— Ты мне противна, — сказал он жестко и вышел, хлопнув дверью.
Она проводила взглядом удалявшееся такси. Рэйчел стояла у кромки тротуара, и в сердце у нее было пусто. Радость и удовольствие, страх и надежда — все, что наполняло его прежде, куда-то исчезло, растворилось в потоке машин, поглотившем автомобиль с Хью и Донной. Рядом с ней люди, стуча каблуками и шаркая подошвами, куда-то спешили, разговаривали, жестикулировали, но Рэйчел ничего вокруг не замечала. Так она стояла некоторое время, опустошенная, лишенная опоры… Потом вдруг она почувствовала, что ей невыносимо оставаться на месте. Она побродила немного, а устав, зашла в первое попавшееся кафе. Когда же она, получив заказ, огляделась, оказалось, что, не считая двух ярко накрашенных женщин в длинных атласных платьях, вокруг одни мужчины. Некоторые из них были в старинных камзолах, кто-то в джинсах и рубашках, но со следами грима на лице. Вероятно, здесь отдыхала массовка после уличного представления.
В кафе Рэйчел получила много неожиданных для нее предложений: один мужчина пригласил ее поучаствовать в публичной казни времен Гражданской войны, двое других — стать партнершей в эротическом фильме, третий, представившийся продюсером, — совершить с ними прогулку в Мексику. Имея за плечами опыт Нового Орлеана, Рэйчел, не потеряв хладнокровия, дала достаточные чаевые, и обслуживающий ее официант принял меры к тому, чтобы оградить ее от особо назойливых. Она отставила плохо прожаренный стейк и заметила, что молодой человек с давно не бритым лицом следит за ней. Его напряженный взгляд привел ее в замешательство, и Рэйчел была несказанно обрадована, когда услышала мелодию своего мобильного телефона.
— Рэйчел, это я, Хью, — услышала она. — Как ты? Я нашел твой номер телефона… и вот — звоню.
— О, дорогой, как я рада тебя слышать, — сказала она громко и отчетливо, чтобы тип с трехдневной щетиной на лице услышал ее. — Я в «Клаб Сан», это неподалеку от мостика, на берегу Потомака… Ты за мной заедешь?
— Что-то случилось? — В его голосе прозвучала тревога.
— Пока нет. Только, мне кажется, я пользуюсь здесь слишком большим вниманием.
— Только не паникуй, Джоржтаун — не окраины Нового Орлеана. Оставайся на месте. Я еду.
Рэйчел опустила трубку в карман и улыбнулась. Напряжение покинуло ее. Хью возвращается к ней, как бы ни пыталась соблазнить его Донна.
Немного погодя к ее столику подошел небритый мужчина и представился: он художник и не позволит ли она сделать ее портрет. По тому, как жадно он оглядывал стейк на тарелке, Рэйчел поняла, что он не опасен, просто очень голоден. Она пригласила портретиста присесть к ней за столик.
— Если можно… Я вижу, вам не понравилось. Простите, я давно не ел мяса. — Не дожидаясь ее ответа, он придвинул тарелку и, как только Рэйчел кивнула, начал жадно есть.
Когда официант подошел к ней, озабоченный вторжением за ее столик подозрительного типа, Рэйчел успокоила его, заказав себе салат и ростбиф с жареной картошкой для художника. Поев, он достал из холщовой сумки ножницы и черную бумагу. Некоторое время он сосредоточенно разглядывал ее профиль, затем его маленькие ножницы стали резво гулять по бумаге. Не прошло и пяти минут, как ее силуэтный портрет, наклеенный на плотный картон и вставленный в рамку, лежал перед ней.
Рэйчел развеселилась. Голодный художник действительно оказался виртуозом. Она предложила ему заплатить за свой портрет, но он отказался, сославшись на то, что она и так заплатила за его обед.
— Мне было приятно смотреть на вас, — добавил он, вытирая губы. Его глаза от обильной еды затуманились, кончик носа покраснел.
— Но я настаиваю, — сказала Рэйчел, убирая свой портрет в сумку.
— Будет замечательно, если обед мы закончим… — Он запнулся, исподлобья глядя на нее.
«Неужто он предложит мне пройти с ним в ближайшую гостиницу или пригласит к себе?» — подумала она. Она испытывала симпатию к этому человеку, явно не обделенному талантом. Ей не хотелось думать, что ее расположение он мог бы воспринять как нечто большее.
— Вы не против, если я выпью?.. Кружка пива — и мы в расчете, — предложил он. — У меня давно не было такого хорошего обеда. Хотя, как я вижу, здешняя еда вам не совсем по вкусу.
— Овощной салат вполне съедобный.
— Может, все же пиво попробуете?
Рэйчел заказала две кружки. Пока ее случайный знакомый, попивая пиво, рассказывал о местной публике, она наблюдала за Хью, который, остановившись рядом, пристально разглядывал лица посетителей кафе, не замечая ее, хотя она находилась на расстоянии вытянутой руки от него.
Он снова обвел взглядом зал, но, так и не найдя Рэйчел, достал телефон и, только когда рядом с ним раздалась мелодия, наконец увидел ее.
— Как хорошо, что ты пришел, — сказала Рэйчел.
— Я тоже рад, — ответил он, подавая ей руку.
Они шли по набережной. Ее рука лежала в его руке, их пальцы были переплетены. Его рука на ощупь была твердой и теплой — настоящей рукой мужчины, что ей нравилось. Рэйчел ответила на пожатие, которым Хью давал понять, что готов оберегать ее, и уголки ее губ приподнялись в слабой улыбке, будто она хотела, но боялась признаться, что счастлива вновь оказаться с ним рядом. Казалось, все вокруг них изменилось, воздух был напоен особыми свежими нотками, городской шум не казался таким назойливым.
— Мне хорошо с тобой, — сказала Рэйчел и что-то добавила, но звук затормозившего рядом автомобиля заглушил ее слова.
Хью обнял ее за плечи, она огляделась вокруг. Внезапно ему показалось, что они окружены врагами: хаос уличных звуков мешает им услышать друг друга.
— Я не хочу тебя потерять, — сказал он.
— Ты видишь, я не убегаю. Я с тобой.
Внезапно вспыхнувший неподалеку скандал нарушил их идиллию. Крики, ругань, вой полицейских сирен…
— Сейчас бы оказаться на краю света, — сказала Рэйчел.
— Будет исполнено, моя принцесса.
Хью крепко обнял ее. Она доверчиво прижалась к нему, подняла голову, потянулась к нему. Но, как только он почувствовал, как дрогнули ее губы, Рэйчел стиснула челюсти, ее губы стали твердыми, неподатливыми. Она едва успела отреагировать на его поцелуй, как тут же оттолкнула. В ее глазах сверкнула такая паника, как будто Рэйчел с трудом удержалась на самом краю бездны. Хью ободряюще улыбнулся ей. Некоторое время она смотрела ему в глаза. Недоверие, надежда, снова сомнение отражались на ее лице.
— Скажи, почему ты поцеловал меня? — наконец с трудом выдавила она из себя. — Если для тебя это просто так… легкое приключение и… Такое же, как с Донной. Почему ты оставил ее и вернулся ко мне?
