Кей Торп - Обжигающее чувство

Свет зажигать нельзя, иначе эти два соглядатая сразу поймут, что она не спит. Придется набирать номер Фила на ощупь. Лучший способ убедиться, на месте ли человек, — позвонить ему. Телефоны в комнатах расположены возле кроватей, чтобы в экстренном случае можно было разбудить среди ночи любого — двадцать звонков прогонят даже самый крепкий сон.

Фил подошел к телефону. Эвелин в ярости стиснула зубы. Негодяй! Она думала, что он друг, она симпатизировала ему… Сначала Том, теперь Фил. Эвелин заставила себя не думать о Томе, слишком велика была боль, которую он причинил ей.

Еще один взгляд на окно. Летняя жара в пустыне просто невыносима, поэтому жалюзи полностью закрывали два узких длинных стекла — спасая комнату от перегрева. Чудесная перспектива — сначала в полной темноте разбирать всю эту чертову конструкцию, а потом, вполне возможно, не суметь даже протиснуться в проем. Впрочем, этого нельзя выяснить, не попробовав.

Если работаешь с лазерами и электронной техникой, поневоле научишься обращаться с инструментами. Эвелин никогда не ездила в командировки без маленького рабочего набора отверток и плоскогубцев — они всегда могли понадобиться. Вытащив футляр из стенного шкафа, Эвелин высыпала инструменты на постель. Но, к сожалению, в темноте абсолютно ничего не было видно.

Ах, да, у нее ведь есть фонарик! Крошечный фонарик, не больше карандаша! Вполне можно рискнуть — маловероятно, что слабенький лучик света будет замечен с улицы. Забравшись на постель, Эвелин включила фонарик на самую слабую мощность, впрочем и этого оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть болты, которыми крепилась конструкция. Все ясно, здесь нужна крестовидная отвертка! Через пять минут оба оконных запора и жалюзи в разобранном виде лежали на постели… Но это пока самая легкая часть ее плана. Пролезть в окно будет гораздо труднее!

Эвелин критически оценила свои возможности. Плечи, конечно, можно сгорбить, а вот с бедрами будет посложнее. Но в первую очередь надо попытаться просунуть голову — тогда сразу будет ясно, есть ли смысл пробовать дальше. Было бы слишком обидно вылезти в окно ногами вперед и остаться висеть на раме с застрявшей в комнате головой!

Но сначала нужно переодеться и обуться. Эвелин осторожно осветила фонариком недра стенного шкафа. Для такого случая лучше всего подошло бы что-нибудь темное, практичное, но ведь она не брала с собой в командировку ничего подобного — кому придет в голову одеваться в темное в августовском пекле! Она не предвидела, что ей придется красться в ночной темноте через двор военной базы! А все эти светлые тряпки будут заметны за версту… Черт возьми, но что же делать?! Придется уповать на то, что в столь поздний час все спят и никто ее не заметит.

Эвелин натянула белые хлопчатобумажные брюки и футболку, потом сунула в карман личную карточку. Поразмыслив, Эвелин положила в карман и ключи — ведь ей вряд ли удастся влезть обратно через окно. Хотя, если она сумеет поймать Фила, ей уже не придется бояться охраны перед дверью.

Эвелин снова влезла на постель. Минутный критический анализ ситуации убедил ее в том, что прыгать придется с гораздо большей высоты, чем она предполагала.

Сначала одна рука и плечо, потом повернуть голову и попытаться протиснуться между рамами. Отлично, голова протиснулась с незначительным затруднением. Эвелин развернулась, вылезла из окна по пояс и судорожно вцепилась в стену под окном. Положение было не из самых приятных. Ясно было одно — как только ей удастся протиснуть в окошко бедра, центр тяжести мгновенно переместится вперед и она полетит прямо вниз головой. Конечно, здесь не очень высоко, но все же… Эвелин зацепилась ступнями за стену комнаты и слегка продвинулась вперед. С некоторыми усилиями ей все же удалось протиснуть бедра в узкую оконную щель. Тут же все тело ее с силой рванулось вниз и удержалось только благодаря тому, что ноги продолжали цепляться за подоконник с внутренней стороны окна. Эвелин испуганно посмотрела в ту сторону, где стояла патрульная машина… Слава Богу, отсюда ее не видно!

Прошла еще минута, прежде чем она осознала, что осуществить приземление без потерь ей не удастся—синяки и ссадины неизбежны. Впрочем, и путь назад был уже отрезан.

Ноги дрожали от напряжения… Тогда, не давая себе больше ни секунды на трусливые размышления, Эвелин выпрямила ноги и одновременно выбросила вперед руки. Она еще успела перевернуться в воздухе, стремясь спасти от удара голову, и, к счастью, ей это удалось.

Удар о землю оказался немного сильнее, чем она предполагала, учитывая сравнительно небольшое расстояние. Эвелин расцарапала шею и висок о рыхлый гравий, сбила в кровь обе коленки и левый локоть и вдобавок сильно ушибла плечо.

Но сейчас еще не пришло время зализывать раны. Она заставила себя подняться и быстро двинулась прочь от дома. Только отойдя от него на сотню шагов и, не услышав предупредительного выстрела, она остановилась, чтобы перевести дух. И тут же, как по команде, тело наполнилось болью. Пришлось нагнуться, потереть ноющие колени, покрутить плечом, чтобы убедиться, что оно не сломано. Только после этого Эвелин дотронулась до лица. Крови не было, но ссадины горели огнем.

С трудом Эвелин двинулась дальше. Больше она не тратила силы на маскировку, решив, что чем больше она будет стараться быть незаметной, тем скорее ее заметят. А если вести себя как ни в чем не бывало, то никому и в голову не придет обратить на нее внимание.

Том сел на постели и решительно сбросил простыню. Изрыгая тихие проклятия, он поднялся и начал натягивать джинсы. Форма сейчас ни к чему — он идет не на работу. Беспокойные часы, проведенные в пустой — слишком пустой — постели, совершенно истощили его терпение.

Итак, только два часа ночи. Значит, он пролежал всего-навсего около двух часов, а кажется, что прошло не меньше пяти. Плевать, это не имеет никакого значения, ясно одно — он не может спать, пока не поговорит с Эвелин.

Он должен услышать ее объяснения, должен узнать, как она могла решиться на такое. Он больше не позволит ей прятать глаза, как в его кабинете.

Том чувствовал, что готов взорваться в любую минуту. Последний раз такое случилось с ним, когда ему было десять лет, и с тех пор он дал себе клятву, что подобное никогда не повторится.

Но Эвелин, кажется, вознамерилась подвергнуть серьезному испытанию его железные нервы. Не пройдя и полукилометра, Том заметил стройную фигурку, метрах в тридцати впереди себя. Первой мыслью его было, что это галлюцинация, бред взвинченных нервов. Он остановился и отступил в тень, присев на колено за мусорным контейнером. Сомнений не было — это была Эвелин: в свете фонаря вспыхнули светлые волосы. Ее стремительную походку он изучил так же хорошо, как и ее лицо. Эти решительно вздернутые плечи, этот мягкий изгиб округлых бедер!