Когда он закончил, Василиса захлопала в ладоши.
— Ты так поешь, аж мурашки по коже. А песенки эти сам сочиняешь? — поинтересовалась она.
— Ветер их сочиняет, а я подслушиваю, — ответил он.
— Здорово, хоть и заковыристо, — засмеялась она.
Ветер сел на землю возле ее ног и поднял глаза. Василиса засмотрелась в их чистую глубину. Потом перевела взгляд на яркие губы. Их уголки приподнимались вверх, и от этого казалось, что парень вот-вот улыбнется.
— Девушка с глазами милыми и румянцем на щеках, — медленно продекламировал Ветер, не сводя с нее глаз, — как хочу, чтоб полюбила ты, чтоб пришел к тебе я в снах.
Он опустил голову и начал подбирать аккорды. Василисе вдруг захотелось коснуться его густых пшеничного цвета волос. Они волнистыми прядями падали на воротник куртки.
— Все же ты странный, — тихо заметила Василиса, преодолевая желание погладить его волосы. — А почему ты тут сидишь в одиночестве с гитарой?
— Ты же сама сказала, что с гитарой, — улыбнулся он, — а это значит, что я не в одиночестве. Гитара — мой лучший друг…
— Наверное, — ответила она и снова начала смущаться.
Парень ей нравился все больше, к тому же она чувствовала к нему какую-то странную непонятную ей самой тягу. Что-то было в его облике настолько милое и располагающее, что в душе у нее все таяло, но и смущалась от этого она все сильнее. Ветер продолжал наигрывать на гитаре, словно девушки тут и не было.
— А ты где живешь? — после паузы поинтересовалась она, так как не знала, что еще спросить.
— На земле, — ответил он.
И Василиса уже не удивилась, словно ожидала подобного ответа.
— Все мы на земле живем, — продолжила она. — Ты москвич?
— Ах, ты об этом, — сказал он. — Нет, я из Шадринска, если тебе это название о чем-нибудь говорит.
— Откуда?! — изумилась она и заерзала на пне от волнения. — Это ж совсем рядом со мной!
— В смысле? — пришла его очередь удивляться.
Ветер оторвался от гитары и поднял на нее глаза.
— Так я ж родилась и выросла в Зауралье! — ответила девушка. — Курган, слышал про такой город, конечно, не так и далеко от Шадринска!
— Ты из Кургана? — улыбнулся он. — Надо же! Вот ветер мне кого привел сегодня навстречу. То-то твои глаза сразу поразили меня. Их цвет, как цвет наших зауральских озер. Хотел сравнить их с нашей рекой Исеть, на которой стоит мой город, но вода там давно уже не такая прозрачная и голубая.
— А Курган стоит на Тоболе, — сказала Василиса. — Но я из деревни, от Кургана два часа автобусом добираться. А ты что тут делаешь? Учишься, поди?
— Нет, — ответил он и встал. — Я просто хожу по земле. Я свободен, как ветер.
Он уложил гитару в тканевый футляр, закинул ее за спину и поднял с земли рюкзак. Василиса с непониманием смотрела на него.
— Как это просто ходишь? — уточнила она. — А где же ты спишь, питаешься?
— Где придется, — сказал он и медленно направился по тропинке.
Василиса пошла рядом.
— Приехал я сюда два года назад, мне только семнадцать исполнилось, — неторопливо рассказывал Ветер, — приехал на кастинг одного всероссийского вокального конкурса. Но не прошел, не понравился я продюсерам, и мои песни не понравились. «Не формат», — сказали они. Назад в Шадринск возвращаться не захотел. И отправился в Питер с одним парнем, с которым познакомился во время кастинга. Он предложил мне создать свою группу. Сказал, что я буду писать песни.
— Интересно как! — взволнованно проговорила Василиса, видя, что он замолчал. — Надо же! И что дальше-то было?
— Пару месяцев мы, и правда, работали как проклятые, не вылезали из студии, там и жили. Но ничего путного у нас не вышло, уж и не знаю почему. Не разбираюсь я в этом во всем. Выступили пару раз в каком-то занюханном ночном клубе, нас там освистали, денег мы не получили, только выпивку бесплатную налили. Но я алкоголь не употребляю, да и вообще ничего, что отравляет. А потом дружок мой заявил, что я слишком индивидуален и со мной в группе работать невозможно, что я как волк-одиночка и путь у меня свой. Вот мы и разбежались. И с тех пор я просто кочую по стране. В основном, автостопом. Нигде долго не задерживаюсь.
— Так тебе девятнадцать уже? — поинтересовалась Василиса. — А как же армия? Откосил?
— Отец мне военник купил, так что я вольная птица. Нет, ты не думай, что я такой уж бродяга. Я домой периодически наведываюсь, да и предкам позваниваю. Они у меня замечательные!
— Но живешь-то ты на что? — спросила она.
— Иногда пою где-нибудь в маленьких поселках или деревнях. И знаешь, слушают с удовольствием и кто что дает. Кто монету, а кто натуральные продукты. Но вообще-то у меня на карточке деньги есть. Я ведь с четырнадцати лет постоянно подрабатывал. У отца свой автосервис, лучший в городе. Вот у него. Я машины хорошо знаю, все их нутро! Но без песен не могу! Рвутся они из меня…как порывы ветра. Отец хотел, чтобы я на автослесаря учился, потом во главе своего дела меня поставить думает. Но я, видишь, уехал.
— И хорошо так тебе жить? — после паузы спросила Василиса.
— Мне нравится, — ответил Ветер и украдкой глянул на нее. — А пошли со мной! — неожиданно предложил он. — Чего ты в этом муравейнике забыла? Вижу, что в глазах грусть у тебя. Что ты тут делаешь?
Василиса с трудом сдержала неожиданно навернувшиеся слезы. Что она могла ответить ему?
— Или родители будут против такой компании? Стерегут тебя наверняка! — продолжил он.
— Я круглая сирота, — тихо ответила Василиса. — Родители сгорели во время пожара… потом и деды померли…. Эх, долго тебе все это рассказывать! А тут тетка родная, вот меня и зазвала в столицу.
— Солнышко мое! — ласково пробормотал Ветер и неожиданно обнял девушку и крепко прижал к себе.
И она вдруг ощутила себя защищенной, поэтому вырываться не стала. Ей было покойно в кольце его рук, приятно ощущать запах его джинсовой куртки. И она уткнулась лбом в его плечо и затихла. Ветер стал гладить девушку по плечам, по волосам, шептать ей на ухо нежные утешительные слова, и ей становилось все легче на душе.
— Ветер не даст тебя никому в обиду, — сказал он и мягко поцеловал ее в висок.
Василиса вздохнула и отстранилась. Она доверчиво смотрела в его глаза, улыбка не сходила с ее лица.
— Ты, и правда, совершенно неземная девушка! — тихо сказал он.
— Пойдем? — робко спросила Василиса.
Ветер кивнул и убрал с ее лба упавшую прядь.
Они вышли из парка и начали спускаться к пруду. Василиса посмотрела на уток, которых кормили с берега ребятишки кусками хлеба. И вдруг почувствовала, что она проголодалась.
