Элизабет Кейли - В этот раз – навсегда

– Раздеваться.

– Ты в своем уме?

– Господи, Эли, что я такого не видел за два года брака?! – Эрик возвел глаза к потолку. – Я не собираюсь тебя соблазнять. Я собираюсь работать.

А жаль, вдруг подумала Алисия и испугалась этой сумасшедшей мысли. Нужно взять себя в руки. Пусть Джордж и Сара сходят с ума. Мы с Эриком с ума уже сходили, хватит.

– Снимки я буду делать черно-белые. И не переживай, мы подберем такие позы, чтобы ничего лишнего видно не было. Демонстрировать твои прелести всему Нью-Йорку в мои планы не входит. Там за ширмой есть простыня, если стесняешься, можешь завернуться.

Алисия сразу же схватила простыню и поспешила обмотать ее вокруг себя.

Господи, кого я стесняюсь?! – подумала она. Мы видели друг друга столько раз, что стесняться просто смешно! Алисия решительно сбросила с себя простыню и вышла из-за ширмы.

– Я готова. Между прочим, у тебя тут холодно!

Она чувствовала, как кожа покрывается мурашками, а соски твердеют. Эрик лишь пожал плечами. Ему, наоборот, стало вдруг очень жарко.

– Сейчас под лампами согреешься. Давай становись сюда и повернись спиной, так, теперь обхвати руками плечи, оглянись и наклони голову в сторону. Отлично! В тебе погибла модель.

– Какие глупости! – возмутилась Алисия и бросила игривый взгляд через плечо.

Вот только Эрик уже видел перед собой не самую желанную женщину на свете, а прекрасный образ, который он так долго искал. Алисия моментально расслабилась и поняла, что именно хочет видеть Эрик в своем объективе. Он уже не отдавал ей распоряжений и лишь щелкал затвором с бешеной скоростью, иногда отвлекаясь, чтобы сменить пленку.

Алисия и не заметила, как прошло почти два часа и небо за окном начало сереть в предрассветных сумерках.

– Кажется, все, – довольно вздохнув, объявил Эрик. – Теперь я сделаю снимки, и мы посмотрим, нужна ли будет еще одна сессия.

Алисия смотрела, как он зачехляет свой фотоаппарат, смотрела, как выключает свет, и думала: полгода мы не виделись, и вот снова рядом. Какой же он родной и в то же время необыкновенный и загадочный. Почему я раньше не замечала этого, почему была так уверена в своей правоте? И о чем я только думала, когда уходила от Эрика? Пусть это будет самым сумасшедшим шагом в моей жизни, пусть утром я не буду знать, как посмотреть ему в глаза, но сегодня я сделаю это и сохраню воспоминания на всю жизнь.

– Эй, что с тобой? – поинтересовался Эрик, заметив пристальный взгляд Алисии.

Она ничего не ответила и сделала всего один шаг навстречу, но и этого оказалось достаточно, чтобы Эрик все понял. Он выключил последнюю лампу и в сумраке наступающего дня обнял ту единственную, ради которой можно было жить и творить.

Его губы были ненасытными, а Алисия легко отдавала свою нерастраченную страсть. Они были целым, дополняя друг друга и уравновешивая. Они были совершенством, как совершенно все в природе, и как совершенство они были прекрасны.

Солнце поднялось уже высоко, когда Эрик осторожно убрал с вспотевшего лба Алисии вьющиеся пряди золотисто-каштановых волос.

– Ты был прав, – пробормотала она, – я согрелась.

Эрик рассмеялся, легко и свободно, как не смеялся уже много месяцев.

– Прости, что я ушла тогда. Это была самая большая глупость в моей жизни. Я так испугалась, что ты стал обыкновенным, что наша жизнь превратится в рутину, а тут еще и пингвины…

– Не нужно извиняться, Эли, твоя глупость позволила нам посмотреть друг на друга по-новому. Так?

– Да, ты прав. И все же мне кажется, что мы потеряли так много времени на всякие глупости!

– Главное, что мы вновь нашли друг друга. Спи, любимая, у нас был тяжелый день.

Эрик прижал к себе Алисию и поцеловал.

– Теперь я тебя ни за что не отпущу, – уже засыпая, пробормотал он.

– Господи, Джулс, я так нервничаю! – пробормотала Алисия, заламывая руки.

– Прекрати, пожалуйста! – раздраженно попросила ее подруга. – Вот на презентации своей книги будешь нервничать сколько угодно, а сейчас ты должна поддерживать Эрика, все же это его выставка открывается.

– Я за него и переживаю! Как же хочется, чтобы все прошло хорошо! Если бы я только могла написать рецензию на эту выставку…

– Уймись, Лис! Ты опять хочешь стать наседкой для Эрика? А не ты ли мне говорила, что наконец-то нашла человека, которому нужна в первую очередь твоя любовь, а уж потом твоя помощь?

– Да, это так, но, Джулс, как же тяжело, когда ничего не можешь сделать!

– Ты уже сделала для него все, что могла. – Джулс похлопала Алисию по руке. – Я давно не видела Эрика таким счастливым. Если честно, даже я не ожидала такого финала, хотя всегда подозревала, что в итоге вы будете вместе. Достаточно было услышать, как ты ревнуешь его к Саре…

– Я его никогда не ревновала, – возразила Алисия запальчиво, – просто она мне не нравилась! И ведь я оказалась права: Сара увела у меня Джорджа!

– Ты бы сама ушла от Джорджа, как только он встал бы на ноги, – фыркнула Джулс. – У тебя всю жизнь были только два типа мужчин: мужчины, которым нужна мамочка, и мужчины, которым нужен секс. Единственное приятное исключение из этого правила только что появилось на сцене. Кажется, сейчас Эрик будет говорить свое приветственное слово.

Алисия посмотрела на импровизированную сцену и послала Эрику ободряющую улыбку.

– Добрый день, дамы и господа, – поприветствовал он всех собравшихся. В отличие от Алисии Эрик выглядел совершенно спокойным. – Я рад, что вы пришли на открытие моей первой выставки.

Раздались вежливые аплодисменты.

Алисия вдруг с ужасом подумала, что совсем недавно что-то подобное она уже видела.

Господи, пусть все закончится не так, как с Джорджем! – попросила она.

– Это моя первая выставка, хотя фотографией я занимаюсь чуть ли не с рождения. Сейчас я понимаю, что первая выставка, как первая настоящая любовь: может быть, потом будут другие, но забыть ее невозможно никогда. И счастлив тот мужчина, чьей первой любовью была настоящая женщина. Я рад посвятить эту выставку моей настоящей женщине, женщине, которая подарила мне самое ценное, что только может быть на свете, – свою любовь. Спасибо тебе, Алисия.

На этот раз разразилась буря оваций. Но сама Алисия видела лишь Эрика, лишь его улыбку и карие теплые глаза. Ее пальцы все еще хранили шелковистую мягкость его волос, а губы помнили вкус его поцелуев.

Эрик улыбнулся ей и вдруг продекламировал по-французски:

– Поль Верлен, – пробормотала Алисия. – Мой любимый поэт, мое любимое стихотворение! Он все еще помнит!