Чего только Милане не дарили: и куклы, и книги, и даже дорогие украшения. Девочка сияла от восторга и переполняющего ее счастья, пока не заметила самую большую коробку, которая стояла в стороне.
— А там, — шепотом спросила меня.
— А там мой тебе подарок, — голос даже как-то немного сорвался.
— А его уже можно открыть? — столько интереса и нетерпения было в ее взгляде, что пошла за коробкой.
— Вот, — придерживая ее в руках, протянула ребенку.
У меня не было ни бантов, ни лент, поэтому Мила быстро стянула крышку и застыла с открытым ртом. Я же, затаив дыхание, ждала хоть какой-то реакции, но ее не было.
Волнение, охватившее меня, прошло по телу и вернулось к рукам, которые стали подрагивать.
— Мамочка, — послышался шепот Милы, — это мне, да?
— Тебе, доченька, тебе, — закусила губу, борясь со множеством эмоций.
Мила подняла на меня полные слез глаза и крепко обняла за шею.
— Я буду самой красивой на твоей свадьбе, — пробормотала она мне в волосы, а коробка, в которой лежало шикарное белое платье для нее, выпало из моих рук. Я сама прижала девочку к себе, крепко обнимая и целуя волосы, говоря о том, как сильно я ее люблю, как она мне дорога и бесценна.
Рядом с нами на колени опустился Дамир, который обнял нас и стал по очереди целовать. А у меня сердце разрывалось от нежности и любви к этим людям, которые не только помогли и спасли меня, но и так тепло приняли в свою семью!
— Вы у меня самые замечательные, — сказал мой будущий муж, да только рядом раздался заливистый лай.
— И ты, Лорд, тоже, — рассмеялась Милана, вытирая слезы с щек.
Да, у нас будет замечательная семья!
Бонус
Бонус
— Сумасшедший! Какой же ты сумасшедший! — причитала Евгения, когда увидела в своем кабинете Динара, — отказаться от всего, ради чего?
Несколько недель назад, когда Евгения посетила свою маленькую пациентку, которая уже самостоятельно передвигались по палате, делая свои маленькие шажки, она и думать не могла, что тот разговор с дядей девочки можно считать серьезным.
Он ведь звал ее с собой, в другой город, где у него процветал туристический бизнес. Звал в качестве кого? Да кого угодно: подруги, девушки, невесты…
Да только Евгения знала, что здесь ее держат родители, которым требовалось внимание и поддержка, здесь ее место работы, за которое она боролась и до сих пор борется, доказывая свою компетентность. Ради этой должности в этом месте она регулярно посещает курсы, повышает свои знания, пишет статьи в научные журналы. Да что говорить, уже читает мини-лекции!
— Не могу, — сказала она, чувствуя неприятное чувство утраты внутри, но пришлось его загнать куда-то подальше, — я не могу…
Было видно, как тяжело давался ей отказ, и мужчина это понял, зацепился за ее слова. Долго обдумывал сказанное, что-то высматривая за окошком ее кабинета.
— Но хотела бы? — он все так же стоял рядом, убрав руки за спину и как мальчишка перекатывался с пятки на носок, словно и не было между ними серьезного разговора, который выворачивал душу девушки. Сама Евгения вон сдавила блокнот в руках так, что пальчики побели, да и ноги немного тряслись от волнения. Не часто ей делали такие предложения, точнее сказать, никогда не делали!
— Хотела…, - призналась и трусливо сбежала по делам. Да, о ней всегда говорили, что неприступная, высокомерная, слишком сильная, умеющая брать все в свои руки и не дающая никому спуску. Да, на людях она такая, должность обязывает, да и специфика работы, но так хочется быть слабой и хрупкой, ведь столько через себя приходится подпускать, что голова шла кругом.
Не каждый человек сможет выслушать и половину того, что ей приходится по долгу службы знать. Порой истории кажутся не только нереальными, но и слишком жестокими. А ведь человеку нужно помочь! А как тут поможешь, когда от рассказов кровь стынет в жилах, когда хочется выкинуть все слова из головы и сжечь записи.
