начинал немного волноваться, всё же первый раз я её увижу в реальности. Пусть даже так. С каждым шагом волнение нарастало. Когда мы ехали в лифте, Алёна весьма ехидно заметила, что я хоть цветочек бы купил девушке своей, в палате вазочка есть. К хихиканью Алёны добавился ещё и смех Кати, находящейся внутри меня. У меня уже ноги начинали подкашиваться от волнения. Зажали меня со всех сторон, одна рядом пытается смешок скрыть, пока мы в лифте поднимаемся, это ладно, так ещё и внутри меня смеётся другая девушка, есть ощущение, что я сейчас окончательно сойду с ума.
– А я ещё об этом человеке хотела заботиться до самой его смерти, – раздалось от Кати.
Я глубоко вздохнул и выдохнул, чтобы успокоиться, когда лифт остановился, они замолчали. Алёна подвела меня палате и встала, выжидающе смотря на меня. Входить, значит, мне первому. Я открыл дверь. Палата была практически пустая, несколько стульев, один из которых стоял прямо у кровати. Маленькая тумбочка, пустая. Я подошёл к кровати. Катя не врала насчёт своей внешности, но состояние комы давало о себе знать.
Тело было бледное, худощавое даже для девушки. Дыхание было весьма неровное, чем-то напоминало храп. Я взял себе ещё один стул из тех, что стояли в стороне. Алёна уселась рядом. Я легонько взял Катю за руку. После того смеха, что я слышал, голос Кати мне показался очень тихим.
– Вот такой я стала.
– Ты всё равно у меня самая красивая.
– Ох, Катя, во что же мы с тобою вляпались, – произнёс я в реальности.
– Привет, сестрёнка, – Алёна раздвинула шторы, палата наполнилась солнечным светом.
Алёна либо не услышала, либо сделала вид, что не слышала, и села на соседний стул. Мы так и сидели молча, я держал Катю за руку, Алёна просто сидела рядом, но потом я заметил лёгкое шевеление. Катина рука будто слегка дрогнула. Алёна сказала.
– Такое бывает, у неё кома второй степени. Она практически не двигается, никакого контакта с ней нет, но спазмы мышц могут быть.
– Алён, сколько я здесь могу находиться?
– А сколько тебе надо?
– Чем дольше, тем лучше, я могу тут хоть весь день сидеть.
– Ну вот и прекрасно, я скоро уйду, мне на работу надо, а ты можешь тут сидеть до закрытия больницы, хотя я не уверена, что ты столько тут пробудешь. Учти, я всё равно тебе ещё до конца не доверяю, палата оборудована видеонаблюдением.
Я не стал ничего отвечать.
– Знаешь, иногда мне кажется, что в ней просто чего-то не хватает, чтобы вернуться сюда. Будто какая-то часть её потерялась, её тело иногда показывает признаки жизни, но разума нет.
Ох, Алёна, как же ты права на самом деле сейчас.
Мы ещё некоторое время посидели рядом с Катей, потом Алёна, сказав «Выздоравливай, сестричка», ушла, а я так и остался тут сидеть.
– Андрей, пора, – услышал я голос Кати и отправился в себя.
Когда я увидел Катю, я сначала не узнал её. Она была в камуфляжной экипировке, в качестве обувки у неё были берцы. Она будто не в неизведанную пустоту отправлялась, а на рыбалку.
– Катя, ты куда в таком виде собралась? – она, пожав плечами и осмотрев себя, сказала.
– Ну не знаю, место же небезопасное, как я понимаю, и поэтому лучше подготовиться, вдруг поможет. Хотя я тоже не знаю, Андрей, я видела всё то, через что ты прошёл и что не хотел мне рассказывать. Я даже представить не могла, что такое место может существовать, – я легонько улыбнулся.
– В этом твоя ошибка, Кать, сама же мне говорила, что здесь всё решает фантазия человека.
Я решил тоже немного поменять свой образ и тоже подготовиться к путешествию. Я даже не задумывался над своей одеждой здесь. Кроссовки, тёмные джинсы и куртка получались сами собой. Обувь я сменил на пляжные шлёпанцы, вместо джинсов – шорты, чуть недостающие до колен, а торс я решил и не одевать. Подошёл к ней так и сказал:
– Ты понимаешь, что наши шансы на выживание там абсолютно одинаковы.
– Угу, – она повесила голову.
– Кать, что с тобой?
Она ещё раз оглядела себя.
– Андрей, это всё произошло само собой. Я даже не думала как-то одеваться, но просто, понимая, что путь не прост и опасен, я, наверное, непроизвольно так отреагировала. Просто слишком много всего произошло. Слишком много.
Я хотел было сам начать говорить, но она не дала, бросившись на меня и буквально уткнувшись в меня.
– Я хочу домой. Я старалась быть сильной, старалась принять это существование как наказание за то, что не ценила реальную жизнь и всё, что в ней имела.
Ей сейчас нужна была поддержка, я чувствовал, как на самом деле она дрожит от страха. Она хотела домой, но то, что она увидела, смотря мои воспоминаниях, может, напугало её и довело до этого состояния.
– Я прошу тебя, помоги мне вернуться домой, я одна не справлюсь.
Пока она изливала мне душу, я успел собрать все свои возможные силы для путешествия.
– Катя, не переживай, я верну тебя домой.
Она вроде успокоилась, начала смотреть на висевший неподалёку проход в общий мир.
– Нет, Кать, мы туда не пойдём.
– А как мы попадём туда?
– Ты же просмотрела все мои воспоминания. Наши эти мирки только внутри кажутся такими бесконечными, но на самом деле они очень маленькие. И зачем мне куда-то ходить к специальной дыре, если я могу попасть туда отсюда.
Я вытянул руку вперёд, начал концентрировать мысли на поиске стены. Начал представлять себе этот шар, внутри которого я нахожусь. После пары минут я прочувствовал, как моя рука не находится в воздухе, а упирается в стену, наощупь сферическую.
– Кать, среда там враждебная, так что готовься. Я сам лично понимаю, что говорить это бесполезно, но это место тебя будет усыплять. Ты почувствуешь себя там сначала хорошо, но потом тебя начнёт разрывать поток людских эмоций. Этот мир будто соткан из них, ты начнёшь там растворяться, но постарайся не поддаваться этому. Помни, что это место у тебя всего лишь промежуток пути, а не конечная цель. Ну и если места в твоей голове хватит, то помни, что я тоже рядом нахожусь.
Со стороны казалось, что я пальцем вожу по воздуху, но я вырезал так дверной проём. Кусок моего мира исчез, и через эту щель поползла какая-то густая чёрная дрянь. Она ползла в мой мир, и всё рядом с ней выцветало. Куски земли, по которым она у меня ползла,
