мне. Меня ещё на один раунд хватит, – гаденько подмигивает.
Я только фыркаю, но особо не сопротивляюсь.
Впрочем, игрища было решено оставить до вечера. Любовь любовью, а жизнь дороже.
Дима отзванивается другу и, запершись на балконе, минут с пятнадцать что-то обсуждает с ним. С одной стороны, непонятно: что за тайны, почему нельзя поговорить при мне? А с другой, если ему проще общаться наедине, то незачем лезть с бабским любопытством.
Вернувшись, Кондратьев начинает спешно собираться, а я смотрю на него, силясь впитать в память каждую черту.
– Пожалуйста, будь осторожен, – шепчу тихо-тихо, целуя на прощание в губы.
– Буду, – обещает Кондратьев, вновь притягивая меня к себе. – А ты никуда не выходи и никому не открывай. Славик пообещал приставить к тебе охрану.
Киваю.
– Возвращайся скорее…
И он обещает вернуться.
* * *
И всё-таки прозябать в одиночестве невыносимо. Тухло до безысходности. Я готова на стену лезть, всё из рук валится. За входной дверью караулят двое молодчиков (то-то моя любвеобильная соседка удивится, когда узрит их). Мрачные, неразговорчивые. Я от скуки попыталась пригласить их на чашечку чая, на что они единогласно отрезали:
– Нельзя.
Ой, ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Короче говоря, в какой-то момент меня начинает плющить от ничегонеделания, которое помножено на переживания за Кондратьева, и я решаю пригласить девочек. На чаепитие. Обязательно с бутылкой вина.
Дашка радостно соглашается, а вот Улька смущенно говорит:
– Солнце, я тут… не совсем одна… не смогу выбраться.
Судя по тому, как она бормочет в трубку, объект вожделения где-то рядом.
Хм, интересно. Обычно Ульяна о своих кавалерах рассказывала тотчас. Стоило им только где-то повстречаться, как она начинала захламлять чат сообщениями, присылать фотографии и описывать все места, куда они сходили на свидание.
А тут…
Дашка заявляется через час, причем охрана долго отказывается её впускать, ибо «личность подозрительная», а «вино может быть отравлено». Это цитаты, если что. Дашка по-женски обижается на оба пункта и обещает вставить отравленное вино молодчикам прямо в… кхм…
Короче, диалог не клеится. Мне пришлось позвонить Славе, и только после его личного разрешения охрану отпускает.
– У тебя есть личная стража? – восхищается подруга, прямо в кедах шуруя в комнату, и плюхается на диван.
– С недавних пор, – отвечаю уныло и вновь вспоминаю историю своих злоключений.
За время моего рассказа Дашка успела несколько раз красочно выругаться, откупорить вино, нарезать сыр и влить в себя два бокала залпом.
– Ни-че-го се-бе, – выдает она по итогам. – Это так круто!
– Круто? – переспрашиваю с сомнением. – Ты ничего не перепутала?
– Не! – Её глаза горят адским пламенем. – Погони, ранения, настоящие чувства. А как Дима вытащил тебя из-под машины… А-а-а! Я о таком только мечтать могу.
М-да. Называется, кому что. Меня вот совсем не прельщает стать жертвой заказного убийства, а у Дашки такой прилив энтузиазма, что кажется: будь она на моем месте, то бегала бы по полю и кричала: «Эй, маньяки, ну где же вы?!»
– Слушай, а твой поставщик телохранителей свободен? – она крепко задумывается. – Говоришь, Славиком зовут? М-м-м, Вячеслав… Моё любимое имя!
– Не факт, что свободен. И почему сразу Вячеслав? Есть ещё Святослав, Станислав, Бронислав, Доброслав, – спорю я, доливая вино.
Бутылка кончилась как-то внезапно, а значит, пора доставать из запасов мартини, что рисково, ибо стоит Дашке отведать пару коктейлей, как её понесет навстречу маньякам приключениям.
– Ничего не знаю, будет Вячеслав, – мечтательно подытоживает Дашка. – Я как раз страдаю от одиночества. Слушай, у тебя вроде где-то мартини было, – подмигивая.
Что ж, не суждено бутылке пережить нашествие двух скучающих девиц.
– А что с предыдущим кавалером?
Я разливаю алкоголь по бокалам и даже засовываю в каждый по оливке. Всё по классике.
– Он сказал, что принципиально не хочет детей. Жизненное кредо у него такое, прикинь? – Дашка грациозно отпивает.
Задумываюсь: а я сама хочу детей или как? Еще недавно с уверенностью бы кричала, что не хочу. Ни за что. Никогда. Но теперь, если вдуматься, сама идея ребенка не вызывает во мне неприязни. Разумеется, плодиться надо не сию секунду, но когда-нибудь… в принципе… почему бы и нет?
Тьфу, блин! Мы с Кондратьевым только-только переспали, а я уже планирую рожать от него детей.
Кошмар.
– Слушай, – щелкаю я пальцами, вспомнив кое-что ещё, – а ты не в курсе, что происходит с Улей? У неё появился парень?
– Да, – кивает Дашка, – какой-то важный тип, о котором она особо не распространяется. Из неё клещами ничего про него не вытащить. Потеряли мы подругу, кажется.
Что-то не дает мне покоя, гложет и выворачивает наизнанку. А ведь интересно складывается. Вова совсем недавно мялся в трубку, говоря о новой пассии. Теперь вот Ульяна скрывает своего принца. Ещё и сложилось так всё… одновременно.
Впрочем, с чего я взяла, что эта парочка решила втихаря закрутить роман? Мало ли в городе мужчин и женщин, с которыми можно отдаться чувствам.
Бутылка кончается ближе к вечеру, а вместе с ней и запасы в холодильнике. Мы обсудили всё и вся, попытались найти в социальной сети Славу-Вячеслава-Мстислава, но потерпели неудачу. Дашка даже почти всплакнула, но быстро опомнилось.
В общем, пить больше нечего, а значит, пора расходиться по домам. Точнее – разойтись придется Дашке, потому что я вполне дома. Мы с ней, хихикая, собираемся, долго ворочаем ключ в двери.
О, открылась!
Дашка выпадает на порог и прилетает прямо в объятия к высоченному короткостриженому бугаю. Гигантский такой, рельефный, с забитыми татуировками руками. Тот заслонил собой всю лестничную клетку (а я ещё называла охранников большими) и ловит пьяную подругу в свои лапищи.
– Здравствуйте, – выдает она, хлопая ресничками. – А вы случайно не Вячеслав?
– Вячеслав, – с опаской соглашается бугай.
– Вы-то мне и нужны! – Дашка радостно кидается ему на шею.
Не сразу, но я замечаю позади обомлевшего Славы кое-кого ещё. Кондратьев стоит, скрестив на груди руки, и мерзопакостно ухмыляется.
