— Пустяки, — вяло запротестовала она. Лили всплеснула руками:
— Я так рада, что вы пришли, сэр. Мисс Грейнджер нужно обязательно показать врачу. Я думаю, у нее высокая температура.
— Я тоже так думаю, Лили, — кивнул Мэннеринг. — Ты можешь позвонить доктору Риверсу домой? Знаешь номер телефона?
— Да, сэр.
— Тогда действуй. Что бы там ни говорила мисс Грейнджер, ей требуется медицинская помощь.
— Да, сэр. Конечно, сэр, — поддержала его Лили и поспешила из комнаты, в то время как Джеймс продолжал задумчиво смотреть на Домине.
— Почему ты не хотела, чтобы я знал? — строго спросил он.
— Вы же сказали, что уезжаете сегодня утром. Я не хотела вас беспокоить.
— Ты знала, что я не брошу тебя в таком состоянии, — прорычал он. — За кого ты меня принимаешь? Это целиком моя вина!
Домине отвернулась от него, перекатившись на бок.
— Нет, я сама виновата, — сказала она. — Если бы вчера я дождалась вас, а не помчалась домой под дождем, я бы не простыла.
— Согласен. Но на вересковую пустошь тебя притащил я и потому чувствую себя ответственным.
Он отошел от кровати и встал у окна. Ветер стонал в старых водосточных трубах, а дождь уступил место густому туману.
Домине хрипло вздохнула и перевернулась на спину. В груди разгорался пожар, и она мысленно заклинала Джеймса, чтобы он ушел, — тогда она смогла бы дать волю приступу кашля, зарождавшемуся в легких. Она не хотела показывать ему свою слабость.
С трудом сглотнув, она небрежно откинула челку со лба и попросила:
— Пожалуйста, оставьте меня одну. Вы уже выполнили свой долг — позвали доктора. Теперь уходите!
Джеймс обернулся, отошел от окна и встал у изножья кровати.
— Ты, кажется, вздумала приказывать мне, Домине, — резко сказал он. — Ладно, ладно, ухожу. Когда приедет доктор Риверс, я еще раз навещу тебя.
Домине закивала, и нарочно закрыла глаза, чтобы он думал, будто она утомилась и хочет отдохнуть. Вскоре она услышала, как за ним захлопнулась дверь — с треском, который мог означать что угодно, в том числе сквозняк, — и испустила вздох облегчения. Преодолевая слабость, девушка сползла с кровати и подошла к туалетному столику. Отражение ее не порадовало — она недовольно рассматривала бледное лицо с пятнами нездорового румянца и вынуждена была признать, что выглядит ужасно. Ну зачем он приходил? Чтобы увидеть ее такой слабой и непривлекательной? Почему эта проклятая простуда не могла подождать еще пару дней — к тому времени Джеймс был бы уже в Риме! Все, решительно все складывается против нее — она всегда предстает перед ним в невыгодном свете. Домине снова вздохнула. Да какое это имеет значение? Ей все равно нипочем не сравниться с Лючией Марчинелло или Ивонн Парк.
Новый приступ кашля заставил ее попятиться к кровати, нырнуть под одеяло и натянуть его до самого подбородка. Может быть, доктор Риверс решит, что ее состояние не так уж серьезно, и тогда Джеймс уедет сегодня, как и планировал.
Уехал Джеймс только через две недели. Доктор Риверс заявил, что у Домине бронхит и она должна оставаться в постели. Еще он, сурово качая головой, сообщил, что ей повезло и болезнь лишь по чистой случайности не развилась в воспаление легких, учитывая беспечное отношение, которое Домине проявила к собственному здоровью.
В первое время девушка была так изнурена приступами кашля, что совершенно не обращала внимания на тех, кто приходил ее навестить. Миссис Мэннеринг каждый день наносила официальные визиты вежливости, чтобы поинтересоваться ее успехами в выздоровлении. Позднее Домине заподозрила, что Джеймс мог бы остаться еще на неделю, но предпочел сбежать от бесконечных нападок матери, которой очень хотелось выяснить, что произошло на вересковой пустоши и почему он позволил своей подопечной так не вовремя простудиться. Домине казалось, что миссис Мэннеринг злится на нее за то, что она заболела именно в тот момент, когда в доме появилась неожиданная и нежеланная гостья и вместе с ней много дополнительных забот и хлопот. Но в присутствии Джеймса она не решалась высказывать девушке свои претензии и переключилась на Мелани, которая в свою очередь старательно игнорировала большинство ее придирок и колкостей.
Сам Джеймс был редким посетителем, и Домине ждала его визитов с некоторым беспокойством. Он был с ней внимателен и на удивление великодушен, но, возможно, именно поэтому она чувствовала фальшь в их отношениях. Ей казалось, что он стремится возобновить их прежнюю, безмятежную в большей или меньшей степени, дружбу и окончательно изгнать из ее памяти эпизод на вересковой пустоши. И все же, несмотря на свои опасения, Домине обнаружила, что внезапно открывшаяся ей новая сторона характера Джеймса заинтересовала ее — за время своей болезни она действительно узнала о нем много нового. Он рассказывал девушке о своей работе, об успехах и неудачах в творчестве, о постановках его пьес на телевидении и в театре. Домине задавала толковые вопросы, и вскоре он начал приносить ей рукописи, просил прочесть и с интересом выслушивал ее мнение. Постепенно они стали чувствовать себя довольно непринужденно в обществе друг друга, однако исподволь нараставшее напряжение свидетельствовало о том, что при малейшем намеке на близость может разразиться буря.
Мелани была единственном человеком, в чьей компании Домине могла полностью расслабиться, и каждый день, после обеда, с нетерпением ждала прихода подруги, которая неизменно приносила с собой ворох забавных рассказов о событиях за день. Миссис Мэннеринг и вспыльчивая синьора Марчинелло, казалось, заключили перемирие, но оружие не сложили, и время от времени вспыхивали шумные ссоры. Мелани жаловалась, что ей тяжело приходится без помощи Домине, и заклинала ее выздоравливать побыстрее, чтобы успеть насладиться приготовлениями к рождественским праздникам, которые были уже не за горами. Еще она добровольно взяла на себя роль посредницы в отношениях Домине с Винсентом. Молодого человека не пустили в дом — Мелани не могла понять, по чьим указаниям, — когда он пришел узнать о самочувствии Домине. С тех пор он настойчиво слал девушке гостинцы — фрукты, конфеты и журналы, которые тайно передавала ей Мелани.
Однажды он прислал огромный букет хризантем. Джеймс, заглянувший к Домине в тот день, с удивлением посмотрел на едва распустившиеся пушистые бутоны, наполнявшие комнату буйством красок и ароматом, и спросил:
— Откуда они?
— Мелани принесла, — осторожно объяснила Домине. — Их прислал Винсент. Правда, красивые?
— Да, красивые, — рассеянно повторил он странным тоном, а затем внезапно ретировался, оставив Домине в растерянности.
