Все-таки она стала состоятельной! Именно такой, какой хотела.
И хотя Марк Энвар после рождения сына и вторичной женитьбы не стал щедрее, она нашла способ вытягивать из него деньги.
Когда он напивался, то его патологическая жадность засыпала крепким сном и ее место занимала неописуемая щедрость.
С тех пор, как Марк Энвар ушел от Николь, он начал много пить, постепенно превращаясь в алкоголика. Ничто уже не удерживало его.
Это уже был не тот Марк, каким впервые увидела его Анна Покэ. Это был совсем другой человек.
Грубый.
Ленивый.
Замкнутый.
Они жили в Беверли-Хиллз. Их сын рос, но Марк теперь уделял сыну не слишком много внимания. Не потому, что не любил его. Просто слишком много пил. Порой он так напивался, что потом долго не мог прийти в себя.
Анна из-за этого первое время частенько устраивала грандиозные истерики, но потом, не увидев положительной динамики, плюнула на все. В принципе, ей этот недостаток Марка не мешал хорошо жить, если не сказать — помогал. Она добилась того, о чем мечтала. У нее был богатый муж, роскошная вилла в лучшем районе Лос-Анджелеса и твердая уверенность в завтрашнем дне. Правда, последнее время ей вообще ничего не хотелось делать. Она стала замечать, что ей приелась ее сытая жизнь. Нет, менять она ее не хотела, но ей не хватало остроты ощущений.
Красивый парень подсел к ней как раз в тот момент, когда Анна заканчивала третью бутылку французского шампанского. Последнее время она пила только шампанское, потому что еще в детстве от кого-то услышала, что это напиток королей и аристократов. А ей очень хотелось быть если не королевой, то аристократкой точно. Особенно после того, как она узнала, кто был ее настоящим отцом. То, что она была незаконнорожденной, ее не волновало. Наоборот, только лишь раззадоривало ее пылкое воображение. Когда она сорила деньгами, она уже и сама верила, что они ей достались не от мужа, а по наследству. Она мечтала разыскать своего отца и сейчас, после того как ее мать оставила этот грешный мир, сожалела лишь об одном. Что так растерялась от ее сообщения и не спросила его адрес. Она знала только его фамилию и то, что он жил в Арабских Эмиратах, но где именно — понятия не имела.
— Не хочешь косячок, красотка? — Парень был похож на молодого бога.
Анна сразу оценила его мужские стати. В клубе было полно народу, гремела убойная музыка, обстановка была развеселой и расслабляющей.
— Давай! — Анна развязно улыбалась ему.
Здесь она себя чувствовала своей в доску, особенно после того, как с недавнего времени пристрастилась к наркотикам. Они ее радовали, поднимали настроение, помогали расслабиться и забыться настолько, что на следующий день она с трудом вспоминала, что было вчера.
А забыть ей было что…
Вчера, под аплодисменты посетителей клуба, она полуголая танцевала на столике. И как потом очутилась дома, не помнила. С утра в ее голове пульсировала лишь неотвязная, отчаянная боль. Никаких желаний, кроме одного: ей хотелось, чтобы перестала раскалываться голова. И она, обхватив ее руками, со страданием в голосе позвала служанку, которая принесла ей аспирин.
Из детской донесся надрывный плач маленького Тедди, но быстро смолк. Его успокоила миссис Томсон. Мальчик уже подрос, он уже начал выговаривать некоторые слова и вовсю бегал. Время летело незаметно.
Анна практически не уделяла внимания сыну. Ребенок ее интересовал мало. Она вообще не очень любила детей. Они ее раздражали одним только своим присутствием, не говоря уже обо всем остальном.
Фактически ребенок рос без матери.
Голова постепенно прекратила трещать, и Анна медленно поднялась с постели и подошла к зеркалу. Из зеркала на нее смотрела сонная, непричесанная, с опухшими тяжелыми веками женщина.
— Боже, почему с утра женщины так ужасно выглядят? — невольно вырвалось у Анны.
Черт возьми, самокритично подумала она, кажется, я начала рано стареть и без косметики совсем уж не красавица…
Меланхоличным движением она взяла расческу с серебряной ручкой, которая лежала на столике перед зеркалом, и медленно принялась причесывать волосы. В эту минуту ей никого не хотелось видеть. Настроение, как всегда случалось по утрам, было паршивое. Но дверь спальни внезапно раскрылась, и в комнату ввалился Марк. Он без предисловий сразу налетел на нее.
— Ты где вчера была? — От него сильно несло перегаром.
Этот неприятный мертвенный запах с дикой скоростью распространялся по всей комнате, вытесняя собой животворящий свежий воздух.
Анна, не удосужившись повернуться к мужу, брезгливо поморщилась и замогильным голосом произнесла:
— Там же, где и ты.
— Да?.. Но почему же тогда в утренних газетах поместили твою фотографию в полуголом виде! Не помню, чтобы я вчера наблюдал это зрелище! — Марк, пыша злобой и брызгая слюной, сунул ей под нос газету.
На нее пахнуло свежей типографской краской.
— Ну и что, — передернула Анна плечами, словно в газете о ней была написана хвалебная статья с благопристойной семейной фотографией, и добавила: — А ты бы хотел блистать в таком же виде рядом?
От такого равнодушия и наглости Марк взбесился. Он никогда не отличался особой выдержкой, а тут… Он весь напрягся, глаза стали наливаться злобой. И Анна спиной почувствовала опасность, она живо отложила расческу и, повернувшись к нему лицом, нервно улыбаясь, елейно произнесла:
— Дорогой, ну подумаешь, какой-то идиот пошутил…
— Ничего себе пошутил! Ты хоть подумала, как это может отразиться на моей карьере?!
— Не волнуйся, я немедленно позвоню в редакцию этой вонючей газетенки и потребую опровержения! — Анна схватилась за телефон.
— Я уже все утряс. Но если еще раз такое повторится, убью. — Марк разжал кулаки и вышел прочь.
Как она подурнела, отметил он про себя и поморщился. Последнее время она его раздражала. Он спустился в гостиную, налил в стакан виски на два пальца и залпом выпил.
Его день начался неудачно.
Анна с облегчением вздохнула, подняла упавшую газету и внимательно посмотрела на свою фотографию. На снимке была изображена она, танцующая в клубе на столе топлес. Ей не понравилось, как она получилась, и она невольно вслух произнесла:
— Что-то я поправилась. Вон какие валики на талии образовались… — Она тут же встала во весь рост и, скинув халат, критически оглядела себя в зеркале. — М-да… Надо бы заняться собой.
Вечером Анна снова зажигала в том же ночном клубе.
Красавчик обхаживал ее со всех сторон. Он ждал ее. И как только она появилась и, пройдя к бару, присела на высокий табурет, тут же оказался рядом.
