Вдруг в мгновение ока все переменилось. Небо почернело, ветер страшно взвыл. Нат понял, что искушает судьбу, — пора было уносить ноги. Обернувшись к зданию кафе, он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Ураган был тут ни при чем. Просто Родни стоял в нескольких ярдах от дверей и с любопытством наблюдал за «дядей-фотографом». Кто выпустил мальчишку? Почему ему вообще взбрело в голову выйти наружу? Но об этом некогда было думать. Нат отчаянно замахал руками, показывая мальчику, чтобы тот убирался. Родни только весело помахал в ответ.
— Мне понравилось вам помогать! — прозвенел детский голосок.
— В дом! В дом, живо!
Огромными прыжками Нат бросился к мальчишке.
Ветер крепчал. Мимо Ната со свистом пронесся огромный лист жести, сорванный с крыши. Только тут он окончательно понял, в какую ловушку угодил сам и завлек ребенка. Внезапно ему показалось, что перед ним стоит не Родни, а подросший Дэнни. А что, если мальчик задумает какую-нибудь опасную шалость, а его не окажется рядом. А что, если нянька не вовремя отвернется? А что, если…
И тут, перед лицом смерти, он понял, что отрекается от того, чем дорожил всю жизнь, — от захватывающих приключений и устремляется навстречу новой своей судьбе, навстречу Саре и Дэнни… К черту эксклюзивные фоторепортажи! Никакая сенсация не стоит того, чтобы ради нее рисковать жизнью, отказаться от любимой женщины, обожаемого ребенка…
А Родни был совершенно парализован от страха. Он казался сейчас совсем крошечным. Летящая по воздуху скамейка ударила Ната в плечо, царапнула по лицу. Хлещущий по глазам дождь ослеплял. Казалось, против него ополчились все силы природы. Да что им до взрослого идиота, который по своей воле полез на рожон, или же до маленького глупого мальчишки!..
Еще пять ярдов. Двери кафе распахнулись, на пороге появился Джефф. Но было уже поздно. Краем глаза Нат заметил летящий по воздуху острый, как бритва, лист железа. Эта дрянь неслась прямо на Родни. Неимоверным усилием Нат бросил свое тело вперед и прикрыл мальчика собой. Почти тотчас же он ощутил страшный удар… и провалился в зияющую черноту…
Памела складывала сухие пеленки и убирала их в ящик.
— Вчера вечером позвонил Чет.
Сара продолжала одевать малыша.
— Он все еще злится?
— Нет, что поразительнее всего. Сказал даже, что тебе не нужно везти меня в аэропорт. Он сам за мною заедет.
— Боже, неужели свершилось чудо?
— Сомневаюсь. Мы уже не в том возрасте, чтобы меняться. Видишь ли, ему уже скоро шестьдесят. Через несколько лет — на пенсию. Он хочет, чтобы я оставалась с ним рядом в этот нелегкий период. Мы нужны друг другу, хоть наши отношения и кажутся тебе странными. Но очень приятно одержать хотя бы маленькую победу. Кстати, что слышно об урагане?
— Связь с Южной Каролиной прервана. — Этого следовало ожидать. А как хотелось бы знать, что с Натом…
В дверь позвонили.
— Я открою, — сказала Памела. — А ты одевай ребенка.
Сара всунула ручонки Дэнни в рукава синей маечки. Они собирались все вместе на прогулку. Опять начиналась нестерпимая жара.
Она подхватила Дэнни на руки, похлопала его по попке и что-то тихонько замурлыкала. Когда она спустилась, у нее перехватило горло. В прихожей стоял Нат и беседовал с Памелой.
— Я как раз рассказывала Нату, что мы следили за новостями об урагане, — сказала мать. — Похоже, он угодил в самое пекло.
Сара не отрываясь смотрела на его лицо. Щека у Ната была заклеена пластырем, не скрывавшим внушительного синяка. Что случилось? Саре хотелось броситься ему на грудь, обхватить руками изо всех сил… А вдруг?.. Вдруг он пришел за вещами? Вдруг сейчас скажет, что, подумав, предпочел карьеру тихому семейному счастью? А может, заявит, что так терзался после их тягостного прощания, что именно поэтому угодил в переделку? Последнее было хуже всего…
— Ч-что… случилось? — хрипло пробормотала она.
Памела решительным жестом отобрала у нее малыша.
— Поговорите-ка спокойненько, молодые люди! Пройдите в гостиную, будьте как дома. А мы с Дэниелом прогуляемся.
Сару оставили последние сомнения: она любит Ната. Они вместе — и ничто больше не имеет значения. Он здесь, с нею. Обнять бы его, прильнуть поцелуем к его губам!
— Что у тебя с лицом? — тихо спросила она.
— Да так, небольшая царапинка. — Но, увидев, как Сара встрепенулась, признался: — Хорошо-хорошо! Очень большая царапина.
— Нат!
— Не говори ничего, покуда я не выложу все, с чем пришел.
— Нат, я хотела сказать…
— Ты была права, Сара. Прости… Знаешь, я планирую некоторые перемены в жизни. И это напрямую касается тебя.
— Я не хочу ни к чему тебя принуждать! Это ты прости, что я невольно терзала тебя и…
— Когда из-за меня мальчишку чуть было не перерезало пополам листом железа, я понял: важнее вас с Дэнни у меня нет ничего на свете!
— Я останусь с тобой, несмотря ни на что… — Сара вдруг осеклась и в ужасе переспросила: — Листом железа?
— Ты останешься со мной? — в свою очередь с дурацким видом переспросил Нат.
Сара улыбнулась дрожащими губами.
— Мы не слышим друг друга. Подожди! Можно, я первая скажу то, что хотела?
— Только если пообещаешь, что дашь мне возможность поспорить с тобой, если я услышу не то, что желаю услышать.
Она кивнула, и Нат, скрестив руки на груди, приготовился слушать. Он походил сейчас на гладиатора перед битвой.
Сара готова была улыбнуться, но приходилось покуда быть серьезной.
— У меня было время поразмыслить о том, почему не удался мой брак, почему я чувствовала, что отчим и Джим предали меня, почему я во что бы то ни стало хотела тебя привязать. Так вот, я боялась… Думаю, я просто не считала себя достойной любви…
— Милая моя, в целом мире нет женщины, более достойной любви, чем ты!
Сара засветилась от счастья.
— Это ты помог мне ощутить себя такой, а в том, что ты достоин любви, я не сомневаюсь. Мама помогла мне во всем разобраться. Ведь все так просто: если любишь человека, как можно ненавидеть дело его жизни? Если тебе во что бы то ни стало надо гоняться за ураганами, то принять это — мой долг. Ведь я люблю тебя таким, какой ты есть!
Шагнув к Саре, Нат заключил ее в объятия, но вдруг отстранился и хрипло сказал:
— Ты только что подарила мне самый драгоценный в мире подарок — свою любовь и доверие. А знаешь ли ты, как я люблю тебя?
— Начинаю понимать… — пробормотала Сара, неотрывно глядя ему в глаза. — Нат, прости, что я так тебя мучила…
Но поцелуй не дал ей договорить. Усадив ее на диван, он сказал:
— Я хочу тебе кое о чем рассказать.
