ГЛАВА 15
Времени было в обрез, и Кэт принялась готовиться к балу. Усмехаясь, она думала о том, что обычно женщины много времени тратят на то, чтобы приукрасить свою внешность. Но, оказывается, обратный процесс тоже требует времени и усилий. Прежде всего — прочь дорогие тряпки. Какое счастье, что она взяла с собой свои старые джинсы, просто на всякий случай. Практически белые, как и положено. До такой степени они были вытерты. Кроссовок, к сожалению, нет, но вот эти простые светлые мокасины, как сказала бы Диана, для домохозяек, вполне подойдут. Теперь верх. Шелка — прочь, а вот эта белая маечка, на которой разноцветными буквами вышито слово РИМ, вполне подойдет. Теперь пластмассовое ожерелье и браслетик из той же сувенирной лавки, что и майка. Ну, вот она и в белом, как положено на балу. И лицо белое. Отмытое дочиста. Никакой черной туши и красной помады. От локонов так просто не избавишься, конечно, но если она стянет волосы в хвост, то добьется нужного эффекта. Кэт быстренько переоделась и метнулась к выходу, даже не посмотревшись в зеркало. Старые привычки быстро вернулись к ней.
Мужчины были в старомодных шляпах, женщины покручивали рукоятки кружевных, невероятно женственных зонтиков и походили, на дам девятнадцатого века. Розмари и Кэт входили в очень просторный, декорированный под прошлый век холл отеля, весь уставленный благоухающими цветами. Огромные колонны подпирали высокий потолок, откуда-то доносились звуки ксилофона. Десятки официантов сновали туда-сюда с подносами, уставленными коктейлями и десертами. И все вместе это создавало непередаваемую атмосферу.
Сверху на холл можно было глядеть с огромного балкона, тянувшегося вдоль всех четырех стен. Массивные деревянные перила были натерты и отполированы до блеска. Розмари рассматривала холл, восхищенная великолепным дизайном, вертела головой по сторонам и разглядывала публику.
Она совершенно спокойно восприняла «наряд» своей компаньонки, бросив: «Как мило ты выглядишь, дорогая», а теперь настаивала на том, чтобы сесть за столик рядом с танцевальной площадкой, потому что, как она говорила, хотела быть в центре веселья. Вскоре за их столом собралось десять человек.
Кэт была очень этому рада: хоть она и сидела рядом с боссом, но всегда могла поболтать с людьми, сидящими с другой стороны, избегая разговора тет-а-тет с самим Кевином.
Но, несмотря на это, он все же улучил момент, чтобы прошептать ей на ушко:
— Как я мечтаю, наконец, потанцевать с тобой.
Кэт была очень удивлена. Неужели он не замечает перемен в ее внешности? Танцевать на виду у всех с какой-то замухрышкой? Или ему все равно?
Наконец музыканты заиграли «Лунную реку», джазовый вальс, танцевать который было возможно лишь тесно прижавшись, друг к другу.
— Потанцуем, Кэт?
Она уставилась на руку, которую Кевин протянул ей, приглашая ее.
— Давай, дорогая, — подтолкнула ее Розмари. — Я была бы так счастлива, наблюдать за тем, как вы танцуете.
У Кэт действительно не было выбора. И она оказалась в его объятиях. Они вальсировали, и вдруг Кевин наклонился и прошептал ей на ушко:
— Почему ты отстраняешься от меня, Кэт?
Мурашки побежали по ее телу от его теплого дыхания. Его прямой вопрос был как атака, требующая от нее оправданий.
— Я с твоей мамой, — смущенно пробормотала она.
— И что? — ответил он, нисколько не волнуясь о том, что может смутить ее.
— Нельзя… — Она запнулась. — Нельзя, чтобы она узнала о нас.
— Почему? Мы оба свободны и вольны делать то, что захотим. — Его рука скользнула по ее спине. — Я тебя хочу, — снова зашептал он. — И думал, что ты хочешь меня.
Как странно. Неужели он не замечает, какая она дурнушка?
— Но это было несерьезно, — проговорила она, глядя в его голубые глаза.
— Может быть. Но я не вижу причины, которая могла бы помешать нам, сделать наши отношения серьезными. И моя мама, точно не будет против, ты ведь очень нравишься ей.
— Не в этом дело.
— Тогда в чем дело?
— Розмари хочет, чтобы ты снова женился и подарил ей внуков…
— А ты не видишь свадьбы в нашем будущем?
Кэт смутилась.
— Ты же сказал, что не хочешь пока жениться так, как в прошлый раз… в спешке.
— Да, в спешке не хочу. Но поверь мне, тебе не придется ждать три года.
— Три года?
— Да. Кажется, именно столько ты провела со своим Джоном?
Боже мой, о чем он говорит? Музыка закончилась, а вместе с ней и танец. Но Кевин все еще крепко прижимал ее к себе и, кажется, не собирался отпускать.
Кэт недоумевала. Когда толпа расступилась, она вдруг увидала в огромном зеркале свое отражение.
Честно говоря, она осталась недовольна результатом. Джинсы простые, конечно, но они так ладно обтягивают ее попку, что ей еще достанется сегодня не один мужской взгляд, это точно. Майка была бы вполне приемлема, но большие разноцветные буквы, как назло, притягивали взгляд к соблазнительным выпуклостям спереди. Яркие браслеты скользили по тонким рукам красивой формы, а мокасины лишь подчеркивали, какая у нее маленькая аккуратная ножка. И она так выделялась, на фоне всех этих расфуфыренных дам…
— Почему ты не сказала мне, что Джон в Венеции?
Откуда он мог узнать?
— Ты сообщила ему, что будешь там? — продолжал Кевин допрос.
— Нет… Я… — Она ничего не понимала.
— Ты оставила ему сообщение, чтобы он встретил тебя во Флоренции?
— Давай прекратим это! — закричала она.
— Ну, уж нет! — взволнованно прошипел он.
— Не устраивай спектакль! Все смотрят на нас!
— Тогда давай-ка пройдемся. Ты хочешь беседы один на один? Ты ее получишь! — И не успела Кэт ничего ответить, как он потащил ее за руку прямо к Розмари.
Ей не стоит ничего знать, подумала Кэт и, как только они приблизились к столику, произнесла:
— Розмари, нам с Кевином нужно кое-что обсудить. Вы нас извините, если мы отойдем?
— Да, конечно! Я сама доберусь до гостиницы.
— Вот и отлично! А о Кэт не беспокойся, я провожу ее.
— Хорошо, но и вы не беспокойтесь обо мне: сегодня был такой насыщенный день, что вы меня не разбудите, хоть из пушек палите.
— Спасибо, мама, — сказал Кевин, прощаясь и забирая со стола сумочку Кэт, и они проследовали к выходу.
— Отдай сумку! — прошипела Кэт сквозь зубы, чувствуя, что совсем перестала контролировать ситуацию.
— Конечно! — Он протянул ей ее сумку. — Теперь, когда ты играешь в независимую женщину, позволь все же поинтересоваться: какую пользу ты пыталась извлечь для себя, конечно, кроме поездки в Италию?
— Пользу?.. — Она была оскорблена. — Я не просила тебя об этой поездке! Ты сам настоял на ней!
