На последних словах Акмеев повышает голос и, хотя продолжает улыбаться, его взгляд — жесткий и холодный. Мы не виделись с того самого вечера у моего подъезда, когда Лев запретил ему появляться в ресторане. Я думала, он не придет. Никогда больше не придет. Но мужчина ведет себя, как ни в чем не бывало. Привычные надменность и самоуверенность. Хозяин жизни — не иначе, которому все подвластно.
— Добрый вечер, Александр Семенович, мы рады снова видеть вас в нашем ресторане. Вот меню, пожалуйста, — механически выдаю заученную фразу, растягивая губы в улыбке.
— Забери, — он отталкивает пальцами папку с меню, даже не открывая. — Мне как обычно. Ты не забыла, надеюсь?
— Конечно, как скажете, Александр Семенович. Скоро все будет.
От натянутой на лицо гримасы сводит скулы. Зачем он пришел? Как осмелился? Хотя, с другой стороны, какая разница? Мне уже все равно.
— Не хочешь спросить, как мои дела? Мы так давно не виделись.
Я растерянно смотрю на его самодовольное лицо. Чего он добивается? Особенно теперь, после той стычки с Невельским и после того, как я в очередной раз ясно дала понять свое отношение к нему?
— Нет, не хочу. Ваши дела меня не касаются.
— Как грубо! — цокает он губами. — Не знал, что здесь позволяют официантам так разговаривать с клиентами.
— Вы сейчас обращаетесь ко мне не как клиент, — не знаю, откуда у меня хватает сил и дерзости возражать ему. Раньше бы и рта не осмелилась открыть. Или теперь просто терять нечего. Разве может случиться что-то худшее, чем то, что уже произошло?
Он ухмыляется, шаря по мне жадным взглядом. И я снова поражаюсь тому, что ничего при этом не чувствую. Прежде было противно, страшно. Хотелось сбежать как можно скорее. Теперь мне все равно. Стою, сжимая в руках меню и просто жду, сама не понимая чего.
А в другом конце зала внезапно начинается волнение. Доносится гул, я слышу оживленные голоса коллег. И еще ничего не видя, внезапно понимаю, чем это вызвано.
— Как я вовремя приехал, — лыбится Акмеев. — Что же, самое время поприветствовать старого друга. Нам ведь с ним больше нечего делить, не так ли? Слухи верны?
— Не понимаю, о чем вы, — дергаю плечом, стараясь не смотреть туда, откуда доносятся голоса. Зачем он приехал на работу так рано? Врачи говорили, что ему нужно лежать не меньше двух недель после такой травмы. А сейчас и одной не прошло.
— Все ты понимаешь, — Акмеем неожиданно пересаживается на соседний стул, ближе к проходу, и оказывается совсем рядом со мной. Сплетает пальцы на моем запястье. Так крепко, что рука тут же немеет. — Присядь, — он кивает на место напротив. — И будь умницей, если не хочешь скандала. Твой рыцарь сейчас не в той форме, чтобы тебя защищать.
Я дергаю руку, пытаясь освободиться. Приоткрываю рот, чтобы возмутиться, и в этот момент вижу высокую фигуру появившегося в зале мужчины. Понимаю, что он тоже видит меня. И идет ко мне.
Решение приходит мгновенно. Мне нужен выход, то, что расставит все точки над «и», что-то такое, после чего Лев согласится оставить меня в покое. А лучшего варианта и придумать нельзя. Я опускаюсь на место, которое указал Акмеев, и опять выдавливаю улыбку.
— Угостите меня ужином, Александр Семенович?
Тот прищуривается, разглядывая меня. Всего несколько секунд, но они кажутся вечностью. Я, как в замедленной съемке, наблюдаю за реакцией своего неожиданного спутника и за тем, как приближается к столу Невельский. А потом Акмеев вскидывает руку и щелкает пальцами, подзывая официанта.
— Я сказал тебе не появляться в моем ресторане. И рядом с моей женщиной, — Лев останавливается возле нас. На меня не смотрит — впивается свирепым взглядом в соперника.
— Уверен, что с твоей? Может быть, спросим у Варвары, чья она женщина? И с кем из нас двоих хочет провести этот вечер? — от злорадной усмешки человека, которого я раньше боялась и почти ненавидела, по телу бегут мурашки. Я продолжаю делать одну подлость за другой. Снова обманываю Льва. Он уже однажды ввязался в драку из-за меня, а сейчас едва на ногах стоит. Вижу, что держится из последних сил. Еще бледнее, чем был в больнице, лицо осунулось, глаза ввалились, а морщинки под ними стали отчетливее.
