— У твоего вот здесь вот беленького нет. С беленьким — мой.
— Есть у моего беленькое, отстань.
— Отдай!
— Не отдам!
— Отдай!
— Хватит. Успокойтесь сейчас же! — не выдержала Алрика. — До дома всего ничего, там и наиграетесь.
Сэм сделал вид, что отстал, и демонстративно отвернулся. Подождав чуть-чуть, чтобы успокоить бдительность мамы и брата, он внезапно вскочил и выдернул игрушку из мокрых пальцев Тома.
Том тоже вскочил и ухватился за зайца.
В этот момент лодка делала поворот. Резиновый заяц выскользнул из детских пальцев и, описав тройное сальто в воздухе, упал на дно лодки, а малыши покачнулись, Сэм повалился на Тома, и оба мальчишки вверх тормашками полетели за борт.
Все произошло так быстро, что Алрика успела только вскрикнуть и протянуть руки.
Барт не растерялся. Он выключил мотор раньше, чем раздался всплеск, не раздеваясь прыгнул в воду и в два широких гребка вернулся к тому месту, где упали малыши. Проплыв нужное расстояние, он нырнул и вытолкнул на поверхность двух барахтающихся «рыбок».
Алрика с замиранием сердца следила за ними. Прошла всего секунда до того момента, как на поверхности показались три мокрых черноволосых головы, а ей показалось, что это целая вечность. Детишки фыркали и отплевывались, и Рики вздохнула с облегчением. Выходит, они не успели наглотаться воды и отделались испугом.
Она взяла со дна лодки спасательный круг и кинула его «купальщикам поневоле». Барт велел малышам держаться за круг и подталкивал их к лодке, а Алрика взяла легкое весло, которое всегда было в лодке на случай неполадок с мотором, и подгребала навстречу им, как на каноэ.
Вскоре мокрые до последней нитки малыши и Барт были в лодке. Алрика прижала всех троих к себе… И разрыдалась.
— Мам, все в порядке, — виновато пробубнил Сэмми. — Мы же не утонули.
— Отшлепать бы вас как следует, — сквозь слезы заметила Алрика. — Видите, что бывает, когда братья ссорятся друг с другом.
— Мы не будем больше ссориться, — пообещал Сэм.
— А я больше не буду дразниться, — всхлипнул Том.
Солнце почти село, и стало прохладно. Алрика стянула с мальчишек мокрую одежду, надела на них ветровки, которые захватила на вечер, и вдобавок отдала им свою кофту. Барт, сидя на корме, стащил с себя джинсы и отжал их. Алрика увидела, что из его дорогущих часов льется вода, но Барт лишь досадливо махнул рукой:
— А, ерунда. Хорошо то, что хорошо кончается.
Она заметила на дне лодки резинового зайца, который стал яблоком раздора, подняла его и сказала:
— Я, конечно, могу пометить все ваши игрушки маленькими буквами — где чья. Тогда вам не придется из-за этого спорить. Но я хочу, чтобы вы научились делиться друг с другом и мириться. Ведь вы — самые близкие на свете люди, должны поддерживать друг друга и защищать — так что вам делить?
— Сэм, это твой заяц, — потупившись, признался Том. — У моего и правда не было беленького.
— Ну и что? — великодушно отозвался Сэм. — Играй с ним, сколько захочешь.
Алрика подняла глаза на Барта, чтобы поблагодарить его за спасение своих детей, и осеклась. Ведь это были и его дети тоже. И судя по его взгляду, он очень серьезно воспринял ее последнюю фразу.
Ведь мы тоже — близкие люди, Алрика, говорил его взгляд. И нам тоже нечего делить.
— Да, мои джинсы тебе едва колени прикроют, — покачала головой Алрика. — Да и майку я на тебя не найду.
Она еще раз обвела взглядом статную фигуру Барта, его длинные ноги и мускулистый торс, и подумала, что смешно предлагать ему даже самую просторную из своей одежды.
— Вот видишь, как неудобно, что мы живем не вместе, — ответил он. — Придется мне ехать домой, переодеваться. Да и так бы пришлось. Завтра у меня деловая встреча, а я не в костюме. Может, вы возьмете, что нужно, и со мной поедете?
— У малышей стресс, Барт, — ответила она. — Они еще не полностью оправились от пережитого. Все-таки не каждый день на полном ходу вываливаешься из моторки. Я хочу поскорее уложить их в кроватки и напоить горячим молоком с медом. Как бы они еще и не простыли.
— Не переживай, — попытался утешить ее Барт. — Вода сейчас теплая.
Но то ли испуг, то ли мокрая одежда все-таки сделали свое черное дело. Наутро Томми и Сэмми хлюпали носами, кашляли и канючили. Алрика смерила им температуру — так и есть, почти тридцать восемь.
Она позвонила Мэри и сказала, что не придет на работу. Ей не хотелось все сваливать на Молли, зная по опыту, что первые дни болезни малышам нужно не только лечение, но и ее присутствие.
— Выпей таблеточку, детка, — ворковала добрая няня.
— Не хочу таблетку, хочу мамину сказку, — ныл «детка» и яростно сучил ногами.
Барт, узнав, что малыши разболелись, примчался, как только смог расквитаться с делами.
Он включился в дежурство у их кроваток, и женщины впервые за день смогли спокойно посидеть и выпить чаю.
— Мистер Элдридж так трогательно общается с малышами, — заметила Молли. — Не всякий мужчина так терпелив с детьми.
— Да, он их действительно любит, — согласилась Алрика.
Ей уже не приходилось сомневаться в этом. Вчера он кинулся в воду раньше, чем успел подумать, на автомате. Человек, который просто хочет совершить красивый поступок и пустить тем самым пыль в глаза, промедлит хотя бы секунду. Барт не медлил.
— У моей соседки муж тоже вроде любит детей. Но он такой безответственный! Стоит с ним оставить дочку, и он ее то вообще покормить забывает, то даст ей каких-нибудь холодных макарон прямо из кастрюльки. Ужас!
Молли передернула плечами, сделала глоток чаю и продолжала:
— И он совершенно не в состоянии запомнить, какие лекарства и когда ей давать. Однажды моя соседка оставила ему пузырек с микстурой и велела давать девочке каждый час по ложке. А он забыл об этом и вспомнил только, когда жена в дверь позвонила. Назавтра она думает: почему это у меня цветок на подоконнике завял? Подошла, а там земля в горшочке вся этой микстурой пропиталась…
— Какие ты страсти рассказываешь, — округлила глаза Алрика. — А я Барту сказала, чтобы он через десять минут мальчикам лекарство от кашля дал!
Она несколькими глотками допила свой чай и поднялась в детскую.
Барт, стоя между кроватями двойняшек, с шутками и прибаутками спаивал им микстурку.
— Это ложечка для Тома, вкус приятный и знакомый. После Сэма мы полечим — Сэму сразу станет легче.
— Боже, Барт, да ты поэт! — восхитилась Алрика.
— Да, — согласился он. — Оказывается. Только что открыл в себе этот талант. Сейчас попробую и для тебя что-нибудь придумать… Минутку… Рик, ты сказочно прекрасна! Пей микстуру, свет мой ясный.
