стул и встал.
- Не нужна тебе моя любовь. Поверь мне, querida. Я не гожусь для любви.
В его хриплом голосе слышалась боль, поразившая Бетси.
- Я вообще ни для чего не гожусь, - мрачно продолжал Карлос.
Потом он ушел и оставил ее с разбитым на тысячу осколков сердцем.
Бетси не знала, долго ли просидела на месте. Дворецкий принес основное блюдо, но она отослала его назад, на кухню, попросив передать кухарке извинения.
Бетси не думала, что ей когда-нибудь снова захочется есть, улыбаться, рисовать. Ее жизнь лишили всякой радости.
Если бы только она могла довольствоваться тем, что есть, и не желать большего!
Она надавила на Карлоса, заставив его признаться в чувствах к ней, и его ответ разбил ей сердце. Теперь она уже не сможет вернуться к прежнему.
При мысли о том, что придется снова находиться с ним лицом к лицу, она внутренне поежилась. Она не может спать с ним в одной постели и заниматься любовью, понимая, что для него это просто секс. Как она может оставаться с ним, зная, что он никогда не полюбит ее так, как она любит его?
Она встала и задула свечи, догоревшие почти дотла. У нее затекла нога; она поняла, что слишком долго сидела в одном положении.
Не зная, чем заняться, она отправилась в бассейн и переоделась в цельный купальник. Потом спустилась к воде. Под водой горела подсветка. Она нырнула и поплыла - дорожку за дорожкой, словно наказывая себя за то, что хочет именно того, что не может получить.
Сердце ее мужа.
Он ее ранил. Карлос увидел доказательство в том, как скривились ее губы и как в пламени свечей заблестели глаза.
«Но что еще было делать?» - спрашивал себя Карлос, снедаемый чувством вины. Он не мог солгать и давать ложные обещания. Бетси заслуживает лучшего. Она заслуживает его честности. Она пылкая, отважная и любящая. Он наблюдал, как каждый день она дарит любовь их сыну… У Бетси большое сердце, полное доброты. Она заботится о своих друзьях и обожает песика, а тот в свою очередь предан ей. Она очаровала прислугу и ежедневно водит Себастьяна навестить дедушку.
И она любит его.
Карлос выругался. Он бродил по дому, понятия не имея, куда направляется. Очень хотелось напиться. Но он больше не мог прятаться от своих демонов. Бетси его любит. Но разлюбит, когда узнает, что он сделал. Он недостоин ее любви!
Но хочет ее заслужить.
Карлос застонал, споткнулся и оперся о стену. Ему казалось, что он задыхается. Как будто его сердце сжали в тисках. Вот почему всю сознательную жизнь он прятал эмоции. Любовь ранит. Он очень страдал, понимая, что ранил Бетси.
Да, он такой… Он губит все хорошее вокруг себя.
В голову проникло воспоминание, от которого он двадцать лет пытался избавиться, заставляя себя тренироваться на пределе возможностей. Оно заползло в него, как ядовитая змея. Мать, лежащая на теннисном корте, и он… Он обнимает ее и чувствует себя беспомощным, а жизнь покидает ее с последним судорожным вздохом. Он бросился туда, где оставил сумку, и схватил телефон, но, еще вбивая номер скорой помощи, понял, что уже поздно.
Отец плакал.
- Ты знал, что у твоей мамы болит голова, и все же заставил ее выйти на корт и играть с тобой. Ты думаешь только о теннисе и о победе. Мама заплатила жизнью за твои амбиции. Никогда не забывай этого, Карлос!
Он огляделся по сторонам и понял, что ноги привели его к флигелю, в котором жил Родериго. Он постучал в дверь. Сиделка его впустила. Он вошел в спальню. Родериго последние дни почти не вставал с постели. Его костлявая рука нажала на пульт, который приводил кровать в сидячее положение.
- Почему ты не приехал посмотреть, как я играю в финале Лондонского турнира? Я так хотел, чтобы ты там был! - выпалил Карлос. - Я выиграл турнир для нее… Думал, что ты наконец будешь мною гордиться. - Грудь болела все сильнее. - Я надеялся, что ты простишь меня, папа.
- Я не мог заставить себя поехать, - с трудом ответил отец. - Твоя мать мечтала выиграть там женский турнир… - Он вздохнул. - Она могла победить. Она замечательно играла, а ее тренер говорил, что у нее потенциал чемпионки мира.
Но я не дал ей осуществить мечту. Я возмущался из-за того, что она много тренируется, обижался, потому что она постоянно пропадала на теннисных турнирах. Я надавил на нее, чтобы она родила. Сказал, что хочу ребенка - сына, который когда-нибудь унаследует нашу семейную пекарню, как в свое время я, когда отец отошел от дел. Но материнство означало для нее конец теннисной карьеры.
Карлос с изумлением посмотрел на отца:
- Хочешь сказать, что мама меня не хотела?
- Она хотела тебя, - тихо ответил Родериго. - Твоя мама обожала тебя и Грасиелу. Она ни разу не пожалела о том, что предпочла быть матерью. Но по мере того, как ты рос и стало очевидно, что ты унаследовал от нее талант к теннису, я понял, как ей недоставало соревнований. Она осуществила свою мечту через тебя, и я обижался на тебя, потому что твой успех напоминал мне о карьере, которую она могла бы сделать, если бы я из-за своего эгоизма не лишил ее возможности осуществить свою мечту.
Карлос тяжело вздохнул.
- Ты отправил меня в Барселону. Ты обвинил меня в ее смерти, и ты был прав. Я убил ее!
- Я жалею о том, что тогда сказал. Я был в шоке. На самом деле я ни в чем тебя не обвинял. Даже не думал, что ты запомнишь мои слова на всю жизнь.
- Такое не забывается, - сухо ответил Карлос.
- Прости меня. - По старческой щеке Родериго потекла слеза. - Твоя мать умерла, и я уже не мог попросить у нее прощения, сказать, как мне жаль, что я не поощрял ее карьеры теннисистки. Я не мог поехать в Лондон и смотреть, как ты играешь, потому что там должна была играть она… и я чувствовал себя виноватым. Я отправил тебя жить к тренеру, потому что решил дать тебе шанс, который отнял у твоей матери. Ты великий спортсмен, и она гордилась бы тобой… как я горжусь тобой, мой мальчик.
- Папа… - Карлос сел на постель и взял отца за руку.
- У тебя прекрасные жена
