Не могу позволить. Не хочу. Не так. Не готова сейчас к близости с ним. Гадкий страх окутывает, парализует, когда сильные пальцы сжимают бёдра в возбуждённом порыве.
— Не надо… Руслан… пожалуйста… — шепчу между голодными поцелуями, с трудом выхватывая глоток необходимого кислорода.
— Ася… — хрипит, прикусывая кожу и тут зацеловывая.
Тело исходится дрожью, недостаточно сил, чтобы сдвинуть большого мужчину и всё объяснить. Он не готов говорить, полностью поглощённый возбуждением. Не могу вырваться, лишь ощущаю, как щекам стекают слезинки в отчаянной последней попытке достучаться до Руслана. Я сдаюсь. Слишком слабая по сравнению с боссом. Тщетные попытки, ни одна из которых не увенчалась успехом. Руки безжизненными плетьми опускаются вниз.
— Ася… — заключает в ладони моё лицо, приближается к губам, лишь в этот момент словно отгоняя поглотившее его марево.
Взгляд мужчины становится осознанным, трезвым, возвращая в привычное состояние. Пугается того, что видит и делает шаг назад, освобождая моё тело от стальных объятий. Пытаюсь заслониться ладонями, блуждая по открытой коже в желании прикрыться атласной тканью от его взгляда.
— Руслан Муслимович, пожалуйста не надо… Я не хочу… — всхлипываю, дрожащими губами умоляя остановиться.
— Ася, я…
Кайсаров растерян и ошеломлён моей реакцией. Хрипло дышит, не в состоянии выдавить хотя бы слово. Так и стоим в ожидании действий и хоть каких-нибудь звуков, а я всё ещё опасаюсь продолжения.
Делает шаг назад. Ещё один. Покидает спальню, тихонько прикрыв дверь.
Не могу даже пошевелиться, сглатывая слёзы и всё ещё прижимая ладошки к груди. Медленно сползаю по стене, оседая на пол. Всхлипы становятся громче, а солёные дорожки стекают по щекам, каплями опускаются на пол.
Я испугалась. Его напора, силы, желания, страсти, с которой целовал, словно поглощая меня, выпивая и делая своей. Невероятные ощущения, которые я не могу себе позволить испытать, просто не имею права разрешить мечтать о мужчине, который никогда не будет рядом по собственному желанию, воспринимая меня, как обман.
И почему я вдруг решила, что всё будет просто?
Боже, какая же я глупая…
Глава 21
Руслан
Не знаю, как реагировать на произошедшее. Выскакиваю в коридор, чтобы сразу же устремиться на дальнюю террасу в попытке вернуть равновесие.
Чёрт, я хотел Асю. С самого первого дня понимал, что блондинка притягательна и красива. Наступит момент, когда я, снедаемый желанием не смогу остановиться и возьму ту, что желаю.
Ни одно намёка с её стороны — смущённых улыбочек, флирта, сексуальных поз. Ничего, что бы дало мне зелёный свет и разрешение пойти дальше. Но я решил иначе, когда отвечала на поцелуй, подпустила ближе, позволила попробовать.
Для Аси это был всего лишь поцелуй…
Кретин. Чёртов кретин. Мы знакомы меньше трёх дней. Я сказал ей о своей симпатии, а Ася раскраснелась, словно спелая вишня, смущённо опустив глаза. Стыдится откровенных разговоров и пошлых намёков, принимая всё на свой счёт.
И с чего я вдруг решил, что нахрапом смогу взять девушку, которая только-только перестала нервно дёргаться от моего рыка?
Смотрел в глаза Аси, наполненные неподдельным ужасом и обречённостью, и проклинал самого себя за необдуманный порыв в стремлении присвоить блондинку. Всё испортил. Снова испортил. То нежное, тонкое, едва заметное, что зародилось внутри Аси ко мне, жестоко растоптал, оттолкнул на несколько шагов назад.
Она просила…
Чёрт, вот только я был уверен, что просила о другом. Пыталась достучаться, остановить, объяснить, в конце концов. Настолько был увлечён медовой кожей и персиковыми губами, что не слышал, как Ася умоляла остановиться.
Закрываю глаза, а передо мной её заплаканное лицо и дрожащие губы; маленькие ладошки, натягивающие ткань в попытке закрыть обнажённое тело; рыдающий комочек, для которого я животное, следующее своим похотливым инстинктам. С Асей так нельзя. Только не так. Осторожно, на цыпочках, почти бесшумно, чтобы не оттолкнуть пугливую лань, которая так доверчиво берёт с руки предложенное лакомство.
