глазами наши отражения, говорю:
— Я буду чувствовать себя глупо.
— Секс вообще редко бывает изящным, — замечает с приземленной циничностью.
Посмотрев на него, пытаюсь решить, чего боюсь на самом деле: выглядеть глупо или того, что ему не понравится. Решить, в чем корень моих чертовых сомнений, ведь я ощущаю себя так, словно обманывалась, считая, что выпустила свою сексуальность из клетки. Она все еще в клетке. Да! Она в клетке, черт возьми…
Демонстративность, с которой он трет свою ширинку, словно подтверждение его слов — никакой изящности, но именно эта примитивность и возбуждает. Потребность сводить его с ума тоже!
Кровь наполняется волнением. Мои отражения наваливаются со всех сторон, подстегивая. Волнение, возбуждение, сомнения…
Я умею танцевать. В двадцать три я подрабатывала в ночном клубе, и знаю свое тело, хоть этот опыт… остался там, далеко в прошлом. Там, где осталась другая я, которую уже никогда не вернуть…
Прикрыв глаза и забросив руки за голову, начинаю плавно двигаться — покачиваться из стороны в сторону. Мне необходим ритм, и я планирую откопать его где-нибудь в недрах своего подсознания. Он находится, хоть и очень приглушенный.
Взгляд Кирилла устремлен на меня, когда открываю глаза.
Блуждающая улыбка ушла с его лица, уступив место цепкому вниманию, с которым он следит за движениями моего тела.
Я вижу, как тесно в его брюках.
Низ моего живота вздрагивает, пальцы не слушаются, когда дергаю за молнию на юбке, продолжая вращать бедрами.
На секунду мне кажется, что я неуклюжая, но не сходящее с лица напротив сосредоточенное выражение слишком отвлекает.
Кирилл провожает мою юбку взглядом, когда она падает на пол.
Перешагнув через нее, отталкиваю в сторону ногой. Рубашка еле-еле прикрывает бедра.
Карие глаза скользят по моим ногам, по краю рубашки, который задирается, когда поднимаю вверх руки, продолжая покачиваться в том ускользающем ритме. Провожают движения моих пальцев, которыми перебираю пуговицы на блузке. Одну за одной расстегиваю.
Тяжелая жилистая ладонь трет бугор выпирающей ширинки, языком Кирилл проходится по нижней губе.
Большой и возбужденный, он не спускает с меня глаз, когда я остаюсь без блузки. Трет лоб, наблюдая, как обхватываю ладонями грудь, запакованную в мягкий кружевной лифчик, с которого сегодня сорвала этикетку.
Его взгляд скользит по моему животу. По бедрам. Следит за моей рукой, которой ныряю в трусики.
Кирилл выпрямляется. Ерзает по сиденью дивана.
Мне хочется стонать, до того он сосредоточенный! А я… я немного сумасшедшая…
Достав руку из белья, протягиваю ее и толкаю указательный палец между слегка приоткрытых губ господина Мельника. Те секунды, в течение которых он оценивает этот жест, разгоняют мое сердце до суперскорости.
Его губы смыкаются вокруг моего пальца, ладонью он обхватывает мое запястье.
— Твоя очередь что-нибудь снять… — говорю, встречая его острый, как бритва, взгляд.
— Блядь… — он прикрывает глаза, убирая от лица мою руку.
Тяну за край его футболки. Он избавляется от нее, бросая на пол. С голодом я пытаюсь оседлать его бедра, чтобы приникнуть к горячей голой коже своей. Чтобы чувствовать его запах, его тепло. Ищу его губы, его язык, но твердой рукой Кирилл вторгается в мои планы и заставляет попой усесться на свою ширинку.
Спиной прижимаюсь к его груди.
Он дышит мне в висок. Прерывисто, часто. Ладонями сгребает мою грудь. По-собственнически, без джентльменства. Я чувствую под собой его эрекцию, по которой скольжу ягодицами. Он заставляет остановиться. Замереть. Сдавив меня рукой поперек живота, хрипит:
— Не. Шевелись…
Эта команда горячей лавой растекается по животу.
Горячее дыхание у моего виска. Руки… его руки повсюду…
Он повсюду, и в реальности, и в отражении, где вижу себя, сидящую на его коленях, и все эти ощущения врезаются в меня, как порыв урагана, когда понимаю, что он сзади…
Я не выношу, когда кто-то сзади. Когда кто-то дышит в шею…
Он знает!
С коротким стоном он дышит рядом с моим ухом.
Впиваюсь пальцами в разведенные мужские колени.
Тепло и запахи, ощущение его кожи на моей, твердость большого сильного тела подо мной…
Он сзади, но все перевернутое!
Эти чертовы отражения…
Корица…
Я не произношу вслух. Только в голове. Сердце колотится, я начинаю паниковать, но не произношу ни слова. Смотрю. Смотрю на то, как, закрыв глаза, Кирилл носом прижимается к моей щеке. Как напряжены мышцы его плеч. Как заострились черты лица. Смотрю на то, как он ждет, когда скажу стоп-слово, а под его ладонью бешено колотится мое сердце…
Маша
В двадцать я была вызывающе смелой. С мужчинами, с парнями. Я была бездумно смелой, а сейчас я словно прикасаюсь к своей женственности. Словно нащупала ее сердцевину. Я прикасаюсь к ней руками Кирилла, которые очерчивают контуры моего тела, когда выгибаюсь под ними. Мои чувства он словно разделяет. Словно тоже чувствует мою женственность! В его прикосновениях жадность смешалась с осторожностью, а взгляд, который встречаю в зеркале, горит, ведь он понял, что я не произнесу стоп-слово…
Он стягивает с моих плеч бретельки лифчика, оставляя его болтаться под грудью, которой заполняет свои ладони без преграды в виде черного кружева.
Даже несмотря на зашкаливающий пульс, сбивающий мое дыхание, я издаю стон. Выгибаюсь снова, и Кирилл опять следует за мной. Его руки, его тело… словно он подхватил тот ритм, который я откопала внутри себя для нашего приватного танца…
Его тело подо мной твердое, горячее и подвижное, а может, все дело в том, что я не могу усидеть на месте.
— Я сдавлю твою шею… — хриплый шепот снова обдает висок. — Вот-так… чуть-чуть… — кладет ладонь мне на шею, сдавливая, как и обещал, чуть-чуть. — Да? — ловит мой взгляд в отражении.
— Да… — шепчу, сглотнув.
Его полураскрытые губы снова на моей щеке, а свободная ладонь ползет вниз по моему животу, и я тоже приоткрываю губы, чтобы ахнуть, когда умелые пальцы скрываются под кружевом моих трусиков.
Слишком много всего: ощущений, картинок, эмоций. Я разрываюсь между ними, отдавая себе отчет в том, что напряжение внутри меня никуда не делось. Оно как стержень внутри, не желает рассосаться, исчезнуть, даже несмотря на то, что я этого хочу!
Распахиваю колени шире. Бесстыже. А в отражении это бесстыже в разы. Пошло. Порочно. Кирилл прожигает меня своим взглядом через зеркало, пока я верчусь вокруг его пальцев своими влажными складками.
Его пах пульсирует. Он твердый настолько, что я чувствую испарину между нами.
— Я эту картинку не забуду, даже если сдохну… — произносит он.
Я улыбаюсь. Глупо. Ведь на меня
