Полчаса спустя, когда Вивьен уже перемещалась в страну грез, Саймон неожиданно сказал:
— Не знаю как ты, а я не наелся.
Вивьен приоткрыла один глаз, второй продолжал слипаться от усталости.
— Обжора… — вяло заметила она и встрепенулась. О чем это он? Неужели и впрямь голоден? Вечером на ужине в честь их помолвки было съедено и выпито прилично. Вивьен даже думать о еде не могла. Или Саймон говорит о любви? — Неужели ты можешь еще что-нибудь съесть? — осторожно задала вопрос Вивьен.
— Да. Я припас сливочное мороженое!
— Господи, Саймон! Оно же наверняка растаяло.
— Я и люблю такое, жидкое…
Вивьен равнодушно наблюдала за действиями Саймона. Вот он спрыгнул с кровати, подошел к столику. На нем откуда-то появилось ведерко, в котором держат шампанское. Саймон запустил в него руку и жестом фокусника вынул коробочку со сливочным мороженым. Потом открыл ее, облизнулся и с видом знатока объявил:
— В самый раз! Не хочешь присоединиться ко мне?
— Нет, — лениво отозвалась Вивьен. Она и думать не могла о том, чтобы впихнуть в себя еще какой-нибудь кусочек, даже так любимого ею мороженого.
— Дело твое. Смотри, потом пожалеешь!
Вивьен не стала смотреть, как он будет поглощать мороженое, и закрыла глаза. Вдруг в ямочке у шеи, где сходятся ключицы, она ощутила прикосновение чего-то холодного и влажного.
Вивьен широко распахнула глаза. Саймон наклонился над ней и стал слизывать мороженое. Язык был горячим. Мороженое больше не охлаждало. Наоборот, оно обжигало и возбуждало, заставляя Вивьен щуриться от блаженства.
А потом ее тоже захватила эта игра. Она стала класть мороженое на его тело. Сливочное мороженое великолепно смотрелось на загорелом теле Саймона. Вивьен принялась увлеченно лакомиться. Каждая частичка ее тела кричала о любви. Постепенно нарастающее напряжение в теле стало нестерпимым, и она со стоном опустилась на Саймона, вбирая его в себя все глубже и глубже.
— Я что-то забыл? У нас какой-то юбилей? — входя в гостиную в особняке на Пятой авеню, спросил Саймон.
Вивьен поднялась с дивана ему навстречу и улыбнулась. В черном вечернем платье с распущенными по ослепительно белым плечам платиновыми волосами она была прекрасна.
— Нет, милый. Просто я отпустила прислугу и сама приготовила ужин. Проведем вечер вдвоем, при свечах. Ты не против, милый?
Саймон изобразил на лице радостную улыбку. Придется отправляться спать голодным, с тоской подумал он. Если у его милой женушки даже полуфабрикаты не получаются съедобными, так что уж говорить о собственноручно приготовленном ужине. Может быть, в конце концов Вивьен согласится на ресторан?
— Конечно, я рад, — ответил Саймон. — Это тебе. — Он вручил Вивьен длинный конверт плотной бумаги.
— Контрамарки в «Метрополитен-опера»? На «Севильского цирюльника»? — зная, что муж не очень любит оперу, удивилась Вивьен и тут же воскликнула: — Господи! Как же я сразу не догадалась?! Это Линк?!
— Да, он! С твоей легкой руки приехал на гастроли в Нью-Йорк.
— Почему с моей? Я здесь ни при чем.
— Нет, я думаю, ты не права. Это ты его подтолкнула порвать со Спенсером.
— Не знаю, не знаю… — лукаво заметила Вивьен. — Сегодня утром мне звонила Фанни. Она в Нью-Йорке! С чего это твоя сестричка прикатила сюда?
— Ты считаешь, что у нее с Линком роман?
— Уверена! Но ты садись за стол! Я приготовила жаркое и салат. И еще я купила…
Саймон вопросительно приподнял одну бровь.
— Что?
— Догадайся сам, — облизывая языком губы, проговорила Вивьен и, видя, что Саймон молчит, зардевшись, тихо добавила: — Сливочное мороженое.
— Что ж, его-то мы съедим обязательно. Только позже, — нежно целуя Вивьен, ответил Саймон. — А сначала давай отведаем жаркого.
— А это что? — увидев в руке Саймона другой конверт, спросила Вивьен. — Приглашение еще на один спектакль?
— Да, только от «комариков»!
— Как? И они в Нью-Йорке?
Саймон утвердительно кивнул и положил себе на тарелку жареной утки.
— Мм… вкусно, — с трудом прожевывая маленький кусочек жесткого как подошва жаркого, похвалил Саймон.
— Они так и остались у Дика Спенсера? — положив себе на тарелку салат, поинтересовалась Вивьен.
— Да. Теперь у него вместо Линка выступает какая-то девица. Новое его открытие.
— Откуда ты знаешь? Ты видишься с Лулу?! — испуганно воскликнула она.
— Успокойся, дорогая, конечно нет! Ни с кем я не вижусь. Просто я сотрудничаю с Диком Спенсером. Вложил в него немного де-не-жек, как он любит говорить.
— Ты связался с этим типом? Зачем?
— Ви, что бы ты о нем ни думала, Дик Спенсер деловой человек и его предприятие будет давать неплохой доход. А Лулу… — Саймон ухмыльнулся, — Лулу собирается стать женой Спенсера. Вот так-то!
— Я не пойду к ним на свадьбу! — заявила Вивьен.
— И на концерт «комариков» тоже? — подколол ее Саймон.
— Бен, Фредди и Бобби, кекс, порядочные, кекс, люди! Что глазенапы вытаращил? Разве не правду базарю?
Саймон рассмеялся.
— Браво, Ви! Ты никогда не утратишь способности удивлять меня!
Вивьен надула губы.
— Надо подумать, следует ли сегодня лакомиться мороженым, — не сводя глаз с Саймона, изрекла она.
Саймон сделал вид, что не понял. Ссориться с женой не входило в его намерения.
— Ты и в самом деле собираешься открыть ресторан? — переведя разговор на другую тему, спросил Саймон.
За два года замужества Вивьен искала себя в различных сферах деятельности — от массажного кабинета для домашних питомцев до открытия аэропорта, где бы обслуживались небольшие частные самолеты. Идея с рестораном была выдвинута совсем недавно. Быть только женой главы огромной корпорации — отец Саймона окончательно отошел от дел и жил с Джулией в Шотландии — Вивьен не хотела.
Вивьен зарделась.
— Нет, Саймон, — тихо промурлыкала она.
— Что так? — вскинул голову Саймон. — Пусть ты не готовишь, как дипломированный повар, но ты же не собираешься стоять у плиты! Наймешь хороших работников. Твоя задача — руководить!
— Саймон, я собираюсь стать матерью, — еле слышно прошептала Вивьен. — У нас будет ребенок.
Саймон дернулся и вскочил из-за стола. Тот пошатнулся, и на пол свалилось и недоеденное несъедобное жаркое, и приготовленный Вивьен на гарнир пересоленный салат. Коробочка с мороженым бодро заскакала по полу, перевернулась, открылась, и ее содержимое, почувствовав свободу, бодро шмякнулось об пол. Но оно не расстроилось — знало, что до него очередь все равно дойдет.