— Лев Борисович, это я пригласила Александра… — прикусываю язык, чтобы не назвать еще и отчество. Сердце обрывается, когда Невельский переводит на меня измученный, опустошенный взгляд.
— Продолжаешь разыгрывать свой дурацкий спектакль? Варя, зачем? — он опирается на стол и пытается взять меня за руку. — Пойдем в мой кабинет, поговорим там спокойно.
— Никуда я с вами не пойду, — отдергиваю руку так, что едва не сбиваю со стола вазочку с цветами. — Мы ужинаем, а потом я уезжаю с…
— Со мной, — по лицу Акмеева растекается довольство. — Брось, Невельский, признай свое поражение. Дама сделала выбор.
— Да какой к черту выбор! — рычит Лев, нависая над нами. Кажется, ему все равно, что кругом люди и наши разборки невозможно не заметить. Голоса вокруг стихли, и все украдкой и даже с каким-то опасением смотрят в нашу сторону.
— Саша… — я не узнаю собственный голос, и имя чужого человека, произнесенное таким вот образом, звучит совершенно нелепо. — Давай уедем отсюда. Поужинаем в другом месте.
Акмеев поднимается, скаля в улыбке белоснежные, ровные зубы.
— Как скажешь, дорогая, — вытягивает меня из-за стола, обнимая за талию. И разворачивается ко Льву, вставая между нами. Цедит злобно и отчетливо, но тихо, так, чтобы услышали лишь мы трое. — Ты же не будешь устраивать сцен ревности, как баба-истеричка? Еще и прилюдно. Уйди с дороги. И отправляйся к жене, тебе сейчас там самое место.
Лев будто не слышит его. Хватает Акмеева за лацканы пиджака, дергая на себя, и яростно шипит:
— Даже не думай, что я дам тебе ее увезти!
— Уже подумал, — звучит в ответ не менее резкое заявление, и я в ужасе закрываю глаза, ожидая удара. Их ведь ничего не остановит. Ни место, ни свидетели. И все снова из-за меня… Опять все проблемы из-за меня!
Но Лев вдруг странно дергается, разжимает руки и начинает медленно оседать. Цепляется побелевшими от напряжения пальцами за край стола. И пока я беспомощно втягиваю воздух, как выброшенная на берег рыба, Акмеев действует куда быстрее и осмысленнее. Подхватывает мужчину, не давая ему упасть, и осторожно усаживает на стул. А когда тот обессиленно роняет голову на сложенные руки, стискивает мой локоть и тянет за собой прочь из зала.
— Скорую своему начальнику вызовите! — бросает оторопевшей Виктории, которая совершенно точно видела всю сцену и теперь пребывает в шоке. Даже сказать ничего не может в ответ, лишь испуганно кивает, отскакивая в сторону и уступая нам дорогу. — А когда придет в себя, привет передайте. Сам задержаться не могу, дела, — и быстрым шагом, все так же не отпуская моей руки, направляется к выходу.
Глава 28
У него красивый дом. Почему-то я думала, что увижу напускное богатство, крикливую вычурность, но оказываюсь в стильном, строгом и довольно модном интерьере. Все на своих местах и даже уютно, что не может не удивлять.
Стою на небольшой веранде на втором этаже, рассматривая раскинувшийся под окнами сад. Здесь целое море разнообразных цветов, яркие краски притягивают взгляд, изумляя меня еще больше. Все это никак не ассоциируется с тем, что я успела узнать об Акмееве.
За всю дорогу он не проронил ни слова. Войдя в дом, отдал распоряжение накрыть стол, а после приказал домработнице убраться. Но со мной так и не заговорил. И я молчу, не зная, как вести себя дальше. Я ведь позволила ему поверить в то, что готова отозваться на его притязания. Воспользовалась его помощью. А он совсем не из тех людей, которые что-то делают просто так. Тем более, так давно к этому стремился.
В воздухе разлито напряжение. Слышу тяжелые шаги за спиной, но не осмеливаюсь повернуться. Просто жду, когда он сам проявит инициативу. Я в его власти теперь, и что-то менять слишком поздно.