Привык к другим женщинам, совсем позабыв, что есть такие, как Ася, которые смотрят на этот мир распахнутым серебристым взглядом, восхищаясь красотой души и правильностью поступков.
У нас всё неправильно. Ложь породила наши отношения, сделав заложниками непростой ситуации со множеством переменных. Для Аси «мы» являемся ненастоящими, придуманными, вылепленными для родственников. Всё подделка. И каждое моё слово для неё не несёт искренности и правдивости, зарождая в душе девушки ещё больше сомнений, заставляя копаться в противоречиях моих поступков и слов.
И я пока не знаю, как донести Асе, что всё реально. Игра закончилась, и на смену ей пришло желание сделать настоящее, глубокое, родное. Не поверит. Теперь точно не поверит.
— У тебя всё хорошо? — подскакиваю на месте, не ожидая увидеть в полумраке террасы деда.
— Да, — хрип выдаёт, но быстро прокашливаюсь. — Жду, пока Ася уснёт.
— Поссорились?
— Нет. Оказывается, мой громкий храп не позволяет Асе уснуть. Жду, когда ляжет первая, затем я, — придумываю на ходу, но проблема действительно существует. — Тебе почему не спится? Ушёл с праздника раньше всех.
— У меня бессонница. Это старческое. Мои больные ноги не позволяют храбриться в глазах других больше трёх часов. Я привык к спокойному ритму.
— Ильяс зря затеял такой праздник? — подхожу, усаживаясь рядом с дедом.
— Нет, — машет руками. — Он в чём-то прав — это значительный повод собрать вместе всю семью. Сегодня, я как никогда желал праздника, потому что ты пришёл не один. Наконец-то.
— Дед…
— Послушай, я знаю, ты недоволен моим решением, но, — поднимает палец вверх, привлекая моё внимание, — это лишний повод для тебя задуматься над основными ценностями жизни. Главное — семья, всё остальное второстепенно, понимаешь? Все дела не переделаешь, всех денег не заработаешь. Важно построить опору, монолит, на котором будет держаться твоя жизнь. Женщину найти — свою, только для тебя, особенную. Семью создать, угол свой, уют, тепло, комфорт. Тогда и всё остальное получится, само собой приложится. Вот увидишь.
— Понял.
— Что ты понял?
— Всё, что бабушка в меня вбивала все эти годы, ты, отец, мама.
— Ася всем понравилась. Особенно бабушке, — подмигивает, даёт понять, что теперь, даже если я расстанусь с блондинкой, меня казнят самым жестоким способом на глазах всей семьи, — поэтому сделай всё, чтобы по вечерам я спокойно смотрел телевизор, а не слушал причитания Гульнары о твоей несостоятельности.
— Обещаю, бабай.
— А теперь помоги…
Подхватываю деда, позволяя опереться на своё плечо, чтобы медленно пройти по длинному коридору в его спальню, почти рядом с нашей. Усаживаю на кровать, удостоверившись, что теперь он точно будет отдыхать.
— А теперь иди. Ася, наверное, уже уснула. Спокойной ночи, встретимся за завтраком.
— Спокойной ночи, бабай.
Останавливаюсь перед нашей спальней, не решаясь открыть дверь. Что ей сказать? И как? И нужны ли Асе мои чёртовы извинения? Я снова и снова ошибаюсь, поступая опрометчиво и необдуманно.
Наконец, решившись, тихо открываю дверь, чтобы тут же увидеть блондинку на том самом месте, где целовал. Сползла по стене, и теперь, подогнув ножки, уставилась в одну точку безжизненным взглядом.
Один поворот головы, и я сражён пустотой серебристой бездны, с укором и осуждением раздирающей меня на куски. Решаюсь подойти, чтобы подхватить девушку на руки.
— Я просто отнесу на кровать. Ладно? — молчит, лишь едва заметно кивает, позволяя прикоснуться.
Укладываю Асю, укутывая покрывалом тонкое тело. Дрожит, испуганно посматривая на меня. Опускаюсь перед ней, чтобы снова и снова тонуть в пустом взгляде.
— Ася, прости меня, — делаю вдох, чтобы сказать всё, что желаю, — я не хотел… точнее, хотел, очень хотел… — потираю переносицу, собирая в кучу разрозненные мысли, — ну ты поняла… — кивает, не произнеся ни звука, — я больше без твоего согласия не прикоснусь, не трону. Обещаю.
