— Он приедет, — еле слышно проговорила Милейн. — И заберет Эмбер.
— О чем ты думаешь? Это он приедет? Да он завалился спать, не зная, спасли его дочь или нет.
Милейн было больно его слушать, но на этот раз ей удалось подняться на ноги. Зачем он мучает ее?
— Ты не знаешь. Может быть, он не смог купить билет…
— Тогда почему он не позвонил? Не надо. Милейн. Ты хочешь, чтобы я молчал, а ведь у него дочь на последнем месте. Пусть он тебя заставляет лебезить перед ним, а я не буду.
Нет. Он не будет. Тэннер не из тех. Да и что ему до девочки, которая спит сейчас наверху.
— Он любит…
— Он не способен любить. Послушай, я не собираюсь брать свои слова обратно. Но я так устал, что мне трудно соображать. Да и у тебя вид…
Милейн было не до усталости. И все же он прав. Теперь не время для разговоров.
— Он… он сказал, что собирается делать?
— Он ничего не сказал. — Тэннер нахмурился. — Позвони ему, если хочешь. А я ухожу.
Милейн смотрела ему вслед, дрожа всем телом. Ей даже пришлось опереться на спинку дивана, когда она услышала шум отъезжавшей машины. Неужели он был тут в последний раз? Милейн подошла к лестнице и посмотрела наверх.
Она попыталась подняться по лестнице, но тело отказывалось повиноваться. Смирившись, Милейн подошла к дивану и легла. Она укрылась одеялом и стала смотреть в окно. Небо розовело под первыми лучами солнца. Когда вчера оно заходило, Милейн молилась, чтобы Тэннер нашел ее. И он ее нашел. А теперь его нет.
Все. Это конец.
— Тэннер… — Слезы текли у нее по щекам, но она не вытирала их. — Тэннер…
Семь часов. Эмбер спала. А Милейн так и не удалось заснуть. Что бы она ни делала, ничего не помогало.
Тэннер нагрубил Крису. В прошлом, когда она пыталась убедить Криса, что сумеет лучше, чем он, позаботиться о девочке, он даже не слушал ее. Говорил о семейных заботах, обязанностях, родственных связях. Мол, она вольна уйти…
Он был не прав. С того дня, как Милейн увидела Эмбер, она уже не могла распоряжаться собой, как хотела. Чтобы сохранить самоуважение, она вынуждена была развестись с ним, но уйти от Эмбер было выше ее сил.
А теперь она потеряла Тэннера.
Когда зазвонил телефон, она не сразу взяла трубку. Кто это может быть? Неужели Тэннер тоже не смог заснуть и звонит ей, чтобы поговорить?
Нет. Тэннер сказал, что должно пройти время.
— Милейн? Я тебя разбудил?
— Нет-нет. Я…
— Здесь бог знает что творится, — перебил Крис. — Я пытался объяснить это Тэннеру, но он не слушает. С трудом нашел мотель в Бишопе. Цены — ужас! Сегодня у меня переговоры с тремя кандидатами на вакантное место в моей фирме.
— А…
— Один из них местный, так что с ним проблем не будет. Но другие прилетают специально. Будут здесь где-то через час. Я попытался объяснить это Тэннеру, но… Я слушал новости о землетрясении перед тем, как лечь спать. Сказали, что тяжело пострадавших нет. Я так понял, что всех нашли.
— Да…
— Ты ведь понимаешь, правда? А что толку, если бы я прилетел в Маммот? Спасатель из меня никакой. Я бы только мешал. А так я был на телефоне. Если бы ты или Тэннер захотели меня найти, никаких проблем не было бы.
— Я? — У Милейн перехватило дыхание. Она потеряла контроль над собой. Столько времени ей приходилось думать над каждым словом, которое она произносила, но теперь она забыла обо всем. — Разве Тэннер не сказал тебе? Я была с Эмбер. Там не было телефона.
— Подожди… Да, он сказал. Извини. Понимаешь, столько всего навалилось, что я забыл.
