Однако Глэдис заинтересовали отнюдь не папки, а не до конца задвинутый верхний ящик стола. Подойдя вплотную и исхитрившись заглянуть в щель, она увидела в ящике маленькую коробочку темно-синего цвета.
И вот тут-то оказалось, что любопытство способно заставить ее забыть обо всех правилах приличия. Испуганно оглянувшись на открытую дверь кухни, Глэдис отложила тряпку и выдвинула ящик так, чтобы туда можно было просунуть руку.
Через мгновение коробочка была уже у нее в руках. Затаив дыхание и позабыв обо всем на свете, Глэдис нажала кнопку, верхняя крышка бесшумно откинулась и… Она даже ахнула от восхищения.
На мягкой подушечке из серого шелка покоилось золотое кольцо с крупным бриллиантом. Такие красивые кольца она видела только в кино.
– Тебе нравится? – послышался спокойный голос Брайана с другого конца комнаты.
Глэдис вздрогнула, едва не выронив коробочку, и оглянулась. Он застыл в дверном проеме, держа в руках поднос с дымящейся чашкой.
При слабом освещении комнаты Глэдис не могла разобрать выражения его глаз, однако неподвижная поза Брайана внушала ей непонятный трепет.
– Извини, – забормотала она, ощущая, как бешено забилось ее сердце. – Я тут убиралась и случайно увидела… Я сейчас же положу на место!
– Не торопись, – произнес он хорошо знакомым ей ироничным тоном, после чего выдержал небольшую паузу и добавил: – А еще лучше – примерь.
– Зачем?
– А ты не догадываешься?
Брайан оглянулся по сторонам и, не найдя подходящего места, куда можно было бы поставить поднос, приблизился к Глэдис, как-то неуверенно держа его перед собой. Она еще успела обратить внимание на то, что стоящая на подносе чашка почему-то начала дребезжать.
– Я… я… ничего не понимаю… – отступая назад, лепетала она. – Ты… ты…
– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?
– Да! – не раздумывая, выдохнула Глэдис и, ощутив внезапное облегчение, счастливо засмеялась. – Только у меня к тебе одна просьба!
– Все, что угодно, дорогая! – пылко отозвался Брайан. – Хочешь луну с неба?
– В будущем – возможно, – кокетливо заявила она. – Но пока я всего лишь хочу, чтобы ты не уронил поднос!
– Ничего не понимаю, – удивленно пробормотал Брайан, почесывая подбородок и глядя на шахматную доску, уставленную хрустальными фигурками, – ты опять ухитрилась поставить мне мат? Но каким образом?
– Конем на е7, – лукаво улыбаясь, пояснила Глэдис, повторяя свой последний ход.
Она сидела на диване, а Брайан у ее ног, на ковре, и они только что сыграли очередную партию в подаренные им шахматы.
– Да нет, это-то мне ясно… Я другого в толк не возьму: ты научилась играть всего три дня назад и теперь постоянно меня обыгрываешь! Ну как это можно понимать? То ли я окончательно превратился в болвана, то ли утратил былую квалификацию, то ли ты настоящий шахматный гений!
– А самый простой вариант тебе в голову не пришел? – засмеялась Глэдис и взъерошила ему волосы.
– Что ты имеешь в виду? – все еще сохраняя недоуменно-серьезный вид, спросил Брайан. – По-моему, самый простой вариант – это счесть меня болваном…
– О нет, ты совсем не болван! Я просто хорошо играю в шахматы с самого детства, но никогда тебе этого не говорила.
– Почему?
– Чтобы ты взялся меня учить, глупенький! – И она потянулась к нему губами.
– Любовь моя!
Они поцеловались самым упоительным, возбуждающим и счастливым поцелуем из тех, которыми постоянно обменивались на протяжении трех дней, что прошли с момента решающего объяснения.
– Ну а теперь давай выпьем шампанского, – поднимаясь на ноги, предложил Брайан. Взглянув на часы, он сделал испуганные глаза и добавил: – Тем более что до наступления Нового года остаются считанные минуты!
Взяв со стола бутылку, он проворно освободил ее от золотистой фольги, после чего подошел к окну, открыл его и выставил горлышко наружу.
– Что ты делаешь? – удивилась Глэдис, поеживаясь от хлынувшего в комнату морозного воздуха.
– Хочу выстрелить как можно громче, чтобы все вокруг – в том числе и твои очаровательные соседи Кристиан и Агнесса – услышали этот хлопок и поняли, как мы счастливы! Ведь это именно так, любовь моя? Повтори еще раз, потому что я до сих пор не могу в это поверить!
– Я счастлива, Брайан! – улыбаясь, громко сказала она. – Я бесконечно счастлива!
А затем они весело чокались и без конца целовались, поздравляя друг друга с Новым годом, от которого ожидали столь многого.
Но потом наступил момент, когда Глэдис перестала смеяться и поинтересовалась у Брайана, способен ли он ее внимательно выслушать, поскольку ей надо сказать ему что-то очень важное.
– Ну конечно, – несколько удивленный ее серьезным тоном, ответил Брайан. – Я всегда готов тебя слушать, любовь моя. Расскажи, что у тебя за тайна.
– Это тайна не моя, а твоего друга Джека, – с печальным видом произнесла Глэдис, после чего рассказала Брайану ту самую историю любви Джека Строумфилда и индианки Терезы, о которой сам Джек поведал ей на обратном пути из Парижа.
– Все это очень интересно… и весьма трогательно, – пожав плечами, сказал Брайан. – Но мне не совсем понятен твой таинственный и грустный вид, с которым ты это рассказывала. Мне кажется, что ты чего-то не договариваешь. Я прав?
– Да, я еще не сказала тебе самого главного… У Джека есть дочь!
– Хочешь сказать, что эта самая Тереза родила от него ребенка?
– Совершенно верно. Незадолго до своей трагической гибели он сообщил мне о том, что получил письмо от Терезы. Она никак не объяснила причины своего внезапного исчезновения, но просила никогда ее не искать и позаботиться об их дочери Беатрисе, которую она отдала в католический детский приют святого Лаврентия.
– А! – воскликнул Брайан, сразу вспомнив заботы Глэдис именно об этом приюте, расположенном в окрестностях города. – Теперь я все понимаю!
– Ну и что ты об этом скажешь?
Он недоуменно посмотрел на Глэдис, которая с явной настороженностью ждала его ответа. И эта настороженность заставила его проявить максимальную деликатность.
– А что ты хочешь от меня услышать? – ласково спросил Брайан, обняв ее за плечи.
– Помнишь, когда ты примчался ко мне, заподозрив в том, что я беременна от Джека, ты выразил желание позаботиться о его ребенке…
– Так ты хочешь, чтобы мы ее удочерили? Что же ты этого сразу не сказала?
– Беатриса – чудесная девочка, Брайан! – столь прочувствованно произнесла Глэдис, что у нее самой на глаза навернулись слезы. – Очень красивая и умненькая. И я не сомневаюсь, что ты будешь от нее в восторге!
– Я тоже в этом не сомневаюсь, любовь моя, – улыбнулся Брайан, прижимая ее к себе и нежно целуя в щеку.
