После этого выговора я, должно быть, выглядела очень жалкой, потому что именно такой себя и ощущала. Ее лицо смягчилось.
— Я вижу, вас что-то беспокоит, но хорошая медсестра оставляет все свои личные проблемы за порогом палаты. Запомните это.
Она, конечно, была права, и весь остаток того дня я изо всех сил старалась следовать ее совету.
Я не присутствовала при допросе Дэвида в полиции. И потом мне не представилось случая переговорить с ним, хотя он вышел на работу как обычно. Но все же нетрудно было заметить, что он был глубоко обеспокоен. Между тем газеты много говорили о пропавшей девушке, и я со страхом ожидала новостей.
Меня снова перевели на дневные дежурства.
Когда я разносила чай, миссис Литтл, которая пробыла у нас довольно долго, сообщила мне, что во вторник она отправится домой.
— Доктор Маллен дал свое согласие сегодня утром, сестра, — радостно проговорила она. — Теперь все, чего я хочу, — это наконец-то выиграть в лотерею! Держите за меня кулаки — сегодня вечером будут опубликованы результаты!
Я улыбнулась. Миссис Литтл свято верила, что однажды удача повернется к ней лицом.
Позже, когда мы готовили ужин, она принялась проверять результаты по одной из вечерних газет. Внезапно она закричала:
— У меня получилось! Я выиграла.
Старшая сиделка заворчала на нее за то, что она подняла такой шум, но она вряд ли ее слышала.
— Все шесть сошлись! Я выиграла деньги! Вот, сестра, проверьте вы, а то я слишком взволнована для этого.
Сестра Дашфорд пробежала глазами газетную колонку:
— Да, вы правы! Примите мои поздравления. Но не слишком обольщайтесь. Никакой выигрыш не стоит таких переживаний.
— Это не важно, милочка! — Ее лицо горело от возбуждения. — Главное, что я что-то выиграла! Подождите, пока об этом услышит мой муженек. Он всегда говорил мне, что я ничего не выиграю… Ах, скорей бы, не могу дождаться, так мне не терпится ему обо всем рассказать!
Мы все поздравляли ее. Она снова взяла газету, пробегая глазами заметки, опубликованные в ней.
— Ну, так и есть. Я ничего другого и не ожидала…
Вдруг она замолчала и изменилась в лице, перевернув газетную страницу.
— Вот, смотрите! Они нашли эту пропавшую девушку, Монику Фрайн.
— А что там написано?
Несколько ходячих пациенток вместе с Линдой столпились вокруг постели миссис Литтл. Газета пошла по рукам.
— Дайте мне прочесть!
— Здесь сказано, что она пострадала. Да она здесь, в больнице. Вот, смотрите — в отделении неотложной помощи!
Мое сердце едва не остановилось. Занимаясь измерением температуры и пульса, я взяла запястье пациентки, глядя на часы невидящим взглядом и стараясь расслышать что-нибудь еще.
— Тут сказано, что она упала в каменный карьер. А что она там делала, интересно? Наверное, хотела совершить самоубийство.
Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я добралась до кровати миссис Литтл.
— Можно мне взглянуть на газету? — попросила я.
— Да, конечно. Вот, читайте, сестра.
Я прочитала:
«Полиция и ее добровольные помощники обыскали сегодня отдаленную каменоломню в окрестностях Линдэйла и нашли там пропавшую из Райминстера женщину, миссис Монику Фрайн. Она лежала на дне раненая, без сознания и была срочно доставлена в отделение неотложной помощи клиники Райминстера».
Я заставила себя дочитать до конца.
«Полная картина еще не ясна, но в полиции ответственный по связям с прессой намекнул нам, что несчастный случай мог приключиться из-за «личных неприятностей потерпевшей».
Другими словами, газета намекала на завуалированную попытку самоубийства.
— Сестра, вы не проверили мой пульс! Почему вы пропустили меня?
Обычные слова, но они прозвучали для меня как гром небесный. Я повернулась к миссис Литтл. Хотя ее уже почти выписали из больницы и одна пропущенная проверка пульса не могла сыграть существенной роли, все же это было очень важно. Если у медсестры отсутствует внутренняя дисциплина даже в таких мелочах, однажды неизбежно наступит день, когда чувство ответственности подведет ее.
Секундная стрелка на моих часах обежала круг. Я отпустила ее запястье и снова взяла газету.
— Можно мне у вас это позаимствовать?
— Конечно, милочка. Хотя я не назвала бы это приятным чтением. Бедная девушка! Это сообщение несколько подпортило мне радость от выигрыша.
Придя к себе в комнату после дежурства, я еще раз перечитала заметку. Теперь, когда первый шок прошел, я стала с беспокойством размышлять о том, как сильно пострадала Моника Фрайн и что бы произошло, если бы она умерла. Если они вынесут заключение, что это была попытка самоубийства, будет ли в этом замешан Дэвид?
Вечерние выпуски газет должны были принести в комнату для отдыха, поэтому я решила спуститься, чтобы узнать что-нибудь еще.
Газеты лежали на столе около двери. Я просмотрела одну или две из них и не обнаружила ничего нового. Затем в комнату вошла группа сестер из операционной.
Они обсуждали Дэвида.
— Подумать только, довести ее до такого! — сказала одна из них. — Я всегда говорила, что он загадочный человек.
Я загородилась газетой и слушала затаив дыхание.
— Тоже мне «загадочный человек»! Я думаю, что он вел себя низко и подло. Я имею в виду все эти гулянья по вечерам с Пиннок, в то время как бедная девушка оставалась одна… Говорят даже, что у него было еще что-то с Kapp.
— Эта Kapp себе на уме…
— А что еще ты можешь сказать об этой Kapp?
Я появилась из-за газеты, как ангел мщения. Вокруг меня замелькали сконфуженные лица.
— Я могу сказать, что, если рыбка идет к тебе в сети, не упускай ее. — Маккензи надменно выпрямилась.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — разозлилась я. — Хотя могу догадаться. Если хочешь знать правду, Дэвид Коллендер — мой друг.
— Просто друг, да? — иронически улыбнулась Джемисон. — С каких это пор хирурги стали искать себе друзей среди младших сиделок?
— Ты можешь смеяться, сколько тебе вздумается, но это правда. — Мой голос звенел. — И вам не стоит сплетничать за спиной доктора Коллендера. Это вовсе не то, что вы думаете!
— Неужели? Я сужу о человеке по его поступкам — этого для меня вполне достаточно.
Теперь я уже была окончательно выведена из себя:
— Когда людей доводят до ручки, они иногда делают безумные вещи. Пьют, гоняют машину на бешеной скорости, ведут себя глупо.
— Вы только послушайте ее! Можно подумать, что ему только нимба и крыльев не хватает.
Не знаю, что могло бы за этим последовать, если бы меня не вызвала из комнаты старшая сиделка Шортер.