Он забыл, что она тоже попала в завал?
— У меня сломаны три ребра, — спокойно проговорила Милейн. — Я не могла пошевелиться. Меня нашли, когда уже почти стемнело. Эмбер, возможно, спасла мне жизнь. Это она отыскала Тэннера и привела его ко мне.
Крис присвистнул.
— Она?
— Ты меня слышишь? — Милейн хотела закрыть глаза, но ей необходимо было видеть солнце. — Все произошло мгновенно. На нас упала гора снега. Мне хватило времени, только чтобы оттолкнуть Эмбер. А иначе ее бы сейчас не было в живых.
— Господи!
— Крис, — ей надо было остановиться, но после всего, что было… — почему ты не позвонил?
— Почему? Ты когда-нибудь пыталась прорваться, когда случается несчастье? Все линии…
— А ты пробовал?
— Нет. Я…
— Тэннер тебе сказал, что твоя дочь пропала, а ты лег спать? Ты поверил диктору телевидения? Ты решил, что тебе важнее встречи с будущими служащими, чем дочь? Крис, мы уже говорим пять минут, а ты еще ни разу не спросил об Эмбер. Тебе не приходило в голову, что ей надо услышать твой голос? Может быть, ей нужна отцовская поддержка?
Милейн слышала дыхание Криса, но ей было уже все равно.
— Не понимаю. Никогда тебя не понимала. Ты говоришь, что любишь Эмбер. Наверное, любишь. По-своему. Но, Крис, если бы я узнала, что мой ребенок пропал, я бы тотчас была здесь и не оставила бы камня на камне, пока не нашла ее. Какая работа? Какие служащие? Какой дом? Разве это что-то значит без дочери?
— Она моя дочь, а не твоя.
Раньше, едва он произносил эти слова, она умолкала, но не теперь. Плотина прорвалась, даже она была не в силах сдержать напор чувств.
— Тогда, черт побери, веди себя как отец! Крис, она заслуживает лучшего.
— Лучшего?
— Она заслуживает, чтобы кто-то рисковал ради нее жизнью. Если бы ты ее любил, ты был бы здесь.
Много лет она молчала, не давая себе воли. Это была тюрьма, в которую она заперла свои чувства. А теперь они вырвались на свободу. Она сказала все. Благодаря Тэннеру. Это он заставил ее быть честной с самой собой и с отцом Эмбер. Пусть жестокой, но честной.
— Она… Ты… Вы в порядке?
— Она спит.
— Пусть спит. Я позвоню попозже. Милейн… ты сказала… Ты правда так думаешь? Это не злость в тебе говорит?
Казалось, он постарел. И голос его звучал устало.
— Я не злюсь, Крис. При чем тут это?
— Да. Конечно. Ты спасла ей жизнь?
— Наверное. Я не знаю.
— Но ты так думала, когда это случилось, да? Ты думала, что ее жизнь важнее?
— Крис, я не знаю, что я думала. Это был инстинкт.
— Инстинкт. — Он произнес это слово так, словно никогда прежде не слышал и не произносил. — Вы загнали меня в угол. Ты и Тэннер.
— О чем ты говоришь?
Она была готова к чему угодно, но только не к его смятению.
— Я говорю о людях, которые на все готовы ради других. Милейн, ты меня слушаешь? Я подумал… подумал, что меня, наверное, не так воспитывали.
— Что?
— Вероятно, сегодня мне не надо об этом вспоминать. Но так оно и есть. Ты знаешь моих родителей. Я пожимаю папе руку потому, что он этого ждет. Я целую маму в щеку потому, что она этого хочет. И все. Мы не звоним друг другу, чтобы просто поговорить. Они никогда не спрашивают меня об Эмбер. — Милейн села на краешек дивана. В голове у нее гудело. Все она знала, но только ни разу не сумела вызвать его на разговор. — Я хочу, чтобы она получила больше, чем получил я. Ты ее возьмешь? Ты дашь ей то, чего я не могу?
