— Да. А что?
Адриен пожала плечами.
— Да так, ничего. — Ее нервное состояние и неуверенность стали перерастать в раздражение. Почему она лгала себе? У нее была веская причина спросить его, отчего он не звонил целых три недели. Ей было так плохо последнее время, и вот он появляется в ее доме, такой сияющий, как будто ничего не случилось. Чертов Кристофер! И она тоже хороша, если позволяет ему так поступать.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Кристофер положил пальто на софу и повернулся к ней.
— Даже не знаю, что тебе и сказать, — тихо начал он. — Понимаешь, мне предложили работу в Чикаго. Я ездил туда брать интервью.
— Ты… ты собираешься… переехать туда работать? — спросила она с запинкой.
Боль последних недель померкла перед мыслью о том, что она потеряет Кристофера навсегда. Пока он оставался в Сент-Луисе, они еще могли что-то решить, но если он собирается уезжать…
— Я не знаю.
Адриен беспомощно всплеснула руками.
— Но… ты не можешь!
Он вопросительно приподнял бровь.
— Почему?
— Потому что… ты просто не можешь.
На какое-то мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнуло разочарование, как будто он ожидал другого ответа.
Что он хотел? Чтобы она призналась, что любит его? Да, она любит его, но боится признаться в этом. Адриен хотела, чтобы он первый сказал, что он думает об их взаимоотношениях, прежде чем она раскроет ему свои чувства.
— Тебя всегда угнетало, что мы с тобой конкуренты, — мягко заметил Кристофер. — Если я буду работать в Чикаго, это может быть идеальным решением для нас обоих.
Адриен захлестнула волна бессильной ярости. Ей хотелось накричать на него, запустить в него чем-нибудь тяжелым, но она не сделала ни того, ни другого. Она стояла, не в силах сдвинуться с места. Ее слова были еле слышны.
— Вот они, самые любимые люди. Они всегда доставляют только боль.
Этого Адриен всегда боялась, она покорилась своим чувствам и теперь наказана за это.
Он было направился к ней, но остановился.
— Не всегда, Адриен.
Она ощутила на губах что-то теплое и соленое и поняла, что плачет.
— Но ты у-уезжаешь, — в отчаянии промолвила Адриен. Она почти не видела его сквозь пелену слез, но ей показалось, что Кристофер выглядит таким же несчастным. Зачем он сделал несчастными их обоих?
— Я не поеду, если попросишь меня остаться.
Она вопросительно посмотрела на него, не веря, что ответ так прост.
— Ты же знаешь, что я хочу, чтобы ты не уезжал, — прошептала Адриен.
Он глубоко вздохнул.
— Тогда я останусь, но при одном условии. Я останусь, только если ты действительно любишь меня… любишь меня так, чтобы быть вместе всегда. — Он быстро шагнул к ней и обнял. Его голос стал вдруг ласковым. — Забудь об условии, — хрипло сказал Кристофер. — Только не плачь. Я останусь, если ты скажешь, что я тебе хотя бы немного нравлюсь. Любимая, пожалуйста, не плачь.
Адриен не смогла сдержаться. Ей нужно было выплакать все волнение, душевную боль и одиночество, накопившиеся за последние три недели. Хотя он утешал ее и крепко обнимал, она ощущала боль в его мольбе и понимала, что ему все это время было так же плохо, как и ей самой.
— Дорогая, не надо. Все хорошо, — уговаривал ее Кристофер. — Я не хотел тебя обидеть. Ни за что на свете я бы не сделал тебе больно. Ведь я слишком люблю тебя.
Адриен вытерла мокрую щеку о его плечо и постаралась собраться с мыслями. Он любит ее, она нужна ему, она никогда не потеряет его. Эти слова оставались на первых порах лишь пустым звуком, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла осознать их в полной мере. Он любит ее! И он не уедет ни в Чикаго, ни куда-либо еще, если она скажет, что тоже любит его.
Кристофер провел рукой по ее щеке.
— Адриен, прошу тебя, скажи что-нибудь. Она глубоко вздохнула, и слезы снова навернулись у нее не глазах.
— Я люблю тебя, Кристофер. Больше, чем кого-либо в жизни, но я думала…
Она снова зарыдала. Только теперь это были слезы облегчения, и они смывали всю боль, которую она копила в себе.
— Адриен не надо! — хрипло просил Кристофер. — Своими слезами ты разрываешь мне сердце.
— П-п-прости.
Он нежно обнял ее за талию и усадил на софу. А потом сел рядом с ней и дал ей выплакаться, не зная, как ее утешить.
Прошло около пяти минут, прежде чем Адриен повернула к нему заплаканное лицо. Он сказал, что любит ее, и она призналась в своей любви к нему.
Он был таким красивым, когда улыбнулся ей в ответ.
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Кристофер, наматывая ее локон на палец.
Она моргнула мокрыми ресницами.
— Конечно выйду!
— Хорошо. — Он вздохнул и крепко-крепко прижал ее к себе.
«Он думает, что я еще могу убежать», — улыбаясь, подумала Адриен. Но минуту спустя ее улыбка внезапно увяла.
— Но почему ты не спросил меня об этом три недели назад и заставил страдать?
Кристофер отстранил ее и изучающе посмотрел ей в глаза.
— А ты бы согласилась тогда?
— Конечно… — Адриен запнулась, вспомнив, что сказала ему во дворе дома своих родителей относительно неуверенности в будущем. Может, она бы и не согласилась. Даже совсем недавно, в День Благодарения, она все еще сдерживала свои чувства. До сегодняшнего дня она боялась признаться, что любит его, даже самой себе. — Я не знаю, — честно призналась она.
— Я тоже не знал, и не мог рисковать.
Она взъерошила его волосы.
— А что насчет Чикаго? — спросила Адриен с легкой улыбкой.
— Ты хочешь там жить?
Ее палец обводил контуры его чувственных губ.
— Честно говоря, нет, но если ты уезжаешь туда, то я еду с тобой.
Кристофер широко улыбнулся.
— А если я останусь в КТОО?
Она постаралась сдержать улыбку, но у нее это плохо получилось.
— Тогда я сделаю все возможное, чтобы ты сохранил тот же рейтинг, что и сейчас.
— Есть другой вариант, — признался Кристофер, взял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы. — Мне предложили работу на местной телевизионной станции — пятьдесят девятый канал.
Она широко раскрыла глаза.
— Пятьдесят девятый канал? Это же самый паршивый канал в городе! Я слышала, он скоро обанкротится. Кроме того, ты ничего не знаешь о телевидении и… — Она запнулась.
Конечно, этот канал был худшим в городе. Конечно же, Кристофер примет этот вызов! Ну и что, если он плохо разбирается в телевидении? Она была уверена, что он очень быстро все освоит.
Он наблюдал за ней и, казалось, следовал за ходом ее мыслей.
— Хорошо, так и решим. А теперь, не хочешь ли поцеловать жениха?
