— Ах ты... манипулятор...
— Ангел мой, ты так хорошо меня знаешь... — Паркер всмотрелся в ее лицо, его глаза больше не смеялись. — А я хочу, чтобы ты узнала меня еще лучше, чтобы не могла разобрать, где кончается Девон и начинается Паркер. — Эротичная хрипотца в его голосе ласкала ее слух, словно теплый бархат кожу. — Жаль, что ты остаешься ночевать в больнице... но, я знаю, так нужно.
Издалека донесся детский плач. Девон отпрянула от Паркера и вскочила.
— Джонни плачет! Мне нужно идти.
Паркер нахмурился.
— Откуда ты знаешь, что это Джонни?
Девон посмотрела на него так, словно он сморозил ужасную глупость. Плач Джонни она узнала бы из сотен других.
— Знаю, и все.
Паркер подошел к кроватке Джонни одновременно с медсестрой. К тому времени Девон уже успокоила плакавшего малыша.
Ссора с Паркером перед самым его отъездом в Лондон оставила в душе Девон неприятный осадок. Она понимала, что не должна обижаться — Паркеру нужно было ехать, и он поехал, несмотря на бурную ссору, — но все равно чувствовала себя несчастной. Она даже не имела права жаловаться, что Паркер ставит на первое место работу. Пока Джонни находился в больнице и в первые дни после его выписки Паркер при своем до предела насыщенном рабочем графике ухитрялся уделять мальчику довольно много времени. Он, наверное, гадал, как сделать ее счастливой... какая жалость, что Девон не могла ему сказать! Беда в том, что в последнее время ее эмоциональное состояние стало очень неустойчивым, резкие перепады настроения стали обычным делом, вероятно, из-за них она постоянно чувствовала смертельную усталость.
Паркер тоже проявлял признаки напряжения, но это было вполне объяснимо: нелегко жить в одном доме с женщиной, от которой не знаешь, чего ждать в следующую минуту: то ли она зальется слезами, то ли потребует немедленно заняться с ней любовью. Девон немного утешало, что, когда дело касалось последнего, Паркер был всегда рад подчиниться. Какие бы у них ни существовали проблемы в общении, все они оставались за порогом спальни, в постели между ними все было идеально.
Немного успокоившись. Девон стала понимать, что слишком погорячилась. Увидев утром в газете объявление об их предстоящей свадьбе, она потребовала у Паркера объяснений. Тот небрежно отмахнулся, и ее удивление сменилось гневом.
— Я собирался тебе сказать, да как-то из головы вылетело. Теперь старик поверит, что мы настроены серьезно.
Но Девон такое объяснение не устраивало, она точно знала: у Паркера никогда ничего не «вылетало из головы».
— Объявление увидит не только Джеймс.
Паркер настороженно прищурился.
— И это тебя тревожит?
— Меня тревожит другое: мне придется играть роль смущенной невесты.
В действительности больше всего Девон беспокоило то, что она не могла сказать Паркеру о своей любви. Порой ей хотелось рискнуть, несколько раз она даже была близка к тому, чтобы признаться, несмотря на то, что он никогда, ничем, ни единым словом не намекал, что ему нужен от нее не только секс.
— Что-что, а смутить тебя смогу, — прошептал Паркер бархатным голосом с интимными интонациями, которые всегда возбуждали Девон.
Его слова напомнили Девон о том, что он шептал, занимаясь с ней любовью, не далее как сегодня утром, и она покраснела до корней волос. Стоило ей посмотреть ему в глаза, как она тонула... тонула в желании.
— Как жаль, что тебе нужно ехать! — воскликнула она.
— Поезжай со мной.
Лицо Девон осветила радостная улыбка, но тут же погасла.
— Не могу.
Паркер равнодушно пожал плечами, словно ему было все равно.
— Но ты не сердишься, что я объявил о нашей свадьбе?
Как легко он смирился с отказом, даже не попытался меня уговорить, с горечью отметила Девон.
— А это имеет значение?
— Можно было бы обойтись без официального объявления, если бы ты носила мое кольцо.
Он выразительно покосился на ее левую руку. Девон сжала пальцы в кулак.
— Не начинай все с начала! Я тебе уже говорила...
— «Кольцо является отжившим символом собственности», — монотонно процитировал Паркер. — Да, Девон, говорила сто раз, и, если бы ты искренне так думала, я уважал бы твою точку зрения, но мы оба знаем, что это не так.
Паркер открыл дверь, собираясь уходить. Девон опередила его, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной.
— Ты не можешь уйти после таких слов!
— Девон, давай смотреть правде в глаза. Ты швырнула кольцо мне в лицо, потому что предпочитаешь представлять наш брак неким формальным соглашением. Кольцо, официальное оглашение — на твой взгляд, все это слишком серьезно. Не удивлюсь, если и на вопрос священника, согласна ли ты выйти за меня замуж, ты ответишь: «Возможно»!
Паркер был очень близок к истине, и это разозлило Девон еще больше. Она попыталась замаскировать боль сарказмом.
— Может, ты запамятовал, но этот брак и есть чисто формальное соглашение!
— Этот брак, — парировал Паркер, — будет тем, чем мы сами его сделаем. Ради Джонни...
Неужели он думает, будто я забыла, что все это затеяно исключительно ради Джонни? — с горечью подумала Девон.
— Ты ушел от темы. — Она потрясла в воздухе газетой. — Мы говорили об очередном проявлении твоего своеволия и... — Погоди-ка, ты сказал «священник»? Но мы же, кажется, договорились, что в нашем случае будет более уместно зарегистрировать брак в мэрии?
— Я ни о чем таком не договаривался.
Дерзко улыбаясь, Паркер отстранил Девон, открыл дверь и шагнул за порог.
Ее захлестнула бессильная ярость. Она бросилась за Паркером и нагнала уже у входной двери. Из всех высокомерных твердолобых упрямцев Паркер — самый...
— Ты настоящий сын своего отца! — крикнула она ему в спину.
Паркер остановился и обернулся так резко, что Девон едва на него не налетела.
— Ты это для пущего эффекта или тебе действительно есть, что сказать по этому поводу?
Глаза у Паркера были очень выразительными, но сейчас Девон не прочла в них ничего хорошего для себя. Паркер криво усмехнулся — один уголок рта пополз вверх под тем же углом, что и надменно поднятая бровь.
— Ты как Джеймс, тебе важна только видимость! — От обиды и разочарования у Девон дрожали губы. — Я думала, ты честнее.
Если бы Девон хоть на секунду могла предположить, что на грандиозные планы Паркера вдохновило не одно только желание соблюсти видимость правдоподобия для всех вообще и для Джеймса в частности, она отнеслась бы к ним по-другому и была бы рада носить его кольцо. Да что там кольцо, она с радостью носила бы на пальце даже резинку для волос, если бы знала, что Паркер подарил ее с любовью!
