался с женщинами, но всегда выбирал только красивых и не очень умных, которые вписывались бы в его стиль жизни. Сесиль называет их «куклами», и она права. Когда она так говорит, Поль только улыбается, но в отношении вас… Рассказывая о вас, он не улыбался. Нет, не улыбался.
— Оливия… Поль не любит меня. Что бы он ни чувствовал, он ясно дал понять: это не любовь.
— Тогда мой сын — глупец, — пробормотала Оливия, глядя на свою собеседницу.
— То же Поль сказал о Роберте, — грустно призналась Эйлин. — Мой бывший возлюбленный. Он… он довольно жестоко обошелся со мной.
— И Поль назвал его глупцом? — Оливия откинулась на пышную подушку и уже по-другому посмотрела на Эйлин. — Не сдавайся, девочка. Чтобы выбраться из тьмы на свет, нужно время. Я знаю своего сына. Я знаю, что в нем от отца. Мой муж любил меня без памяти, и так же будет любить Поль, когда встретит свою женщину.
А если я не та женщина, которая ему нужна? — подумала Эйлин. Где я тогда окажусь? Оливия любит своего сына, и так и должно быть, но она смотрит на все с точки зрения благополучия для него. А как быть с моим благополучием? Поль может заполучить любую женщину, и, несомненно, хорошо понимает это. Он красив, богат, влиятелен, а я обыкновенная девушка из маленького канадского городка, которую он случайно встретил и которая редко говорит ему то, что ему хочется слышать. Это, только это заинтересовало его, даже заинтриговало. Но что случится, когда охота закончится и охотник получит свою добычу?
— Я думаю, вы ошибаетесь насчет меня, — негромко сказала Эйлин, — ошибаетесь и в отношении того, что чувствует Поль, но все равно спасибо за ваш рассказ и за доверие. Это… многое объясняет.
— Вы считаете, что я ошибаюсь? Что ж, время покажет…
Время. Друг оно или враг? Эйлин хотелось бы верить в первое, но рассудок подсказывал: второе.
И в этот момент дверь открылась, в палату вошел Поль, и, когда Эйлин взглянула на него, ее сердце вопреки всем страхам дрогнуло.
Покидая больницу, Эйлин уже знала, что сможет полюбить мать Поля.
— Вы еще навестите меня до отъезда? — спросила Оливия, когда Эйлин прощалась с ней.
— Если хотите.
— Да.
В коридоре Поль взял Эйлин за руку, повернул к себе и мягко сказал:
— Я же говорил, что вы понравитесь друг другу.
Странно, но после разговора с Оливией, после всего, что ей стало известно о Поле, Эйлин вдруг почувствовала, что он чем-то недоволен. Она заглянула в карие глаза, но Поль тут же отвернулся и пошел прочь от палаты, так что момент был упущен.
Утром следующего дня Поль отправился в больницу и не уходил до тех пор, пока не узнал, что операция прошла успешно и жизни его матери ничто не угрожает. Вернувшись домой, Поль поделился с Эйлин радостными новостями.
— Поехали на море, — весело предложил он. — Там мы и поплаваем, и поваляемся на песочке, и устроим пикник. Женевьева соберет нам что-нибудь.
Через десять минут Эйлин, одетая в джинсы и в футболку, стояла перед машиной, в багажник которой Поль укладывал приготовленную Женевьевой корзину для пикника.
Он оглядел Эйлин с головы до ног и, усмехнувшись, сказал:
— Воплощение юности.
— Едва ли. Мне уже двадцать три.
— Старуха, — сухо согласился он.
Эйлин не понравился его тон, и, не говоря ни слова, она села на переднее сиденье. Однако, стоило им выехать на дорогу, как Эйлин постепенно расслабилась. Она пообещала себе жить каждой минутой, а не ждать чего-то, и не собиралась копаться в своих мыслях и чувствах. Надо прекратить анализировать сказанное Оливией и не надеяться на чудо, твердо сказала она себе. Чудес не бывает.
— Здесь, — наконец объявил Поль, сворачивая с шоссе. — Я знаю отличное место для пикника. — Проехав около километра, он заглушил двигатель. — Родители часто привозили сюда нас с Сесиль, сестре нравилось здесь больше, чем на море. Она, видишь ли, всегда боялась волн, а тут можно спокойно поплескаться.
Эйлин огляделась. Бухта, куда привез ее Поль, была тихим, безлюдным и очаровательным местом. Ослепительно белый песок был усыпан розоватыми и серебристыми раковинами, вынесенными на берег ласковыми, неспешно набегающими волнами бирюзово-синего моря. Привозил ли он сюда других своих женщин? В те дни, когда был беззаботен и счастлив? Спросить Эйлин не решилась. Вместо этого задала другой, вполне невинный вопрос:
— Сесиль привозит сюда своих детей?
— Это племя обезьян? — Он лукаво улыбнулся, отчего у глаз собрались морщинки, и сердце Эйлин переполнилось любовью. — Да она и не соберет их, если выпустит на волю.
— Уверена, что они не настолько непоседливы, — укоризненно сказала Эйлин.
— Ты просто не представляешь, — сухо ответил Поль, открывая дверцу и помогая Эйлин выйти из машины. Потом он достал из багажника корзину и одеяло. — Если когда-нибудь мне потребуется лишний раз убедиться в том, что брак, семья, дети и домашняя жизнь не для меня, то достаточно будет одного визита в дом сестры. Бедлам. Постоянный.
Сильно сказано. Эйлин шагала рядом с Полем и размышляла над его словами. Может быть, это и не предупреждение, но, по крайней мере, напоминание, а если не то и не другое, то как тогда воспринимать его слова? Да и вообще как он смеет?! Как смеет он предупреждать ее таким вот образом?! Страшная мысль пришла ей в голову: что, если Оливия рассказала ему то, в чем она, Эйлин, призналась ей? Сказала, что она любит его? Нет-нет, Оливия ведь дала слово, что разговор останется между ними, ей можно верить. Просто Поль остается Полем.
С тяжелым сердцем опустилась Эйлин на расстеленное Полем одеяло, однако пикник, он же ланч, приготовленный Женевьевой, слегка улучшил ее настроение.
Вино, ветчина, ростбиф, хрустящий хлеб, сливочное масло, красные, готовые лопнуть, помидоры, салат, сваренные вкрутую яйца, домашний паштет, несколько видов сыра, маслины, фрукты…
— Интересно, на сколько человек рассчитывала Женевьева? — спросила Эйлин, когда они утолили голод, не съев и трети припасов.
— Только на нас двоих.
Поль допил вино, после чего лег на одеяло, прикрыл рукой глаза и, похоже, уснул. Эйлин смотрела на него, большого, сильного, похожего сейчас на отдыхающего после охоты гепарда, и думала, что он, пожалуй, не менее опасен, чем эта дикая кошка. Несмотря на это, Эйлин хотелось прижаться губами к смуглой коже Поля, вдохнуть исходящий от него аромат свежести, дорогого одеколона и чего-то еще, волнующего.
