Дороти резко втянула в себя воздух, увидев в его глазах страдальческое выражение.
— Алан, как ужасно. Мне так жаль…
Ее сердце переворачивалось в груди от жалости к нему. Алан улыбнулся и коснулся ее щеки.
— А у нас с тобой будут дети, много детей… — пообещал он дрогнувшим голосом.
— У нас будут… — повторила Дороти недоверчиво. — Алан, постой! Ты совсем сбил меня с толку. — Она чувствовала себя так, словно пришла на репетицию пьесы где-то посередине действия, только никто не позаботился дать ей текст, и она не знает слов. — Что это значит — у нас будут дети? Ведь я тебе даже не нравилась!
Алан покачал головой.
— Неправда, ты нравилась мне… только я не доверял тебе. Я видел, как ты что-то скрываешь, и это все время мешало. Жаль, что ты сразу не рассказала мне об Эндрю, но теперь-то я понимаю, почему ты так поступила. Я просто восхищаюсь тем, как ты справилась с ситуацией. Я никогда не встречал такой женщины, как ты. Ты — самая красивая, самая терпеливая, самая ответственная и деликатная из всех женщин! — Он остановился, чтобы перевести дыхание. — Неужели ты не понимаешь?
Он привлек ее ближе, и теперь, когда их лица разделяло расстояние всего в несколько сантиметров, Алан увидел в ее глазах робость, страх и надежду.
— Я люблю тебя, Дороти О'Хансен, — произнес он сдавленным от избытка чувств голосом. — Наверное, я влюбился в тебя еще тем вечером в Арканзасе, когда мы впервые увиделись, и я пригласил тебя приехать в Орегон, а ты объяснила мне, как я могу поступить со своим приглашением. А когда я поцеловал тебя здесь, на берегу этого озера, мое чувство стало глубже, а потом еще глубже, когда я увидел тебя в воде…
— Так ты любишь меня? — Ее тон был таким недоверчивым, словно он пытался убедить ее, что свиньи летают.
— Черт возьми, да, Рыжик! Я ведь только что сказал тебе, — возмутился Алан. — Пожалуйста, не мучай меня, — попросил он. — Скажи, что согласна выйти за меня замуж. Скажи, что тоже любишь меня. Скажи хоть что-нибудь! — Его голос чуть заметно дрогнул, и, встретившись с ним глазами, Дороти разглядела за его напускной шутливой бравадой неуверенность и ранимость.
Алан Латимер боится, он не уверен в себе?! Это едва ли казалось возможным. Но она не могла не верить собственным глазам.
— Господи, женщина! Да говори же наконец! — В его голосе послышалось отчаяние.
Радость захлестнула Дороти, ее сердце растаяло от любви.
— Ох, Алан, — выдохнула она, — я же люблю тебя, люблю всем сердцем. Я так боялась…
Но она не договорила — он поцеловал ее с такой восхитительной нежностью, что второй раз завоевал ее сердце. Он целовал ее все настойчивее, добиваясь отклика, который она и без того спешила выразить. В объятиях Алана она нашла свое подлинное место, свой дом, свою семью — наконец!
Алан оторвался от ее губ и покрыл быстрыми поцелуями ее подбородок и шею.
— Алан, ты не представляешь, что со мной делаешь, — прошептала Дороти хриплым от страсти голосом.
Ее тело пылало, охваченное огнем, кожа жаждала его ласковых прикосновений.
— То же, что и ты со мной, любимая, — ответил Алан, с трудом переводя дыхание, с сильно бьющимся сердцем. — Может быть, нам следует немного охладиться? Как насчет купания в озере? Я хочу сказать, раздетыми.
Дороти рассмеялась немного нервно.
— Очень соблазнительное предложение, — произнесла она, крепче прижимаясь к нему.
Алан застонал.
— Я хочу, чтобы ты стала моей, здесь, сейчас. — Его тон был почти умоляющим.
Рука его легла ей на грудь, и Дороти показалось, словно она окунулась с головой в ледяную прорубь.
— Я тоже этого хочу, — сказала она с какой-то спокойной отчаянностью. — Только, Алан, я еще ни разу… никогда прежде…
Она смущенно замолчала. Алан быстро отодвинулся от нее, заглянул ей в глаза и увидел сиявшую в их глубине невинность. Он обхватил ее лицо ладонями. Какие еще сюрпризы готовит ему эта необыкновенная женщина?
— Ты девственница?
Дороти кивнула.
— Это плохо?
— Плохо? — повторил ошеломленно Алан. — Да это самый чудесный подарок, который ты только могла мне преподнести, и конечно это больше, чем я заслуживаю, после того, как я обходился с тобой, — прочувствованно произнес он и вздохнул. — А теперь нам лучше уйти отсюда, пока я достаточно владею собой.
— Но, Алан, я думала… разве ты уже не хочешь, чтобы я стала твоей? — пробормотала она, охваченная смущением.
— Конечно хочу, и еще как, — уверил ее Алан. — Но я хочу, чтобы все было безупречно для тебя… для нас. Я подожду… Это будет непросто, поверь мне, но я сумею. Только не заставляй меня ждать слишком долго.
— Как насчет того, чтобы обвенчаться в июне? — неуверенно сказала Дороти, не переставая удивляться, чем она заслужила любовь такого мужчины, как Алан.
— Решено, это будет в июне! — подхватил Алан. — И мы попросим Эндрю быть посаженным отцом, — предложил он.
Сердце Дороти переполнилось любовью, к ее глазам в который раз за сегодняшний день подступили слезы, но это были слезы счастья.
— Я бы очень этого хотела…
Алан еще раз поцеловал ее, на этот раз ласково и бережно, отчего Дороти незаметно вздохнула.
— Идем быстрее, известим родителей, что в нашей семье прибавится Латимеров!
Дороти с сияющим лицом шла по проходу между скамьями рука об руку со своим мужем. Лиф ее свадебного платья украшали жемчужины, кружевной шлейф струился, словно пенистый белоснежный водопад. На выходе из церкви их приветствовали яркое солнышко и небольшая группа местных жителей.
Новобрачные остановились, поджидая остальных участников свадебной церемонии. Алан повернулся к жене.
— Эндрю выглядел таким гордым, когда вошел в церковь под руку с тобой, — сказал он.
— Он дрожал, как осиновый лист… или это я дрожала, а может быть, и мы оба, — ответила Дороти, радостно смеясь.
Ее мысли вернулись на шесть недель назад. Они пролетели в лихорадочной деятельности. Дороти съездила в Арканзас, чтобы собрать свои вещи и организовать их отправку на Запад, затем вернулась в Орегон и включилась в свадебные приготовления.
Эндрю Гибсон согласился стать посаженным отцом, и за эти недели их робкая дружба окрепла и переросла в теплую сердечную привязанность. Дороти не представляла, что можно быть такой счастливой. Впервые в жизни она ощущала себя членом семьи, которая приняла и полюбила ее так, как она о том мечтала.
Она бросила взгляд на мужа, человека, благодаря которому эти мечты стали реальностью, и молча вознесла Господу благодарственную молитву.
