Но ничего подобного не последовало. Он оставался столь же отстраненным, как и в момент начала их разговора. Даже более того, Гейбриел, казалось, теперь еще больше отдалился от нее, если только это было вообще возможно, вел себя как человек, только что получивший сильный удар по голове.
— Гейб!
Не в силах терпеть, Рейчел наклонилась, собираясь подарить ему нежный поцелуй в щеку, прелюдию, как она надеялась, к более страстным ласкам. Но его реакция поразила Рейчел до чрезвычайности. Отдернув голову, как будто ее губы обожгли его, Гейбриел, загородившись рукой, резко вскочил с кресла.
— Нет. — воскликнул он. — Нет, Рейчел. Я не могу!
— Но, Гейб…
Поднявшись на ноги вслед за ним и инстинктивно пытаясь навести мост через столь неожиданно разверзшуюся между ними пропасть, Рейчел протянула к нему руку.
— Ничего не понимаю, Гейб. Ведь теперь мы можем быть вместе. Ты и я…
— Нет!
Оттолкнув ее руку, он выбежал из комнаты, оставив ее в полном недоумении. Что случилось? Неужели она поняла все неправильно? Неужели обманула саму себя, посчитав, что четыре дня тому назад услышала от него чудесное, полное искреннего чувства объяснение в любви?
Ей хотелось побежать вслед за ним, но разум предупреждал против необдуманных, поспешных действий. Не означает ли это рискнуть всем? Разрушить хрупкое взаимопонимание, установленное ею с таким трудом? Не лучше ли, не безопаснее ли будет не будить спящую собаку?
И тут на глаза ей попалась страница письма, брошенного Гейбриелом при поспешном бегстве. Нагнувшись, она подняла листок бумаги и машинально начала читать, сначала бегло, потом, когда до нее дошла важность того, что писала ему мать, все медленнее и медленнее.
«Гейбриел, дорогой, для тебя это будет настоящим потрясением. Ты считал себя одним человеком, а теперь выясняется, что ты совсем другой. Все, во что ты верил, теперь подвергается сомнению. Ты должен вновь обрести себя, своего настоящего отца и даже меня. Тебе понадобится на это время. Пожалуйста, умоляю тебя, обдумай все и не совершай поспешных поступков».
Ну конечно. Глаза Рейчел затуманились слезами. В своем нетерпении, в стремлении поскорее донести до Гейбриела правду, она поторопила события, забыла, какой неожиданностью оказалось это известие для нее самой. Лили пришлось повторить ей все три раза, прежде чем до нее наконец дошло.
А ведь сама она только вчера набралась храбрости, чтобы упрекнуть мать в том, что та подобно Лили скрывала от нее правду об отце. Лидия, всплакнув, призналась: она сделала бы все что угодно, лишь бы не потерять любовь Грега.
Лидия обещала ему не выдавать тайны и неукоснительно придерживалась своего обещания даже после его смерти. Запутанные взаимоотношения, доставшиеся им в наследство от Грега, довлели над ними до сих пор.
Так насколько же сильнее подействовала правда на Гейбриела! Сама Рейчел не знала, как ей удалось пережить пять дней, прошедшие после того, как она узнала, что он ее брат. Гейбриел же жил с этим пять лет!
Надо оставить его наедине с самим собой, дать разобраться во всем. Но вынесет ли она сама это мучительное ожидание? Неожиданно в голову Рейчел пришла идея, заставившая ее броситься наверх, в мансарду.
Через полчаса она уже изучала свое отражение в зеркале со смешанным чувством удовлетворения и смущенного недоверия. Неужели она настолько изменилась за эти пять с половиной лет? Оставалось только надеяться, что мнение Гейбриела окажется таким же. Если, конечно, она рискнет сделать то, что задумала.
Однако, оглядев себя еще раз, Рейчел вновь засомневалась. А что, если она ошибается и нужно дать Гейбриелу время? Что, если на самом деле он не желает ее? Может быть, вся ее привлекательность заключалась лишь в том, что она была для Гейбриела запретным плодом?
Проверить это можно было лишь одним способом. Испытывая неприятный холодок внутри, она открыла дверь спальни и чуть не закричала от испуга при виде стоящей на верхней площадке лестницы высокой, атлетически сложенной фигуры.
— Осторожнее!
Рука Гейбриела была поднята, видимо, он собирался постучать в дверь, но теперь воспользовался ей, чтобы поддержать за плечо пошатнувшуюся Рейчел.
— Извини, я не собирался тебя пугать. — Судя по голосу, он нервничал не меньше ее самой. — Неужели ты не слышала, как я поднимаюсь по лестнице?
— Я… я просто думала кое о чем.
Рейчел было трудно дышать, но не потому что она чуть не упала, а из— за физической близости Гейбриела.
— Я тоже. — Он криво усмехнулся. — Я многое передумал и… Рейчел, извини меня! Я был просто не в себе.
— Я понимаю…
— Ничего не соображал, действовал просто автоматически. Никак не мог поверить в то, что узнал… До меня просто никак не доходило. Слишком все это неожиданно.
— Я знаю… — опять начала было Рейчел, но в своем стремлении открыться Гейбриел едва ли слышал ее.
— Это должно быть похоже на переживания заложников, которых много лет продержали в плену. Они жаждут свободы, мечтают и молят о ней, но, когда она наконец настает, не знают, как ею распорядиться, и даже не верят своему избавлению. Я просто испугался, Рейчел. Это казалось слишком чудесным, чтобы быть правдой.
— Гейб, я знаю! — Она взяла его за руку, и на этот раз Гейбриел не сопротивлялся. — Поверь мне, я тоже испытывала нечто в этом роде.
— Да, я полагаю, что ты должна была… — Внезапно он замолчал и, словно впервые увидев ее, замер в неподвижности. — Рейчел, что, черт побери, на тебе надето?
— Ты его помнишь?
Испытывая непонятную легкость во всем теле, Рейчел повернулась кругом, демонстрируя серебристое кружевное платье, сохранившееся со времени ее девятнадцатилетия.
— Помню ли я его? — Теперь его голос изменился, стал гуще и богаче интонациями, в нем появился оттенок чувственности. — Разве его можно забыть? Но оно выглядит не совсем таким, каким было раньше…
Откровенно чувственный взгляд Гейбриела разрядил некоторую напряженность обстановки, и Рейчел рассмеялась:
— Так и должно быть. С тех пор как оно было на мне в последний раз, я немного подросла.
— В этом не может быть никакого сомнения.
Взгляд темно— карих глаз, задержавшись на чуть не вырывающейся из— под кружев груди, скользнул вниз, к полоске тонкого материала, прикрывающего бедра. Если пять с половиной лет назад платье казалось коротким, то сейчас выглядело просто— напросто неприличным.
Впрочем, на это Рейчел и рассчитывала, но все же, ожидая реакции Гейбриела, задержала дыхание. Вот он, решающий момент. Все или ничего! Со щитом или на щите!
