– Так вот отчего ты такая бродяга, – медленно проговорил он.
– Ты прямо как моя мама. Она тоже так всегда говорит. Но на самом деле проблема не в том, где мы жили, а в том, что у нее никогда не было времени на меня. У меня всегда было ощущение, что я ей в тягость. Поэтому, вероятно, я любила жить у бабушки. Нам вместе было хорошо.
Они перебирали фотографии, подолгу задерживаясь на каждой. Она пыталась идентифицировать мужчин на фотографиях, но все они путались у нее в голове. Она помнила мужей матери, но тех, что были в промежутке между очередным замужеством, не могла различить.
– Вы с матерью часто ругались?
– Да что ты! Никогда. Когда она находилась со мной, милее ее никого на свете не было. Она влетала в комнату как небесное видение. На сцене она танцовщица. В жизни актриса. Помнишь слова поэта, что вся жизнь это театр? Так вот Мерилин Ланкастер воспринимала их буквально.
– Подожди. Повтори еще раз, что она говорила тебе о твоем отце?
– Что он ошибка, которой лучше не было бы. Когда она сообщила ему, что беременна, он бросил ее, и больше они не виделись.
– И больше она никогда тебе ничего о нем не говорила?
– Нет. Я как-то пару раз спросила, еще когда была девчонкой. Она устроила целую мелодраму, произнесла один из своих трогательных монологов о том, как выбросила его из своей жизни. Как выбрасывают грязное белье. – Миган пыталась передать интонации матери, но ей это не очень удавалось.
– Ну а взрослой ты не пыталась что-нибудь выяснить?
– Мне и одной матери по горло хватает. Да и я действительно довольна своей жизнью, вернее была довольна, пока не погибла моя лучшая подруга и не оставила меня со своим ребенком. И пока не объявился охотник за моей жизнью.
– Тогда, боюсь, тебе не слишком понравится то, что я предложу.
– Что именно?
– Я хотел попросить тебя позвонить твоей матери и спросить ее, кто твой отец.
Дождь лил как из ведра. Вода сливалась каскадом с балкона и стояла сплошной стеной за кухонным окном. Удачный денек для задания, которое попросил ее выполнить Барт. Ей тридцать один год, и она ни разу в жизни не видела человека, который зачал ее.
Ужас охватил ее, под ложечкой засосало.
– Ты не понимаешь, о чем просишь, Барт.
Он встал у нее за спиной, положил руки ей на плечи и стал ласково массировать их.
– Ты права. Я даже представить себе не могу, что это такое – спрашивать собственную мать об отце, которого ты никогда не знал. Точнее, которого ты не знал тридцать лет! Ты слишком хорошо обо мне думаешь, – усмехнулся он и помолчал. – И тем не менее я прошу тебя это сделать. Прошу только потому, что считаю это исключительно важным.
– Ума не приложу, как может желать моей смерти человек, которого я в глаза не видела.
– Откуда ты знаешь, что не видела его? Не исключено, что он жил в Ориндж-Бич, что он давал твоей матери деньги или что она шантажировала его. Да мало ли что возможно!
– Ты погряз в своей уголовщине.
– В самую точку, милая. Только не будем уклоняться в сторону. Я же не прошу тебя встречаться с этим человеком. Как только мы выведем его из списка потенциально причастных к покушениям на твою жизнь, можешь сразу забыть о нем. Нам нужно только его имя.
Только его имя. Будто от этого легче. Ведь тогда отец как бы оживет. Станет реальным. Тем не менее Миган взяла трубку и набрала номер.
– Это ради тебя, крошка, – пробормотала она, положив руку на живот. – Чего не сделаешь ради твоей безопасности.
А может, повезет, и матери нет дома, с надеждой подумала Миган.
– Алло.
Сердце у нее упало.
– Привет, мама.
– Миган, какой сюрприз!
Сейчас ты, голубушка, еще не так удивишься, когда услышишь, зачем я звоню тебе. Миган набрала полную грудь воздуха, лихорадочно соображая, как сформулировать вопрос.
– Я надеялась застать тебя. У меня к тебе вопрос.
– Ты чудом поймала меня, – ответила мать. – Мы как раз собирались выходить, едем пообедать с друзьями, а потом сыграть партию в гольф. Надеюсь, ты хочешь спросить не о беременности и родах. Боюсь, все мои знания об этом предмете безнадежно устарели.
– Нет, я не о том.
– У тебя какой-то странный голос. Что-нибудь случилось?
Ага, наконец-то дошло.
– Беременность и предстоящие роды навели меня на мысли о семье.
– Я сразу поняла, что тут что-то не так. – Голос Мерилин заметно утратил легкость. – Что-то с младенцем? Обнаружили несовместимость, какие-нибудь отклонения или что? Надеюсь, это не помешает ее удочерению?
– Нет, с ребенком все в порядке. – Миган вцепилась в трубку, так что побелели костяшки пальцев. – Это касается тебя, меня и моего биологического отца. Я бы хотела узнать его имя и хоть что-то о нем.
На другом конце послышался тяжелый вздох и наступило молчание. Молчание затягивалось. Миган неотрывно смотрела на струи дождя за окном.
– У тебя нет отца, Миган. У тебя есть только мать. Любишь ты меня или нет, но это так.
– Мама, я не хочу расстраивать тебя или в чем-то упрекать. Я же говорила, мне нужно знать его имя и что-то о нем на тот случай, если понадобится связаться с ним. У меня может быть собственный ребенок, а он как-никак передал мне свои гены.
– Это Сандра посоветовала тебе позвонить мне?
– Да никто мне ничего не советовал. – Это утверждение было не совсем правдой, но так Миган было проще перейти к следующей неправде. – Не думай, что я собираюсь разыскивать его. Во всяком случае, не в ближайшем будущем, у меня таких планов нет. Раз все так сложно, назови мне его имя, и на том остановимся. Я же не ребенок. Меня уже не надо оберегать от правды.
Хорошо. Твердо и аргументированно. Мериться с матерью силами – дело пустое. Она всегда проиграет.
– Боже мой, Миган, зачем ты меня мучишь?
Ее мучат. Так мать видит жизнь. Только ее интересы важны. Ее желания. Ее счастье. Это придало Миган силы, и она продолжила допрос:
– Он из Ориндж-Бич? Поэтому ты не хочешь назвать его имя?
– Из Ориндж-Бич? С чего ты взяла?
– Я только спрашиваю.
– Ну ладно. Раз тебе уж так приспичило.
– Именно.
– Я могу назвать тебе его имя. Только это все, что я знаю о нем. Я понятия не имею, где он живет и чем занимается. Может, у него семеро по лавкам, а может, он давно умер.
– Понимаю, – не сдавалась Миган.
– Мы вообще были едва знакомы. Я встретилась с ним в Париже, во время поездки после конкурса на Мисс Алабама. Его заинтриговал мой титул, а меня то, что он француз и красавец. Вот такая глупая история.
– Мама, детали меня не интересуют. Я тебя не осуждаю. Я хочу знать его имя и хотя бы где он живет.
– Насколько мне известно, он как жил, так и живет в Париже. Его имя Франсуа Гровье.
