— А любить Дона было безопасно.
Морин кивнула.
— С ним вообще было хорошо и спокойно. Но, наверное, в глубине души я всегда знала, что он — не мой мужчина.
— Но, когда ты узнала о свадьбе, ты так переживала…
— Я снова почувствовала себя одинокой и брошенной. Пока был жив отец, он окружал меня такой заботой и лаской, что я никогда не думала о себе как о сироте. После его смерти я оказалась совсем одна, никому не нужная. Мне было страшно.
— И тут появился Тоби? Ты не любила его, но он давал тебе ощущение безопасности.
— Да. К счастью, я вовремя поняла, что не могу выйти за него. Я сделала бы несчастным его и была бы несчастна сама. — Морин покосилась на Алан. — Надеюсь, у него все в порядке.
— Представь себе, да, — ответил Алан, растягиваясь на одеяле. — Он окончательно пришел в себя после вашего разрыва. И даже завел себе новую девушку.
— Откуда ты знаешь? — изумленно спросила Морин.
— Я встречался с ним, когда летал в Британию после пожара.
— Как встречался? Он что, уже вернулся из Индии?
— Он никогда там не был.
Морин уставилась на него во все глаза.
— Но ты же сам сказал! Тогда, в первый день, когда только приехал в Кормак-Холл!
— Он просто не хотел встречаться с тобой, — усмехнулся Алан. — Побоялся, что над ним будут смеяться.
— Смеяться? Какая глупость! Я хотела помириться с ним!
— Он чувствовал себя неудачником, — объяснил ей Алан. — Неудачником во всем. И в работе, и в личной жизни. Теперь он нашел себе другую работу и другую девушку.
— Он ушел из фирмы отца? — воскликнула Морин.
Алан кивнул.
— Мы долго беседовали. И он много о чем рассказал мне. В том числе и о ваших отношениях. Думаю, на этот раз он был со мной более откровенен, чем в прошлый. Он сказал, что ты ни в чем не виновата. Что ты вела себя благородно по отношению к нему и никогда не пыталась обмануть.
Морин опустила глаза.
— Бедный Тоби. Я рада, что он выпутался из этого клубка, в который сам себя запутал.
— Я должен извиниться перед тобой, — медленно произнес Алан. — Я оскорбил тебя, обвинив в том, в чем ты совсем не виновата.
— Забудем об этом. — Морин смущенно передернула плечами.
Они помолчали.
— Ты отказала Тоби, когда он хотел заняться с тобой любовью, — сказал Алан, глядя на ее тонкий профиль. — Скажи, почему ты согласилась заняться любовью со мной?
— Не смогла сдержать своего желания, — честно ответила Морин. Лицо ее раскраснелось, но она прямо посмотрела Алану в глаза. — Я презирала себя за то, что, как я тогда думала, люблю одного, а отдаюсь другому, но ничего не могла с собой поделать.
— Это физическое влечение, но не любовь, — заметил Алан, не сводя с нее взгляда.
Морин глубоко вздохнула. Как ей убедить Алана, что она любит его?
— Я прекрасно знаю разницу между влечением и любовью, — сказала она, снова принимаясь пересыпать песок из ладони в ладонь. — Встретившись с тобой… проведя с тобой ночь, я вскоре поняла, что не люблю Дона по-настоящему. Но отказаться от этой привычной мысли было очень трудно и… страшно.
— Ты думаешь, что любишь меня, потому что я стал твоим первым мужчиной, — упрямо произнес Алан. — У нас с тобой изумительный секс, но ты обманываешь себя, если думаешь, что любишь меня.
Морин беспомощно посмотрела на него, не зная, что еще сказать, что сделать, чтобы он поверил ей.
— Неужели ты думаешь, что я не могу почувствовать разницу между сексом и любовью? — сказала она с отчаянием. — Я помню, что сначала именно захотела тебя, и только потом полюбила. Может быть, я и неопытна в любви, но не глупа.
— Конечно, ты не глупа, — тут же ответил Алан. — Просто ты очень темпераментная и страстная женщина, которая боится собственного темперамента и все время пытается контролировать себя и окружающих.
— На себя посмотри, — по-детски огрызнулась Морин.
Алан продолжал следить за ней из-под полуприкрытых век, и понять, о чем он думает, было невозможно. Морин растерянно сжала руки.
— Ты заинтриговал меня с первого дня нашей встречи. Я все время думала о тебе: где ты, что ты делаешь, о чем ты думаешь. Я физически, всем телом ощущала твое присутствие. Мне с тобой всегда было интересно, даже когда я на тебя злилась. Ты изменил меня.
Она помолчала, глядя на океан, над которым носились чайки.
— А что касается секса… Вчера, когда я бежала к самолету, когда сидела около твоей постели… Неужели ты думаешь, что я беспокоилась о том, как мне будет не хватать секса?
Но Алан по-прежнему молчал. Он не верит мне, подумала Морин. Он мне никогда не поверит. Я не могу выйти замуж за человека, не способного довериться мне.
— Прости, если не смогла убедить тебя, — сказала она тихо. — Я очень старалась. Но, если не вышло, то, боюсь, и наша совместная жизнь не сложится. Я не выйду за тебя замуж.
— Тогда я расскажу Дону, что все эти годы ты была в него влюблена.
— Ты не посмеешь! — вспыхнула Морин. — И, потом, это уже ничего не изменит! Ты просто сделаешь мне больно лишний раз, а мне за последние дни столько раз было больно, что уже все равно.
Слезы медленно покатились из ее глаз, но Морин даже не вытирала их. Все было кончено. Последняя надежда на счастливое примирение почти угасла.
— Ну почему ты не можешь мне поверить? — всхлипнула она, шаря по карманам в поисках носового платка. — Почему ты так уверен, что видишь меня насквозь, можешь читать в моих мыслях то, чего я сама не знаю. Что я должна сделать, чтобы ты мне поверил? Расписаться кровью? Не пойду я за тебя замуж! — крикнула она вдруг дрожащим голосом, и слезы хлынули ручьем.
— Когда ты поняла, что любишь меня? — спросил Алан без всякого выражения.
— Откуда я знаю! — Морин лихорадочно попыталась вспомнить, когда же все это началось. — Наверное, тогда, когда я увидела тебя на перроне, такого самоуверенного, и ты сначала улыбнулся мне, а потом, когда узнал, что я не Келли, а Морин, состроил такую ужасную рожу. Ты меня сразу же удивил. И озадачил. Я никогда не верила в любовь с первого взгляда, и не представляла, как это бывает. Но с момента твоего появления вся моя жизнь перевернулась. И это меня напугало. Ты напугал.
— Ты меня тоже пугала, — ответил вдруг Алан. — Я видел перед собой очень красивую женщину, которая свела с ума, а потом бросила Тоби; понимал, что должен держаться как можно дальше от тебя, а сам притягивался, как магнит к железу.
— Что-то я не припомню, чтобы ты когда-нибудь выглядел испуганным, — буркнула Морин. — Разве что в глубоком детстве.
— Послушай же меня, Морин, — сказал Алан терпеливо. — Я только пытаюсь объяснить, что тебе не из-за чего так плакать и убиваться.
