И прежде чем Марси успела что-либо понять, в окно снова ударил веер… маленьких камешков. Теперь ей все стало ясно. В школе у нее была пара знакомых мальчишек, которые прибегали к такому же методу, чтобы вызвать ее вечером из дома. Это было пятнадцать лет назад. Правда, странно, что друзья Кэмдена до сих пор не знали, где находилась его спальня. И ведь никто не запрещал Кэму общаться с его школьными приятелями, поэтому не было смысла прибегать к столь примитивному способу установления контакта с ее братом. Если кто-то хотел поиграть или погулять с Кэмденом, мог бы просто позвонить ему по телефону или прислать сообщение. Марси распахнула окно и выглянула наружу:
– Разве вы не знаете, что существует телефон?
Когда вместо стайки мальчишек Марси увидела взрослого мужчину с горстью камешков в руке, она почувствовала, как ее горло сжал спазм.
– Твой телефон выключен, – с улыбкой проговорил Сэм.
Марси улыбнулась в ответ. Но тут же перед ее глазами всплыла недавняя картина – Сэм держит Полу в своих объятиях и они, смеясь, удаляются с пикника.
– Уходи из моего двора, иначе я позову шерифа. Я хочу сказать, вызову помощника… шерифа.
К сожалению, в тоне Марси не ощущалось должной твердости и настойчивости, и улыбка Сэма стала еще шире.
– Добрый вечер, Марси.
Марси замерла. Она была не в силах сопротивляться его очарованию, которое оказывало на нее просто гипнотическое воздействие.
– Чего ты хочешь?
На этот раз ее голос звучал раздраженно и резко.
Но Сэм продолжал улыбаться, он явно не был обескуражен подобным приемом. По всей видимости, бывший чикагский детектив имел обыкновение воспринимать раздражение и резкость как должное.
– Открой мне кухонную дверь.
Мистер Уверенность даже и не думал дожидаться ответа Марси. Прежде чем она успела открыть рот, Сэм уже исчез из виду.
Марси сердито запахнула на себе свой шелковый зеленый халат, точно такого же цвета, как и ее ночная сорочка, и босиком бегом спустилась по лестнице. Вбежав на кухню, она сразу же увидела за стеклянной дверью Сэма. На нем были все те же джинсы и рубашка, в которых он приходил на пикник. И Марси не нужно было иметь значок детектива, чтобы понять, что он еще не заходил домой.
Она бросила взгляд на часы, висевшие над плитой. Сэм ушел с пикника вместе с Полой давным-давно. Интересно, чем он занимался весь вечер? Не исключено, что он провел этот вечер в постели Полы…
Сжав губы, Марси отодвинула задвижку и распахнула дверь. Но когда Сэм сделал шаг вперед, собираясь войти в кухню, Марси преградила ему дорогу.
– Все, что ты собирался сказать, можешь говорить прямо здесь, – без улыбки объявила она.
– Но здесь очень холодно, – Сэм обхватил себя руками и сделал вид, что дрожит. – Ты хочешь, чтобы я замерз?
На Марси пахнуло приятным теплым ветерком. На улице было не меньше двадцати градусов. Даже при большом желании замерзнуть было невозможно.
Надо заставить его уйти, подумала Марси. Это было бы самым правильным. Но она почему-то не могла раскрыть рта, чтобы произнести нужные слова. Марси всегда сама уходила от мужчины, если этот мужчина начинал вести себя не так, как она того хотела. И таких мужчин набралась уже целая маленькая армия. Дженни посмеивалась над ней по этому поводу и говорила, что ее сердце прячется под железным панцирем. Да, для Марси важны были ее принципы, и она никогда не позволяла сердцу взять верх над ее разумом.
Марси всегда гордилась тем, что никому не удавалось разбить ее железный панцирь и добраться до нежного и любящего сердца. Она была сильной. Но теперь вдруг в ее броне образовалась трещина. И виной тому был Сэм. Даже когда Марси просто стояла с ним рядом, в ней начинал бурлить такой эмоциональный ураган, справиться с которым у нее не хватало воли.
– Позволь мне зайти.
Сэм буквально испепелял ее взглядом, в котором без труда угадывалось желание.
Марси опустила голову и вдруг заметила, что ее халат слегка распахнулся. Наверное, ей должно было льстить то, что Сэм думал о ней весь вечер и сейчас пришел сюда. Но по какой-то непонятной причине Марси испытывала разочарование. Она снова подняла голову:
– Я не лягу с тобой в постель.
По всей видимости, ее слова шокировали Сэма, и он не смог скрыть этого.
– Значит, ты думаешь, что я здесь только из-за этого?
Марси плотно запахнула халат и обхватила себя руками.
– А иначе по какой причине ты дожидался часа ночи, чтобы навестить меня?
– Может быть, я ждал, когда Ферн заснет, – сказал Сэм, проходя мимо Марси в кухню.
– Эй, куда это ты направляешься?
Сэм подошел к кухонному столу, взялся руками за спинку стула, повернулся к Марси и внимательно на нее посмотрел:
– Почему ты так ведешь себя со мной? Чем я перед тобой провинился? И что тебя расстроило?
Марси хотелось бы ответить Сэму на этот вопрос, но проблема состояла в том, что она толком не могла объяснить даже самой себе, что именно вызывало у нее недовольство. Конечно, она испытывала к Сэму определенные чувства, и эти чувства пока еще не приобрели какой-то законченной формы. Все было неопределенно, и Марси казалось, что она пребывает в какой-то двусмысленной ситуации. Если бы раньше она увидела своего мужчину, то есть мужчину, с которым она переспала, обнимающимся с другой женщиной, то тут же прекратила бы с ним отношения. И никакого раздражения, никаких упреков. И никакой боли.
Уже сам факт, что она раздумывала, следует ли ей объяснить Сэму причину своего беспокойства, говорил о многом.
– Я не расстроена, я просто устала. И сейчас у меня только одно желание – снова лечь в постель. Спокойной ночи, Сэм.
Марси повернулась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Она надеялась, что Сэм сразу же уйдет с кухни и отправится к себе домой. Однако он последовал за ней.
– И ты не хочешь знать, как себя чувствует Пола?
– Как себя чувствует Пола?
– Она положила на колено лед. А когда я уходил, пришел ее младший сын. Он вполне сможет о ней позаботиться.
– Приятно слышать это. – Подбородок Марси слегка приподнялся. – А ты не хочешь знать, как себя чувствует Джефф?
Улыбка Сэма тут же исчезла.
– И как же он себя чувствует?
– Я не знаю, – ответила Марси. – Мы с Кэмом ушли с пикника.
Лицо Сэма снова озарилось улыбкой.
– Рад слышать это.
Марси посмотрела на него в упор. Иногда Сэм до невозможности раздражал ее.
– Может быть, теперь ты уйдешь?
– Я уйду, когда ты объяснишь мне, в чем я перед тобой провинился и почему ты так расстроена.
Но как она могла ему объяснить то, чего не понимала сама? Марси знала лишь, что ее подозрения, ее эмоции подпитываются совсем не тем, что существует в действительности. Это было нечто неосязаемое, эфемерное, оно витало в воздухе и имело более чем смутные очертания. И в то же время оно было значительным и важным, тем, чем нельзя было пренебречь.