Придя домой девушка не находила себе места. Еще бы, Динар занимал все ее мысли. И если в самом начале она вспоминала о нем только тогда, когда ложилась спать и анализировала свой день, то сейчас молодой и амбициозный мужчина был в ее мыслях всегда. Стоит немного отвлечься, так его образ всплывал в памяти. И почему говорят, что близнецы похожи? Где же Динар с папой Миланы похож? Молодой отец очень суровый, с какими-то своими принципами и устоями, и только у мягкой и покладистой Альбины получилось совладать с таким зверем. Всем уже известно, что он увез девушку к себе, посадил в золотой клетке и оберегает от посторонних глаз. Аля, кстати, не сильно-то и против.
Динар, он более мягкий, нет, он живой, активный, может любой разговор перевести в шутку, но если дело серьезное, то быстро собирается, становится даже жестким в какой-то степени. В общем, о таком разностороннем человеке Евгения могла бы только мечтать, что и остается ей делать, после отказа-то.
— Чего мечешься? — спросила мать, когда смогла поймать дочку за локоть и усадить за стол. Сердце женщины уже давно было не на месте, она видела, что с ее девочкой что-то происходит, и у нее даже было одно единственное объяснение. Но дочь молчала, только последнее время стала угрюмой, а уж сегодня вернулась бледнее обычного, с печальными глазами и тяжестью на сердце.
И если мама Евгении думала, что придется своего взрослого и умного ребенка выводить на разговор, хитростями пытать, то та как то быстро сдалась. Взяла и рассказала про молодого человека, что сильно ей понравился, что с собой звал в другой город.
Видимо так все накипело, что Евгения рассказала все-все-все об Усманове Динаре Игнатовиче. Девушка не могла остановиться, пока не передала в словах все положительные качества этого человека, пока не рассказала, при каких обстоятельствах познакомились, о чем разговаривали после занятий, да и вообще, она выговаривала то, о чем слишком долго молчала.
— Ну и дура, — припечатала мать, поднимаясь из-за стола, — сколько еще от счастья своего будешь бегать?
Девушка даже рот открыла, совсем не ожидая от мамы такой реакции.
— А как же вы? А как же работа?
Евгения, которая всегда хотела быть в глазах родителей самой лучшей и самой успешной, сейчас просто не понимала, куда делся тот шаблон, по которому она все это время жила. Ее старший брат довольно быстро улетел из родительского дома, периодически принося то долги, то кредиты. Психолог как могла, так и поддерживала отца с матерью, помогала платить за непутевого родственника. И да, на фоне брата она была успешной, но сейчас, видя поджатые губы матери, не могла понять, что не так.
— А что мы, думаешь, пропадем? Да нам в разы тяжелее смотреть на взрослую успешную дочь, которая мается с нами со стариками! Нам бы внуков увидеть, на руках их поносить, а ты?
Евгения хлопала глазами, не ожидая такого ответа. Она как-то уже привыкла заботиться о родителях, которые ушли на пенсию, хоть до сих пор и подрабатывали.
— А работа, — продолжила говорить мама, подходя к своему запутавшемуся ребенку, — она везде есть для тебя, всегда можно начать с малого, потом вновь подняться. Мир клином на твоем центре не сошелся!
Да, женщина понимала, что и сама очень долго удерживала дочку рядом с собой, сама возложила на ее плечи много ответственности, но видя, как страдает собственная кровиночка, осознала все допущенные ошибки. Лишь бы было не поздно!
А Евгения весь вечер и следующий день переваривала сказанные матерью слова и с нетерпением ждала, когда наступит день встречи с ребенком. Она уже была не только готова согласиться уехать с Динаром, но и написать хоть в ту же секунду заявление на увольнение. Но, когда этот долгожданный день настал, оказалось, что дядя Миланы уехал на неопределенное время.
— Насовсем, — припечатала девочка, — он же здесь не живет, у него даже дома нет. Зато у дяди большие гостиницы с бассейнами почти у берега моря, своя парковка, парк, да у него много чего есть!
