Симпатичная девушка-подросток – несомненно, на свидании с плохишом – устремилась к парню под бок, и тот радостно обхватил подружку. Хорошая работа. Напугать до чертиков – всегда беспроигрышный ход в соблазнении.
Мейсон и сам мог бы предпринять подобную попытку, кабы не необходимость стоять на месте.
Будто реквизит в бесконечной цепочке одноактных пьес.
– Здесь наш сегодняшний тур заканчивается, – сообщила Эллисон, когда бог-громовержец вновь потряс своими цепями. – Помните, если у кого-то из вас будут комментарии или предложения, или, даже лучше, любые фотографии с этого вечера, пожалуйста, посетите наш сайт. Там есть инструкции, как загрузить всё в гостевую книгу. А книги, о которых я упоминала, доступны для покупки он-лайн, хотя нам бы хотелось, чтобы все вы по возможности вновь пришли к нам в магазин. Ах, да, принесите сегодняшний чек до конца месяца – и получите бесплатно чашку кофе. Ну а теперь, если мы не хотим добавить ещё одну страшную историю о поджаренной до хрустящей корочки группе туристов к будущим экскурсиям, думаю, лучше поискать убежище. Всем спокойной ночи и спасибо, что присоединились ко мне.
Дожидаясь, пока все разойдутся, Мейсон приговорил остаток напитка. Затем поставил стакан на низкую кирпичную стену, окружавшую внутренний дворик, осторожно выглянул из-за угла и увидел, что осталась лишь пожилая женщина. Она тыкала на что-то в своей книге, а Эллисон показывала направление вниз по улице. Чёрт возьми! Кажется, старуха тянула Эллисон за собой. Подальше от Мейсона. Как фея-крёстная, только наоборот.
Не пугаться. Время для небольшой импровизации.
Мейсон легко перемахнул через стену и примыкавший к ней кустарник, сунул руки в карманы и прогулочным шагом пошёл наперерез Эллисон.
Пока чуть не врезался в неё. Или, скорее, она чуть не врезалась в него.
– Ой! Мейсон?
Ветер приподнял пряди её чернильных волос, и Элли отбросила их с глаз – огромных, синих и сиявших не хуже тех призрачных бутылок в танцующем свете фонаря.
– Мне ужасно жаль. – Мейсон удержал её крепкой рукой, принимая вину на себя. Ну ведь он и правда всё спланировал. – Я тебя не увидел.
– О нет. Это целиком моя вина. Я не смотрела по сторонам… Что ты здесь делаешь? Не то чтобы у тебя нет никакого права быть здесь, – быстро и с неизменной вежливостью исправилась Элли. – Что бы ты ни… делал. Здесь.
Она так явно и восхитительно нервничала, что он захотел её обнять. А затем снова обнять, в горизонтальном положении.
– Я просто пришёл послушать музыку. – Мейсон указал на бар за спиной. – Но когда гром начал заглушать группу, я посчитал, что лучше вернуться домой к Такеру.
– О. – Смятение испортило её прекрасные черты сказочной принцессы. – Но ты шёл в неверном направлении.
– Да? – включил он дурачка. – Я полагал, что просто приду с другой стороны.
– Хм, племянница миссис Дженкинс немного опаздывает, так что я собиралась проводить её в гостиницу, но могла бы…
Что бы Элли ни говорила, слова заглушил раскат грома, и Мейсону даже не нужно было притворяться испуганным, он и так подскочил.
– Возможно, нам стоит поскорее найти убежище. Леди, могу я сопроводить вас в бар?
– О, вот и моя племянница, – продребезжала не-крёстная, наконец-таки превратившись в сказочную фею. – Спасибо, дорогие, но мне пора. А вы двое должны пойти внутрь. Похоже, буря будет грандиозной!
Когда карета миссис Дженкинс прибыла – ладно, ладно, это был «Вольво» – и она исчезла в клубах волшебной пыльцы и выхлопных газов, Мейсон повернулся и улыбнулся Эллисон:
– Похоже, твоя первая экскурсия возымела успех.
– Это было… Можно сказать «нервирующе», но тем не менее я прекрасно провела время.
– Могу я угостить тебя чем-нибудь, чтобы отпраздновать знаменательное событие? – Затем, чтобы доказать, что взял на заметку их недавний разговор, он добавил: – Чем-нибудь безалкогольным, конечно.
– Хм. – Эллисон посмотрела на бар, как на запретный плод. Или, возможно, на змею, точно и не скажешь. – Я… о господи, что с твоей губой?
– С губой? – Мейсон рассеянно прикоснулся ко рту и вздрогнул. – О. Точно. Маленькое происшествие, включающее локоть Такера. Снова кровит?
Он нагнулся, придвинувшись достаточно близко для поцелуя.
– Ну… – Глаза Элли расширились, затем немного затуманились. – Чуть-чуть, – прошептала она. – Кажется, нужно приложить лёд.
Снова прогремел гром, и она отскочила.
– Наверное, мы могли бы взять – ха – дождевой талон, [3] – сказал Мейсон. – Лучше быть дома, когда разразится буря. Может, сначала я провожу тебя к машине?
– Моя машина всё ещё у магазина. Так что, если не собираешься возвращаться в бар, похоже, нам в одну сторону.
Что соответствовало его намерениям.
– Рискую повториться, но можно тебя проводить? Ничего не имею против местных музыкантов, но буду честен: следующие несколько минут я предпочту провести в твоей компании.
Элли заметно смягчилась. «А это ещё не предел».
– Мне нравится, – ответила она, как раз когда очередное злое дыхание ветра затушило свечу в её фонаре, и в воздухе запахло серой. – Ой!
Засверкали огни, замерцали уличные фонари.
– Похоже, стоит поспешить. – Мейсон воспользовался внезапной темнотой, чтобы взять Элли за руку. – Веди. Доверюсь тебе.
* * *
Сара шлёпала по лужам размером со среднее болото, мысленно отправляя кожаные туфли на свалку. Конечно, они испорчены.
Почти как её вечер.
Кажется, у Виктории Хоубейкер особое умение портить людям вечера. И разрушать жизни. Как она разрушила жизнь Харлана. Эта женщина заслужила собственную шкалу, вроде оценок природных катастроф.
Хотя, разумеется, ответственность за сегодняшние невзгоды при всём желании нельзя полностью возложить на Викторию. В конце концов, именно Саре хватило глупости увлечься – влюбиться? – Петтигрю.
При ближайшем рассмотрении Такер и правда не сильно походил на деда, но, очевидно, он унаследовал прирождённые способности всех Петтигрю к вранью.
Но прямо сейчас думать об этом не хотелось. Пятка болела, Сара промокла до нитки, и самое главное – пострадала её гордость. И из желаний остались только горячий душ и тёплая кровать.
Свет на крыльце коттеджа горел сквозь ливень, как маяк в темноте. Но когда Сара поспешила к нему, хлюпая в мокрых туфлях, в кустах камелии кто-то зарычал.
Она заколебалась, затем наклонилась, распознав промокший серый мех.
– Дармоед?
На неё уставились жёлтые глаза-щелочки.
– Чего это ты торчишь под дождём, чучело? И как, бога ради, сумел выйти?
